Лоран Ботти - Билет в ад

Давид перевел взгляд на прикроватный столик. В полусумраке комнаты он разглядел графин с водой и стакан. Он отбросил одеяло, взял графин и налил в стакан воды, едва не задев какой-то странный воронкообразный пластмассовый предмет, стоявший рядом с графином. Похоже, эта штука — как раз для того, чтобы п и сать в нее… а может, и нет. Ему не хотелось рисковать. Впрочем, даже если и так, Давид не хотел, чтобы полная ночная посудина оставалась стоять рядом с кроватью, да еще на столе. Как на это посмотрит медсестра?.. Нет, слишком стыдно…

Он спустил босые ноги на пол и удивился, ощутив нагретые плитки. Не зажигая свет, ориентируясь лишь по отблескам лунных лучей, пробивающихся сквозь туман, и по слабому свету, проникающему в палату из коридора сквозь круглое застекленное окошко в двери, похожее на иллюминатор, он направился к туалету. У него по-прежнему было ощущение, что он двигается словно во сне — не идет, а буквально плывет по воздуху…

Войдя в тесную кабинку, Давид повернул включатель. Свет единственной лампочки почти ослепил его, но в то же время немного приободрил.

Тогда он и услышал этот странный шум, глухой и нерегулярный, словно где-то рядом раздували кузнечные мехи.

Выйдя из туалета, он подошел к двери палаты и прислушался. Шум доносился из коридора. Давиду стало любопытно. Он осторожно приоткрыл дверь и высунул голову в коридор, освещенный тусклым синеватым светом. В самом конце он различил фигуру дежурной медсестры, склоненную над столом, в окружении стеклянных шкафов, — отсюда казалось, что она сидит в огромном прозрачном кубе.

Шум доносился оттуда — тревожный, беспокоящий, словно рычание хищного зверя. Давид замер в нерешительности, раздумывая, стоит ли выходить из палаты и отправляться в путешествие по незнакомому месту — ночной клинике.

Но он не мог ничего с собой поделать. Ему не нравился этот шум. И в то же время он его притягивал.

Даже не обуваясь, он выскользнул в коридор и осторожно пошел вдоль стены. По мере того как он приближался к посту дежурной медсестры, шум усиливался, все больше напоминая рычание хищника.

Он миновал дверь соседней палаты, потом еще одну, потом еще… Вот оно! Здесь! Вот за этой дверью…

Он быстро огляделся. Затем, не обращая внимания на тревожное предчувствие, слегка толкнул дверь и заглянул внутрь.

В гигантской прозрачной капсуле лежал человек, опутанный гибкими трубками и проводами, словно щупальцами спрута. Они соединяли его с каким-то медицинским аппаратом, который и издавал привлекший Давида шум. Кажется, это был аппарат искусственного дыхания.

Внезапно Давид почувствовал, как его зрение затуманивается. Охваченный страхом, он спросил себя, не случится ли однажды так, что из-за своей… как ее назвать?.. непонятной вещи, живущей в его мозгу, он тоже окажется в этом прозрачном саркофаге, который будет поддерживать в нем жизнь… или понемногу ее забирать.

Аппарат с шипением и треском вытолкнул новую порцию воздуха, и Давид вздрогнул, охваченный паникой.

Он резко захлопнул дверь и быстро засеменил обратно в свою палату, как вдруг его внимание привлек новый звук — похожий на приглушенный вскрик… Он остановился и обернулся. За его спиной тянулся пустой коридор, освещенный синеватым светом. Пост дежурной медсестры пустовал.

Куда же она ушла? Может быть, ее позвал кто-то из больных?.. С каждой секундой Давид чувствовал себя все более неуверенно. Ему казалось, что он один во всей клинике.

Он почти бегом вернулся в палату, забрался в кровать и с головой укрылся одеялом. Немного успокоившись, он отогнул краешек одеяла, чтобы не задохнуться. Взгляд его упал за окно, в котором виднелся узкий шлейф тумана, похожий на протянутую руку… Ему вдруг стало бесконечно грустно. Он снова ощутил, как сильно ему не хватает мамы. Он чувствовал себя одиноким, маленьким и потерянным. Будущее казалось ему мрачным и совершенно непроницаемым — он был слишком сильно одурманен снотворным, чтобы даже пытаться разглядеть его. Кроме того, он был страшно зол на себя: он сам виноват в том, что случилось! Если бы он не «увидел» выигрышные лотерейные номера, если бы не сказал о них маме, ничего этого не было бы! Если бы, по крайней мере, он не пытался экспериментировать со своими возможностями, если бы… не наслаждался ощущением своего могущества, маме не пришлось бы везти его в клинику, подвергая себя риску быть задержанной. Потому что он прекрасно понимал — кроме двух бандитов их наверняка разыскивает еще и полиция. Может быть, она уже близко…

Его талант оказался бесполезным. Это был не дар, а тяжкий груз. Проклятие. Ужас… Пряди тумана медленно колыхались за окном, изгибаясь, меняя форму… Внезапно ему почудилось, что в тумане появилось детское лицо… оно ему улыбалось… и вдруг его выражение изменилось (хотя, скорее всего, это была иллюзия, вызванная порывом ветра), стало тревожным, словно предостерегающим…

В следующий миг Давид ощутил чье-то чужое присутствие у себя за спиной. Он резко обернулся и увидел уже знакомого светловолосого человека, который с улыбкой его разглядывал. Прежде чем Давид успел открыть рот, чтобы закричать, ладонь человека с силой прижалась к его рту.

И вот, в точности так же, как в недавнем кошмарном видении, убийца склонился над ним и прошептал:

— Привет, щенок. Вот мы и снова увиделись… А когда я покончу с тобой, я убью твою шлюху-мамашу, как раньше убил ее подружку!

Человек склонился над ним и прошептал…

Шарли резко вздрогнула и судорожно глотнула воздух, вынырнув из сна, словно из глубокого омута. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы успокоиться и убедить себя в том, что это был просто кошмар, а в реальности Давиду не угрожает никакая опасность.

Рядом слегка похрапывал Джорди. Шарли осторожно, стараясь его не разбудить, откинула одеяло и слегка приподнялась. Взглянула на часы: 5.02.

Сев в постели, она обвела взглядом комнату, погруженную в полумрак. Ей удалось поспать несколько часов — без сомнения, благодаря присутствию Джорди, — но она знала, что больше не сможет заснуть. Она неподвижно сидела несколько минут, дожидаясь, пока дыхание окончательно выровняется. Нет, конечно, Давиду ничто не угрожало… Он просто нуждался в ней — и она тоже нуждалась в нем, как никогда.

Вот и все.

Немного поколебавшись, Шарли все же решила отправиться к нему. Прямо сейчас. А что еще оставалось делать? Сидеть и ждать… чего? Часа посещений? Она уже давно перешагнула все мелкие условности…

Дрожа, она встала с постели и на цыпочках отправилась в ванную. Зажгла свет, умылась, привела себя в порядок. Несмотря на все ее попытки заглушить тревожное предчувствие, оно не только не исчезло, но еще усилилось, перейдя в твердую уверенность: что-то не так. Накануне ее совершенно выбил из колеи рассказ Джорди, а теперь она чувствовала, что тревога за сына отнимает у нее последние силы. Этого нельзя было допустить. Она не могла позволить себе быть слабой.