Патриция Корнуэлл - Хищник

На следующий день, во вторник, небо заволокло тучами. Мертвая кошка совсем окоченела, и ее беременное тело облепили мухи.

— Посмотри, что ты наделала. Погубила всех своих детей. Ну разве не дура?

Свин топнул ногой. Мухи разлетелись, как искры из костра. Но потом снова зажужжали вокруг. Он стоял и смотрел на мертвую тварь, по которой ползали мухи. Просто стоял и смотрел, не испытывая никаких чувств. Потом присел на корточки, опять распугав мух, и тут почувствовал ее запах. На него повеяло смертью. Спустя несколько дней этот душок превратится в зловоние, которое разнесется на всю округу. В ее раны мухи отложат яйиа, и вскоре труп будет кишеть червями. Но Свина это ничуть не беспокоило. Ему нравилось наблюдать за распадом некогда живой плоти.

Он направился к заброшенному дому, прижав к груди ружье, как маленького ребенка. Со стороны шоссе доносился шум машин, но вряд ли сюда кто-нибудь завернет. В конце концов это место, конечно, обнаружат. Но не сейчас. Он поднялся на полусгнившее крыльцо, стуча ботинками по прогибающимся доскам. Толкнув дверь, очутился в темном пыльном помещении. Даже в солнечные дни в доме было темно и душно, а сейчас, когда приближалась гроза, здесь вообще было нечем дышать. Было уже восемь утра, но внутри все еше царила ночь. От жары и духоты он покрылся испариной.

— Это ты? — послышался голос из темноты.

Он доносился из задней части дома, где ему и положено было быть.

У стены притулился убогий стол, сделанный из куска фанеры, положенной на шлакобетонные блоки. На нем стоял небольшой аквариум. Свин направил на него ружье и включил подсветку. Яркий луч упал на стекло, осветив огромного черного тарантула, сидевшего внутри. Паук застыл на грязной подстилке из песка и древесных опилок между мокрой губкой и большим камнем. В углу аквариума сновали потревоженные светом тараканы.

— Подойди ко мне, — позвал его голос.

Он звучал настойчиво, но уже гораздо слабее, чем раньше.

Свин и сам не знал, как ему относиться к этому голосу. Нет, все-таки хорошо, что он еще не затих. Он снял с аквариума крышку и нежно заговорил с пауком. Облысевшее брюшко насекомого было покрыто коркой из клея и желтой запекшейся крови. Свин задохнулся от ненависти, вспомнив, почему паук облысел и чуть не истек кровью. Он так и останется лысым до следующей линьки. Если только доживет до нее.

— Ты ведь знаешь, кто в этом виноват? — спросил Свин пауку. — И я ведь так этого не оставил, правда?

— Иди сюда, — снова раздался голос. — Ты меня слышишь?

Паук не шевелился. Он может умереть. Скорее всего так и будет.

— Извини, что меня так долго не было. Ты, наверно, без меня скучал, — сказал Свин пауку. — Я не мог взять тебя с собой, ведь ты неважно себя чувствуешь. Пришлось далеко ехать. И там было холодно.

Он наклонился над аквариумом и нежно погладил паука. Тот не пошевелился.

— Это ты?

Голос ослабел и охрип, но в нем звучала прежняя настойчивость.

Он попытался представить, что будет, когда голос совсем замолкнет, и почему-то вспомнил мертвую кошку, окоченевшую и облепленную мухами.

— Это ты?

Он продолжал держать палец на кнопке, и луч света падал туда, куда он направлял ружье, освешая грязный деревянный пол, засыпанный высохшими оболочками от яиц, отложенных насекомыми.

— Эй! Отзовись!

Джо Эмос надел на восьмидесятифунтовый блок из оружейного желатина черную кожаную куртку, в которых обычно ездят мотоциклисты, и застегнул молнию. Сверху он поставил блок поменьше, украсив его темными очками и черной косынкой с рисунком из черепов и костей. Все это происходило в лаборатории экспертизы огнестрельного оружия.

Отступив на шаг, Джо с восхищением посмотрел на свою работу. Он был доволен, но чувствовал себя немного усталым.

Вчера он долго засиделся со своей новой пассией и слишком много выпил.

— Правда, смешно? — повернулся он к Дженни.

— Смешно, но противно. Не надо, чтобы он это видел. Я слышала, с ним лучше не связываться, — ответила Дженни, сидевшая за стойкой.

— Это со мной лучше не связываться. Я думаю добавить красный пищевой краситель. Чтобы было похоже на кровь.

— Классно.

— И немного коричневого, чтобы изобразить разложение. Хорошо бы добавить трупного запаха.

— У вас больное воображение.

— Просто творческий подход к делу. Вот только спина болит, — пожаловался Джо, любуясь своим произведением. — Я надорвал спину и собираюсь предъявить ей иск.

Желатин, упругое прозрачное вещество, получаемое из денатурированных костей и коллагена соединительной ткани, обладает значительным весом, и Джо пришлось изрядно попотеть, чтобы перетащить блоки из холодильника к обитой войлоком стенке стрельбища. Дверь в лабораторию была заперта. Над дверью со стороны коридора горела красная лампочка, предупреждая, что внутри идут испытания.

— Вырядился, как на гулянку, — сказал Джо, обращаясь к неаппетитной массе.

Желатиновый гидролизат, как чаше называют это вещество, используется при производстве шампуней и кондиционеров для волос, губной помады, белковых напитков, мазей от артрита и многих других продуктов, к которым Джо уже не прикоснется до конца своей жизни. Теперь он даже не целует свою невесту, если у нее накрашены губы. Когда он последний раз прикоснулся к ее намазанному рту, ему вдруг представились говяжьи, свиные и рыбьи кости, варящиеся в огромном котле. Теперь он внимательно читает этикетки. Если в составе изделия присутствует гидролизированный животный белок, оно немедленно летит в мусорное ведро или ставится обратно на полку.

При соответствующей обработке оружейный желатин прекрасно имитирует человеческое тело. Но Джо предпочел бы свиные туши. Он слыщал, что в некоторых лабораториях траекторию движения пуль в человеческих тканях определяют, стреляя по свиным тушам. Он бы тоже предпочел стрелять в свинью. Одел бы тушу в человеческую одежду и дал бы студентам возможность дырявить ее с разного расстояния и из всех возможных видов оружия. Вот это была бы инсценировка. Еще лучше было бы палить по живой свинье, но Скарпетта никогда не допустит этого. Она не хочет слышать даже о свиной туше.

— У вас ничего не выйдет, — возразила Дженни. — Ко всему прочему, она еще и юрист.

— Подумаешь!

— Насколько я поняла, вы уже пытались вчинять ей иски, но потерпели фиаско. Но вот кто действительно богат, так это ее племянница Люси. Воображает о себе бог знает что. Правда, я с ней пока не встречалась. Да и никто из наших ее не видел.

— Вы ничего не потеряли. Погодите, скоро ее поставят на место.

— Кто? Вы?

— Возможно, я уже это делаю, — улыбнулся Джо. — Вот что я тебе скажу. Я не собираюсь уходить отсюда с пустыми руками. После всего того, что я вытерпел от ее тетки, мне положена хоть какая-то компенсация. Она обращается со мной как с последним дерьмом.