Клайв Касслер - Затерянный город

– Именно это я и имею в виду. Природа никогда не находится в состоянии идеального баланса.

– Совершенно верно. Она… эластична. Как резиновая лента, которая всегда сжимается до прежнего размера, когда ее растягивают, а потом отпускают.

Вряд ли Расин Фошар понравилось бы сравнение с резиновой лентой, но мне импонирует мысль о том, что природа всегда ищет определенное равновесие. Мутации происходят каждый день, даже среди людей. Природа встроила в систему корректирующий механизм, в противном случае современные люди ходили бы с двумя или даже тремя головами, что, возможно, было бы не так уж плохо. Говоря о механизме старения, мы должны помнить, что в каждое живое существо «встроены» гены смерти, которые убивают дряхлеющие организмы, чтобы освободить место новым поколениям. Горгона находилась в состоянии стабильности до тех пор, пока Фошары не выделили энзим, нарушивший природный баланс сил. Теперь нам предстоит найти способ вернуть утраченный баланс и остановить распространение водоросли…

– А как же те солдаты-мутанты, которые были обречены на слишком долгую жизнь?

– Это была искусственно созданная ситуация. Если бы эти существа были предоставлены сами себе, то, вероятно, просто уничтожили бы друг друга и утраченное равновесие снова было бы восстановлено.

– Главное здесь, несомненно, энзим, – заключил Траут. – Это преобладающий фактор в процессе старения организма или его омоложения.

– Пусть Гэмей еще раз проверит энзим.

– Попрошу, чтобы она сделала это как можно быстрее, – обещал Траут.

– А я вернусь на совещание и попытаюсь разубедить генерала Кайла в необходимости атомной бомбардировки акватории Атлантики, – задумчиво сказал Остин. – Правда, не испытываю никакого оптимизма на этот счет.

Траут повесил голову. Фошары погибли, а они все еще пытались устранить последствия их бредовых идей. Мертвые держали живых. Он спустился с капитанского мостика на нижнюю палубу, где располагалась импровизированная лаборатория по изучению свойств горгоны. Гэмей работала там вместе с другими членами исследовательской группы, крупными специалистами в области морской биологии.

– Я только что разговаривал с Куртом, – сказал Пол жене и коротко передал ей содержание разговора. – Как видишь, дела хуже некуда. У тебя есть какие-то новости?

– Я исследовала взаимодействие между энзимом и водорослями, но пока ничего путного не вышло, вот решила еще раз проверить структуру ДНК.

Она повела мужа к большому столу, на котором в один ряд стояли около двадцати стальных контейнеров.

– В каждом из этих контейнеров содержатся образцы растений горгоны. Я подвергла их воздействию энзима, который мы добыли со дна океана с помощью подводного аппарата. Теперь посмотрим, что произойдет в результате этого эксперимента. Все последнее время я была занята другими исследованиями и еще не проверяла реакцию водорослей на энзим.

– Если я правильно понял, – задумчиво сказал Траут, – в результате процесса выделения энзима из морских микроорганизмов, вырабатывающих эту зеленую субстанцию, Фошары изменили молекулярную структуру энзима, что, в свою очередь, повлияло на модификацию генетического кода водорослей. В конце концов этот опасный эксперимент привел к появлению морских мутантов.

– Что-то в этом роде. Ты быстро схватил суть.

– Из этого можно заключить, что вплоть до сегодняшнего дня водоросли сосуществуют с энзимом в своем естественном состоянии.

– Совершенно верно, – подтвердила Гэмей. – Только когда энзим был генетически модифицирован, он начал взаимодействовать с окружающими его формами жизни, то есть вполне обычными морскими водорослями, трансформируя их в каких-то растительных монстров. Сначала я надеялась, что чрезмерная доза вещества ускорит процесс старения водорослей и приведет их к преждевременной гибели, как это случилось с мадам Фошар. Но из этого ничего не вышло.

– Предварительные условия эксперимента представляются вполне логичными, – подытожил Траут и глубоко задумался. – Значит, что-то было упущено. А если дело вовсе не в энзиме, а в тех бактериях, которые контролируют процесс взаимодействия? – спросил он после долгих раздумий.

– Не думала об этом, – призналась Гэмей. – Все это время я возилась с химическими элементами, полагая, что именно они являются стабилизирующим фактором. Мне даже в голову не приходило, что они могут вырабатываться бактериями. Извлекая энзим из морской воды, Фошары, вероятно, уничтожали бактерии, которые, возможно, управляли репродуктивным механизмом и обеспечивали устойчивое равновесие в живом веществе.

Она подошла к холодильнику и вынула оттуда прозрачную колбу с жидкостью, окрашенной в светло-коричневый цвет.

– Вот те самые бактерии, которые мы собрали у подножия колонн Затерянного города.

Гэмей плеснула небольшое количество коричневой жидкости из колбы в металлический контейнер, после чего сделала соответствующую запись в журнале.

– И что теперь?

– Нужно подождать, чтобы бактерии успели сделать свою работу, – пояснила Гэмей. – Думаю, это не займет много времени. Я с утра ничего не ела. Может, ты принесешь мне немного перекусить?

– Может, ты оставишь свои дела, и мы пойдем куда-нибудь и поедим как следует?

Гэмей убрала волосы со лба.

– Это самое заманчивое предложение из всех, которые мне делали в течение дня.

Никогда еще чизбургеры не казались им такими вкусными. Через час, повеселевшие и сытые, Трауты вернулись в лабораторию, и Пол сразу же бросился к металлическому контейнеру с бактериями. Зеленоватая масса горгоны внешне казалась такой же, как и прежде.

– Можно как-то поближе рассмотреть это вещество? При таком слабом освещении я ничего не вижу.

Гэмей показала ему на длинные щипцы.

– Можешь взять образец и рассмотреть под лампой в пластиковом тазу.

Траут извлек из контейнера пучок водорослей и осторожно перенес их в пластмассовую емкость. Сами по себе водоросли выглядели совершенно безобидными. Правда, они не отличались особой красотой, но поражали воображение живучестью и способностью быстро распространяться по поверхности воды, отвоевывая себе жизненное пространство. Траут несколько раз ткнул водоросли щипцами, потом осторожно ухватил за усик и приподнял. Усик мгновенно отвалился у самого основания, и растение плюхнулось обратно в таз.

– Извини, – виновато пробормотал Траут, – я, кажется, испортил один из твоих образцов.

Гэмей удивленно посмотрела на мужа и, взяв у него щипцы, достала из контейнера еще одно растение. Усик оборвался. Она проделала то же самое еще раз, потом еще. И каждый раз усики отпадали от стебля, причем так быстро и легко, словно уже были мертвые. Тогда она взяла щипцами один усик, положила его на стол, сделала продольный разрез скальпелем и положила кусочек под микроскоп.