Рут Ренделл - Бестия

Прекрасно обставленная, безукоризненно чистая — музей красивых вещей и произведений искусства. Он по-другому представлял себе обстановку в жилище Дэвины Флори, более небрежной, богемной, что ли. В своем воображении он видел ее в широком платье или брюках, задумчиво сидящей перед каким-нибудь антикварным столом в большой, теплой и неприбранной комнате, она пьет вино и беседует с кем-то далеко за полночь. И комната всегда представлялась ему чем-то вроде банкетного зала. И в нем была Дэвина Флори, одетая как патрицианка из греческой трагедии. Смущенно улыбнувшись, он еще раз оглядел окна, украшенные лепниной, портреты в позолоченных рамах, жардиньерки с каланхоэ и папоротниками, мебель восемнадцатого века на витых ножках и тихо закрыл дверь.

В конце восточного крыла, за залой находились две комнаты, вероятно служившие кабинетами ей и ему, еще одна выходила в большое застекленное помещение, заставленное растениями. Должно быть, один из них или оба были страстными садовниками. В воздухе стоял сладкий запах цветущих нарциссов и гиацинтов, смешанный с запахом другой зелени, атмосфера была мягкой и влажной, какая обычно бывает в теплице.

Сразу же за столовой Берден обнаружил библиотеку. Как и в первой, во всех этих комнатах царили порядок и чистота. Возможно, как и в некоторых других особняках, часть комнат бывает открыта для публики. Книги в библиотеке были закрыты шпалерными дверцами, состоящими из мелких рам темно-красного дерева и красивого сияющего чистотой стекла. На пюпитре лежала только одна книга, она была открыта. С того места, где он стоял, Берден заметил, что шрифт в книге старый. Небольшой коридор вел в кухню и хозяйственные помещения.

Кухня была большой и без всяких «углов». Похоже, что недавно ее отделали заново, и теперь она выглядела как кухня на сельской ферме, но Бердену показалось, что дверцы на шкафах не сосновые, а из дуба. В таком большом доме выход из кухни вряд ли можно назвать «задней дверью». Мягко ступая, Берден подошел к открытым дверям: за одной из них оказалась прачечная — стиральная машина, сушилка, гладильная доска; за другой — что-то вроде подсобного помещения с полками, шкафами и вешалками с верхней одеждой. Чтобы выйти во двор, надо было пройти еще через одну комнату.

Оглянувшись, он увидел, что вошел Арчболд. Тот молча кивнул. Двери запиралась на засовы, в замке торчал ключ. Берден никогда не прикасался к дверным ручкам, неважно, был ли он в перчатках или нет.

— Думаете, они проникли отсюда?

— Возможно, не так ли, сэр? А как же еще? Все остальные двери заперты.

— Только если им не открыли. Они могли пройти через парадную дверь, кто-то открыл и впустил их.

Затем вошел Чепстоу и снял отпечатки с дверной ручки, дощечки под ней и косяка. Надев на правую руку хлопчатобумажную перчатку, он осторожно повернул ручку. Она поддалась, и дверь открылась. Навстречу пахнул прохладный воздух, и они увидели темноту, рассеянную зеленоватым лунным светом. Приглядевшись, Берден различил высокую кустарниковую изгородь, окружавшую мощеный двор.

— Кто-то оставил дверь незапертой. Может, экономка, когда уходила домой. Может быть, она всегда оставляла ее незапертой, а хозяева запирали ее, только ложась спать.

— Возможно, — ответил Берден.

— Жуткое дело запирать двери самому, живя в таком изолированном месте.

— Очевидно, они этого не делали, — сердито произнес Берден.

Пройдя через прачечную, он шагнул еще в одну дверь и оказался в небольшом заднем коридоре со стоящими вдоль стен шкафами. Лестница, намного уже главной, уходила вверх между стенами. Похоже, это и была та самая «черная лестница», принадлежность больших старых домов, о которой Берден слышал, но вряд ли когда-либо видел. Он поднялся и вышел в другой коридор с открытыми по обеим сторонам дверями.

Спальням, казалось, нет конца. Наверное, живя в таком огромном доме, можно и забыть, сколько же в нем спален. Идя по коридору, он зажигал и выключал свет. Коридор повернул влево, и Берден понял, что находится в западном крыле над столовой. Единственная дверь была закрыта. Открыв ее, он левой рукой нащупал на стене выключатель и зажег свет.

Глазам его предстал тот самый беспорядок, в котором, по его представлениям, должна была жить Дэвина Флори, но уже через секунду он понял, что именно здесь побывал убийца. Или двое убийц? И они создали этот беспорядок. Как сказала Карен Мэлахайд? «Они перевернули ее спальню вверх дном, что-то искали».

Постель в порядке, но покрывало и подушки сброшены. Ящики двух ночных столиков, а также оба ящика туалетного столика выдвинуты. Дверца гардероба раскрыта, рядом на ковре валялась туфля. С оттоманки, стоящей у изножия постели, откинута розово-золотистая с цветочным рисунком шелковая накидка.

Как странно, подумал Берден. Первоначальное представление о том, какой образ жизни должна была вести Дэвина Флори, каким человеком она была, вновь всплыло в памяти. Именно так он и представлял раньше ее спальню: ежедневно ее убирали и приводили в порядок, но на следующий день она превращалась в то, что он сейчас видел. И не из-за наплевательского отношения к труду служанки, а потому, что она просто не замечала этого, ей было безразлично, убрано вокруг или нет. Но, как оказалось, в жизни все выглядело по-другому. И беспорядок этот произвел убийца.

Так почему же тогда у него возникло ощущение, что что-то здесь не так? Красная кожаная шкатулка для драгоценностей пуста и валяется на полу. Разве не достаточно ясно?

Берден удрученно покачал головой. Нет, по его представлениям, у Дэвины Флори не могло быть таких драгоценностей, которые она положила бы в шкатулку.

В небольшой гостиной Гаррисонов собралось пять человек, и в ней стало уже тесно. Пригласили также лесника Джона Гэббитаса, жившего в соседнем доме. Стульев в комнате на всех не хватило, и еще один пришлось принести сверху. Бренда Гаррисон настоятельно предлагала чаю, пить который ни у кого не было желания, но Уэксфорд решил, что небольшая разрядка никому не повредит.

Сама хозяйка дома выглядела спокойной. За те полчаса, что предшествовали приходу Уэксфорда, она уже успела оправиться от известия. И тем не менее ее оживленность приводила его в замешательство. Так мог вести себя человек, которому Вайн и Карен Мэлахайд рассказали о каком-то незначительном происшествии, случившемся в доме хозяев, — обвалился, например, небольшой кусок крышы или протекла вода. Хозяйка суетилась с чашками и оловянным подносом с печеньем, в то время как ее муж с ошеломленным видом сидел в углу, время от времени, словно не веря, поводя головой и глядя перед собой немигающими глазами.

Прежде чем выйти на кухню вскипятить чайник и взять поднос, она вела себя даже слишком активно и беспокойно. Она подтвердила его опознание. Да, мертвый мужчина у лестницы действительно Харви Копленд, а старшая из двух женщин — Дэвина Флори. Вторая женщина, безусловно, Наоми, дочь Дэвины Флори. Несмотря на высокое социальное положение работодателей, выяснилось, что все они называли друг друга по имени — Дэвина, Харви, Наоми и Бренда. Она даже на минутку задумалась, вспоминая фамилию Наоми. Ах да, Джонс, миссис Джонс, но девочка называла себя Флори.