Пьер Пело - Братство волка

Подбадривающие крики, раздававшиеся над толпой, скорее были адресованы «дикарю», чем его двум соперникам, одного из которых называли Психом, а другого – Блондином. Вслушиваясь несколько минут в возгласы толпы, Грегуар понял, что Блондином был мужчина, извалявшийся в грязи намного больше, чем его товарищ.

Толпа весело гоготала, и вскоре крики слились в единый пульсирующий неистовый шум. Блондин резко дернулся вперед, в атаку, но поскользнулся босыми ногами на грязи и замахал поднятыми руками, чтобы удержать равновесие. В этот миг индеец сделал едва заметное движение, как будто просто поманил соперника, а на самом деле, чуть-чуть переместив центр тяжести, он выбросил вперед ногу и ударил неуверенно стоявшего на ногах Блондина, который тут же осел на землю. В то же время Псих подался вперед и, размахнувшись, ударил сразу обеими руками, сжатыми в кулак, но попал в пустоту, туда, где Мани находился секунду назад. От силы, с которой он намеревался нанести удар, Псих по инерции продолжал вертеться на одной ноге, пока не упал. Мани, казалось, даже не шелохнулся.

Толпа разразилась смехом, зрители улюлюкали и свистели. Затем раздались аплодисменты. Блондин и Псих тяжело поднялись – третий боец до сих пор лежал неподвижно – и одновременно сняли с пояса странное оружие, которое напоминало железные когти, насаженные на деревянную рукоятку. Им на помощь в круг вышли еще трое «охотников на волков». Они были одеты в короткие штаны, длинные жилеты из звериных шкур и рубашки из грубого льна. Среди них была женщина, одежда которой ничем не отличалась от той, в которую были облачены мужчины. Все трое сжимали в руках железные когти, которые, казалось, были обычным оружием для «охотников».

– Боже мой, чего же мы ждем, – быстро проговорил Тома, обращаясь к шевалье. – Надо же помочь ему… – И он подался было вперед, но шевалье придержал его за руку:

– Постой. Не беспокойся. Мани знает свое дело.

С этими словам Грегуар на собственном примере показал, как следует относиться к происходящему: на его расслабленном лице в приподнятых уголках губ застыло выражение простого интереса к необычному поединку, не более. Он повернулся к крестьянину, стоявшему рядом с ним и изо всех сил пытавшемуся сдержать свою собаку, и спросил, что же стало причиной заварушки.

– Я думаю, что дикарь слишком засмотрелся на Болтушку! – ответил вместо хозяина собаки его сосед.

Ухмыльнувшись, он указал на виновницу, пристроившуюся в первом ряду зрителей на противоположной стороне круга. Грегуар узнал немую девушку, которую они встретили во время ночной грозы в день своего приезда в Сент-Шели и которую защитили от солдат, переодетых в крестьянок… Болтушка… А в нескольких шагах от нее, в самой гуще толпы, он увидел ее отца, утверждавшего, что он лечил солдатских лошадей, но ему ничего не заплатили. Он был единственный из всей толпы, кто не кричал, подбадривая дерущихся. Мужчина пристально смотрел своими черными глазами на Грегуара. Его взгляд, направленный на шевалье из-под старого, потерявшего форму капюшона, казался многозначительным.

Мани мягко прошелся по кругу, словцо кот, и снова выбросил ногу высоко вперед, так что первый из тех, кто решился атаковать его, не успел и глазом моргнуть, как кувыркнулся и всем телом шлепнулся в изрытую землю Неловко опершись на руку, незадачливый боец попытался подняться, но снова упал и более не двигался, выпустив из рук обитую железом палку, которая так и осталась лежать сбоку от него.

Тем временем крестьянин рассказал Грегуару о том, что здесь произошло, оценивая случившееся, естественно, со своей точки зрения.

– Ваш слуга, дикарь, сидел на корточках неподалеку от лошадей: своей, молодого маркиза и вашей, мсье. Он просто смотрел на то, что происходит вокруг… Казалось, будто его глаза замечали все, но в то же время не видели ничего. Скорее всего, он, конечно, видел все, в том числе и Болтушку, которая крутилась среди «ополченцев» (так крестьянин назвал банду в кожаных куртках и жилетах, вооруженную железными крюками). Она строила им глазки, а также хитро поглядывала в сторону дикаря. Эта девка не умеет говорить, однако и не испытывает в этом особой необходимости. Дикарь все так же сидел на месте и ждал неизвестно чего. А эти двое, по прозвищу Блондин и Псих, подошли к нему и сказали, чтобы он не смотрел так на их женщин, а затем начали оскорблять его. Они говорили что-то о женщинах из его страны, которую называли «твои острова», и особенно о его матери.

Из рассказа словоохотливого крестьянина Грегуар узнал, что Мани ничего им не ответил. Он просто поднялся с земли и обвел взглядом этих людей. Болтушка же отвела в сторону подстрекателей, не переставая стрелять глазами в сторону Мани и издавать гортанные звуки. Блондин и Псих оставили его в покое, снова присоединившись к толпе «ополченцев», где Болтушка тоже некоторое время крутилась, пока ее, не церемонясь, не вытеснила оттуда одна из женщин банды «охотников на волков». Так и появился первый признак конфликта. Затем Болтушка попыталась отвлечь внимание Психа, который вновь прицепился к Мани, но тот довольно грубо оттолкнул ее, и девушка упала на спину. Ее юбка задралась до самых бедер, что вызвало бурю насмешек со стороны «ополченцев», многие из которых, впрочем, поспешили ей на помощь. Мани тоже направился в ее сторону, вероятно, чтобы помочь немой девушке, упавшей прямо в грязь, и, таким образом, все одновременно кинулись к ней. Так рассказывал крестьянин, стараясь не упустить ни малейшей подробности, чтобы объяснить, почему Блондин и Псих, а также еще один из их компании вмиг оказались на земле, как и эта немая, но только у них, в отличие от Болтушки, в грязи была не только спина, но и все лицо.

Пока мужчины, испачканные грязью, неподвижно лежали на земле, а потом с трудом поднимались, харкая землей и кровью, на Мани бросилась женщина.

Грегуар не слышал, о чем говорили индейцу эти задиры по поводу женщин «его островов», но он догадывался, что галантность здесь явно не в чести и что теперь могиканин не видел большой разницы между этой разъяренной гарпией, сжимающей в руках железный крюк, и ее дружками, которые пытались расправиться с ним.

От первого удара Мани увернулся. Но она продолжала размахивать крюком, и тогда индеец обошел ее, сделав шаг назад, затем развернул корпус и одновременно с этим движением выбросил руку, так что его кулак пришелся нападавшей прямо в солнечное сплетение. Это произошло мгновенно, как раз в тот момент, когда женщин вновь размахнулась крюком, пустив его на этот раз сверху вниз. И она действительно ударила, но в пустоту; к тому же в ее ударе не было силы. Резко выдохнув, она зарычала и снова пошла вперед нетвердой походкой. Мани нанес такой же удар в то же место. Вскрикнув, женщина согнулась пополам и рухнула.