Линда Ла Плант - Чистая работа

Гарри присвистнул:

— Ну точно старинный шикарный бордель! Смотри, зеркала какие, шторы!

— Смотрю, смотрю, — отозвался Фрэнк.

Их окружали зеркала в массивных золотых рамах, в зеркалах отражалась вычурная резная мебель.

— Ты хоть раз бывал в таком заведении? — поинтересовался Гарри, поддев носком ботинка когда-то белый, а теперь грязный, заляпанный ковер.

Фрэнк разглядывал тяжелый подсвечник и парные к нему бра с хрустальными подвесками. Внизу широкой лестницы стояла фигурка негритенка, державшего фонарь.

— Такие штуки в одном магазине у Марбл-Арч продаются. Арабы их просто обожают.

— Везде мрамор, влетело ему это все… — задумчиво сказал Гарри и провел рукой по столику, темному от пыли.

— Да, денег он, похоже, не жалел.

Через двойные двери Фрэнк заглянул в столовую. В середине стоял большой овальный стол с золочеными ножками, его окружали четырнадцать стульев. По стенам висели зеркала, еще более пышные, чем в прихожей, теснились шкафы, заполненные дорогими фарфоровыми фигурками итальянской фабрики «Капо-ди-Монте». За столовой, в гостиной, стояли молочно-белые диваны и большой плазменный телевизор. Утварь на полках в кухне была на удивление грязной. Черно-белый кафельный пол сально блестел, а плиту, похоже, никто ни разу не чистил. Запах стоял невыносимый. В пластиковых корзинах гнили овощи, из мусоропровода торчали невыброшенные отходы. В холодильниках и морозильных камерах полки просто ломились от припасов. На полу валялся толстый ролик мусорных мешков и стояли ведра с мусором, как будто хозяин начал убираться, да так и бросил дело на полпути.

Спальные комнаты на втором этаже тоже были сверх меры забиты мебелью, завешаны шторами, зеркалами и страшно запущены. Гардеробы стояли пустые, но на неубранных постелях оставались несвежие простыни. Их сняли, чтобы провести экспертизу. Пока ничего не говорило о том, что в доме происходило что-то неподобающее. Скорее он походил на жилище богача, который, не считая денег, тратил их на безвкусную обстановку, но поскупился на хорошую уборщицу! И только когда все поднялись этажом выше, возникло ощущение чего-то нехорошего.

На полу здесь тоже лежало ковровое покрытие, но кроваво-красного цвета, оно так износилось, что местами виднелись доски. На дверях трех спален были замки и цепи, но только снаружи. Единственная на весь этаж ванная комната была неопрятна и старомодна. Во всех комнатах из мебели были только кровати, застланные грязными простынями. На самом верхнем этаже оказались еще две комнаты, также с замками и цепями на дверях. В них оказались детские игрушки и кроватки, такие же допотопные, как и все остальное. Стояла невыносимая вонь от мочи, кучи кала громоздились прямо на полу. Ванной здесь уже не было, удобства ограничивались только раковинами, в одной они нашли грязные детские пеленки и пижамы.

Брендон и Гарри Блант спустились вниз — проверить, нет ли где документов или важных бумаг. В маленькой подсобке рядом с кухней стоял печатный станок, облитый кислотой, рядом, на полу, в двух ящиках лежали стопки корочек для паспортов.

Брендон обошел комнату, а Гарри осмотрел станок и заметил:

— Вот, значит, где он документы подделывал.

В камине и мусорном ведре рядом с ним они нашли пепел от сожженной бумаги.

— Черт возьми! — выругался Гарри, взяв один листок в руки.

Он был исписан от руки и обгорел почти дочерна, некоторые слова были зачеркнуты, но по тому, что осталось, стало ясно: писали о том, где найти белого мальчика восьми лет.

Оба разом обернулись, когда на пороге появился офицер оперативной службы и сказал:

— Мы открыли подвал.

Они задержались у входа в подвал, вниз уходили каменные ступени. Подвал был просто гигантский — он занимал все пространство под домом. Через каждые три фута лестницу освещали канделябры кованого железа, эксперты принесли лампы. Судмедэксперты в белых халатах уже начали свою работу, отметки на ступенях показывали, куда не нужно наступать.

— О господи! — прошептал Гарри.

На одной стене висело большое распятие, перед ним стоял каменный алтарь. По стенам висели маски, черепа, высушенные головы, а на крюках — хламиды разных оттенков красного.

— Боже мой! — пробормотал Брендон.

На каменном алтаре ярко краснели пятна. Судмедэксперты стояли вокруг алтаря и снимали с этих пятен образцы. От удушливого запаха щекотало в носу. Брендон и Гарри тотчас узнали этот запах — так пахла разлагающаяся плоть.

Сестра Элисон Даттон, дежурившая в утреннюю смену, провела Анну в «домашнюю» секцию отдела по защите детей. Здесь все было похоже на уютный, теплый дом. Детскую украшали веселые картинки и большие цветные плакаты. У стены аккуратно выстроились кукольный дом и коробки с игрушками. Комната была яркая, веселая, с уютными мягкими креслами, детскими столами и стульями. Ничто не напоминало о том ужасе, из которого попадали сюда дети, наоборот, все было почти похоже на нормальную обстановку, и все же Анна почему-то чувствовала фальшь. Женщины были приветливы и услужливы, но лишь в рамках установленных правил. Дети ждали своей очереди на усыновление в домах сирот, а до этого содержались в доме защиты.

Анна узнала, что у девочки Шерон дела шли гораздо лучше, говорить она пока не начала, но с одной из сестер вела себя вполне дружелюбно. На первых порах она отказывалась от еды и совсем не спала, потребовалось немало времени и терпения, чтобы она начала глотать хотя бы с ложечки и взяла в руки игрушку. После осмотра оказалось, что ее не насиловали, но она пережила серьезное потрясение. Она не умела проситься на горшок и по временам начинала истерически кричать.

— А как мальчик? — спросила Анна.

С мальчиком было сложнее: в отличие от сестры он совсем замкнулся в себе. Иногда он что-то говорил, но не позволял никому к себе прикасаться. Из-за того, что малыш перенес, его не удавалось даже как следует осмотреть, так что пришлось прибегнуть к успокоительному. Сразу же стало ясно, что ребенка насиловали: на заднем проходе были язвы, на гениталиях — раны, а на запястьях — следы как будто от наручников. Вызывало тревогу, что инфекция в мочевом пузыре не поддавалась лечению антибиотиками.

Анна слушала и чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Но она приехала сюда не просто так, и ей потребовалось немало времени, чтобы объяснить сестре, насколько необходимо хотя бы попробовать поговорить с Китом.

Получив холодный, резкий отказ, Анна попыталась растолковать:

— Элисон, думаете, мне этого так уж хочется? Тело матери этого мальчика обезобразили, у сестры отрезали голову, мне всего-то и нужно выяснить, что он может знать.

— Детектив Тревис! Моя задача — помогать этим несчастным детям всеми способами, каким меня учили. Вчера он взял меня за руку, и пусть держался всего секунду — это уже шаг вперед. Вы хотите расспросить его о погибших матери и сестре? Вы что, не понимаете? Я стараюсь вылечить его от того, что с ним сделали.