Саймон Бекетт - Шепот мертвых

— Джейкобсен сказала вам насчет телефонной будки? — спросил я, когда мы вышли в коридор.

— Сказала. Мы этим занимаемся.

— А как быть с Томом? Если звонили, чтобы выманить его на улицу, ему все еще может грозить опасность.

— Премного благодарен, что вы мне на это указали, — ответил он с ледяным сарказмом. — Я буду иметь это в виду.

Я решил, что с меня хватит. Было поздно, и я устал. Остановившись в коридоре, я заявил:

— Послушайте, я не знаю, в чем ваша проблема, но вы сами попросили меня приехать. Хотя бы поэтому вы могли бы вести себя повежливее.

Гарднер развернулся ко мне, его лицо потемнело.

— Я попросил вас, потому что у меня, черт подери, не было особого выбора. Это Том ввел вас в расследование, не я. И уж простите, если мои манеры вам не по вкусу, но, на тот случай, если вы не заметили, я пытаюсь поймать серийного убийцу!

— Ну так это не я! — рявкнул я в ответ.

Мы сердито уставились друг на друга. Через открытую входную дверь за нами наблюдали находившиеся снаружи агенты. Гарднер глубоко вздохнул и опустил взгляд, с явным усилием взяв себя в руки.

— Я уже обеспечил Тому дополнительную охрану, — сдавленно сообщил он. — Чистая предосторожность. Даже если вы правы насчет звонка, я сомневаюсь, что тот, кто это сделал, попытается что-либо предпринять, пока Том лежит на больничной койке. Но рисковать не собираюсь.

Это было трудно назвать извинением, но я вполне удовлетворился. Главное, Том в безопасности.

— Благодарю.

— Всегда к услугам. — Я не понял, издевается он или нет. — А теперь, если это все, доктор Хантер, я позабочусь, чтобы вас отвезли в отель.

Я не успел выйти на крыльцо, как кто-то окликнул Гарднера из глубины дома:

— Сэр? Вам нужно на это взглянуть.

Из двери дальше по коридору появился криминалист в измазанном грязью и маслом комбинезоне. Гарднер посмотрел на меня, и я понял, о чем он подумал.

— Не уходите пока.

Гарднер прошел обратно по коридору и исчез за дверью. Поколебавшись, я двинулся за ним, чтобы не стоять, как школьник перед кабинетом директора, пока Гарднер решит, нужен я ему или нет.

Дверь оказалась внутренним проходом в гараж. В воздухе стоял запах сырости. Над головой светила голая лампа, ее слабый свет дополнялся резким светом прожекторов. Гараж оказался таким же захламленным, как и весь дом. Смятые картонные коробки, покрытое плесенью походное снаряжение и ржавый садовый инструмент загромождали все пространство вокруг пустого места, где некогда была машина Йорка.

Гарднер с агентом стояли возле старого стального шкафа для хранения документов. Один из ящиков был выдвинут.

— …на самом дне под старыми журналами, — пояснял агент. — Сперва я решил, что это обычные фотки, пока не присмотрелся повнимательней.

Гарднер заглянул внутрь ящика.

— Боже правый.

Он был явно потрясен. Агент говорил что-то еще, но я пропустил это мимо ушей. Теперь я сам увидел, что они тут нашли.

Это была небольшая коробка размером с бумажный лист. В таких обычно хранится фотобумага. Она была открыта, и агент разложил веером штук шесть вынутых оттуда снимков. Это были черно-белые портреты, на каждом крупным планом мужские и женские лица, от лба до подбородка. Снимки были увеличены практически до полного масштаба, и великолепная фокусировка уловила каждую черточку, все прыщики и поры в мельчайших подробностях. Пойманное мгновение, сохраненное с поразительной четкостью. Лица на фотографиях, искаженные и потемневшие, на первый взгляд казались чуть ли не комичными, словно каждого из этих людей застигли в момент, когда они собирались чихнуть. Но вот их глаза… Стоило на них посмотреть, как мгновенно становилось понятным, насколько это не смешно.

Мы подозревали, что жертв куда больше, чем нам известно. И фотографии это подтверждали. Йорку было мало просто мучить людей до смерти.

Он еще и фотографировал, как они умирают.

Гарднер будто только что заметил мое присутствие. Он покосился в мою сторону, но ожидаемого выговора не последовало. Полагаю, он был слишком поражен увиденным.

— Вы можете теперь ехать, доктор Хантер.

После того как я переоделся, молчаливый агент БРТ отвез меня назад в гостиницу. Воспоминания об искаженных лицах на снимках преследовали меня, пока мы ехали по темным улицам. Фотографии почему-то чрезвычайно тревожили. Не только из-за того, что было на них изображено, — за свою жизнь я повидал немало смертей. Мне и прежде доводилось работать над делами, где убийцы сохраняли сувениры: локон волос или клочок одежды — извращенные напоминания об отнятых ими жизнях.

Но в данном случае все иначе. Йорк не был сумасшедшим, одержимым безумной страстью. Он все дорогу водил нас за нос, изначально манипулировал расследованием. Даже его побег идеально рассчитан по времени. И фотографии вовсе не обычный трофей. Они были сделаны с тщательностью и умением, говорившими о сознательном бесстрастном хладнокровии. О контроле.

И от этого фотографии становились еще более пугающими.

Я в общем-то особо не нуждался в душе, когда вернулся к себе в номер, но тем не менее залез под воду. После поездки в дом Йорка я ощущал себя грязным не столько снаружи, сколько изнутри. Символично это или нет, но горячий душ помог. Причем настолько, что я мгновенно уснул, едва успев погасить свет.

Около шести часов утра меня разбудил настойчивый звонок. Я спросонья попытался нашарить будильник, прежде чем сообразил, что звонит мобильник.

— Алло, — промычал я, толком не проснувшись.

Но последние остатки сна мигом улетучились, когда я услышал голос Пола.

— Плохие новости, Дэвид, — сказал он. — Том ночью умер.

Ты отлично все рассчитал. Ты знал, что агенты БРТ скоро приедут в дом, но задержался в нем максимально долго. Уйди ты слишком рано — и добрая половина эффекта пропадет. Уйди слишком поздно, и… Ну, тогда все вообще пошло бы псу под хвост.

Жаль, что у тебя не было побольше времени. Ты терпеть не мог торопиться, хотя в данном случае у тебя не оставалось выбора. Ты всегда знал, что этим все и закончится. Похоронная контора сослужила свою службу. Ты спланировал все это заранее: что нужно забрать с собой, а что оставить. Для этого потребовался точный расчет и изрядная дисциплина. Но это нормально.

Иногда приходится чем-то жертвовать.

Теперь ты уже практически готов к следующему шагу. Единственное, что от тебя требуется, — это проявить терпение. Осталось недолго. Еще один последний жест, чтобы расставить все по местам, и ожидание закончится.

Ты признаешь, что слегка понервничал, но это даже полезно. Ты не можешь позволить себе самодовольства. И когда представится шанс, ты должен быть полностью готов его ухватить. Упускать его никак нельзя. Кому, как не тебе, это знать.