Джон Вердон - Загадай число

— Вы же знаете, какая в горах коварная погода, — объяснила она.

— Спасибо, я обойдусь. — Он поехал дальше, на парковку, где стояло вдвое меньше машин, чем могло бы уместиться. Гурни насчитал шестнадцать. Аккуратная прямоугольная площадка уютно угнездилась среди неизменных кустарников и цветов. С них тоже были обрезаны все увядшие листья и бутоны, но в остальном они выглядели абсолютно естественно. Высокий бук отделял парковку от трехэтажного ярко-красного сарая, резавшего глаз в закатном освещении.

Гурни припарковался между двумя исполинскими джипами и заметил, что за ним из-за клумбы с георгинами следит женщина. Он вежливо улыбнулся ей, выходя из машины. Она была маленькая, хрупкая, с тонкими чертами лица, и во всем ее облике было что-то старомодное. Гурни даже подумал, что если бы она была актрисой, то идеально подошла бы на роль Эмили Дикинсон в «Красавице из Амхерста».

— Простите, вы не подскажете, где мне найти Марка… — Но красавица перебила его:

— Какого хрена вы решили, что тут можно парковаться?

С парковки Гурни прошел по мощенной булыжником дорожке вокруг георгианского особняка, в котором, как он предполагал, находились основной офис и лекторий института, и она привела к особняку поменьше, стоявшему в полутораста метрах. Небольшая табличка с золочеными буквами у дороги гласила: «Частное владение».

Марк Меллери открыл дверь раньше, чем Гурни успел постучать. Он был одет в такую же дорогую, но неброскую одежду, что и во время своего визита в Уолнат-Кроссинг. На фоне архитектуры и ландшафта это делало его похожим на сквайра.

— Дэйв! Как я рад тебя видеть!

Гурни вошел в просторный холл с полом из благородного каштана и антикварной мебелью. Меллери провел его в удобный кабинет в глубине дома. Из камина, в котором негромко потрескивал огонь, сочился легкий вишневый запах.

Два глубоких кресла стояли справа и слева от камина и вместе с диваном, повернутым лицом к очагу, образовывали полукруг. Гость и хозяин уселись в кресла, и Меллери спросил, легко ли Гурни сориентировался на территории. Гурни рассказал о трех странных встречах, которые с ним приключились, и Меллери объяснил, что эти трое — гости института, а их поведение — часть терапии по самопознанию.

— Во время своего пребывания у нас, — пояснил Меллери, — каждый гость играет десять разных ролей. В один день он может быть Человеком Ошибающимся — видимо, англичанин, Уорт Партридж, выбрал именно эту роль. В другой день он может быть Помощником — сегодня это Сара, которая предлагала припарковать за тебя твою машину. Есть еще роль Грубияна — похоже, третья дама, которую ты встретил, не без удовольствия ее исполняет.

— А какой в этом смысл?

Меллери улыбнулся.

— Люди всю жизнь играют какие-то роли. Содержание этих ролей — сценарии, если угодно, совершенно предсказуемо, хотя нам кажется, что мы импровизируем, — терпеливо объяснял он, хотя было очевидно, что он произносит ровно эти фразы в тысячный раз. — То, чем мы здесь занимаемся, в сущности, очень просто, хотя многие гости наделяют это глубоким смыслом. Мы обращаем их внимание на то, какие роли мы подсознательно играем, в чем выгоды и недостатки этих ролей и как это влияет на окружающих. Как только человек понимает, что действует по определенному сценарию, мы помогаем ему осознать, что сценарий — это его собственный выбор. Можно ему следовать, а можно от него отказаться. И тогда — это самая важная часть нашей работы — мы предлагаем программу действий по замещению деструктивного сценария более здоровым.

По мере того как он повествовал, его беспокойство таяло. Гурни заметил, что глаза его светятся восторгом проповедника.

— Наверняка все это покажется тебе знакомым. Сценарий, выбор, перемены — эти понятия уже набили оскомину в убогом мире, живущем под девизом: «Помоги себе сам». Но наши гости утверждают, что наш метод действует принципиально иначе. Буквально вчера один человек мне сказал, будто сам Господь держит это место в своих ладонях.

— Видимо, вы достигаете мощного терапевтического эффекта, — предположил Гурни, стараясь не выдать скептицизма.

— Многие так считают.

— Я слышал, что некоторые такого рода терапевтические методы довольно жесткие.

— Не в нашем случае, — ответил Меллери. — Наш метод очень щадящий. Наше любимое местоимение — «мы». Мы говорим про «наши» неудачи, страхи и ограничения. Мы ни на кого не показываем пальцем и никого не критикуем. Мы считаем, что критика лишь укрепляет сопротивление переменам. Если ты почитаешь какую-нибудь из моих книг, наша философия станет тебе понятнее.

— Я просто подумал, что наверняка порой у вас случается что-то, не предусмотренное этой философией.

— У нас слово не расходится с делом.

— То есть вообще никаких конфликтов?

— Почему тебя это так волнует?

— Я задался вопросом, не мог ли ты ненароком устроить кому-нибудь такое потрясение основ, что человек захотел дать тебе сдачи.

— Наш подход редко вызывает агрессию. Кроме того, кем бы ни был мой загадочный корреспондент, он явно относится к жизни, которую я вел задолго до основания института.

— Может, да, а может, и нет.

Меллери неуверенно нахмурился.

— Он упоминает времена, когда я пил, и ссылается на что-то, что я сделал спьяну. Следовательно, к институту это отношения не имеет.

— С другой стороны, это мог быть человек, который знает тебя нынешнего и прочел про пьянки в твоих книжках, а теперь использует эту информацию, чтобы тебя запугать.

Меллери задумался. В комнату зашла девушка с умными зелеными глазами и рыжими волосами, собранными в хвост.

— Простите за беспокойство. Но вам тут звонили.

Она протянула Меллери несколько розовых листов с записками. По его удивленному лицу Гурни понял, что его не часто отвлекают таким образом.

— Я подумала, — сказала девушка, многозначительно подняв бровь, — что вам может быть интересна верхняя записка.

Меллери прочел ее дважды, затем наклонился и через стол протянул записку Гурни, который также прочел ее дважды.

В поле «Кому» значилось: мистеру Меллери.

В поле «От кого» значилось: Х. Арибда.

В поле сообщения были следующие строчки:

Гурни спросил у девушки, она ли приняла сообщение. Она вопросительно посмотрела на Меллери.

Он сказал:

— Простите, я должен был вас друг другу представить. Сью, это мой старый добрый друг Дэйв Гурни. Дэйв, это Сьюзан Макнил, моя замечательная помощница.