Алекс Баркли - Посетитель

— Нам придется побеседовать со всеми вашими сотрудниками, мистер Вэлтри, — сказал Джо. — Вы можете прислать факсом их список моему коллеге детективу Фреду Ренчеру на его номер?

— Нет проблем, детектив. Если человеку нечего скрывать, он ничего и не скрывает.

— И еще мы хотели бы снова подъехать к вам завтра утром и переговорить с ними со всеми. У вас найдется помещение, где мы сможем посидеть?

Вэлтри вздохнул:

— Если вы и впрямь считаете, что это необходимо…

— Все, что мы делаем, мы считаем необходимым, мистер Вэлтри. Потому-то мы это и делаем, — солидно пояснил Дэнни.

— Теперь буду знать, — буркнул Вэлтри. — Список я вам перешлю. У меня пятнадцать сотрудников, и за всех я могу поручиться. Так что не думаю, что возникнут какие-то проблемы. — И он сделал жест рукой в сторону двери.

Детективы встали одновременно.

— Мы будем вам весьма признательны за помощь, — сказал Джо, и они пошли к выходу.

— Одну минуту! — вдруг остановил их Вэлтри. — Я вообще-то люблю помогать людям. Это часть моего бизнеса. Моя лаборатория бесплатно выполняет заказы на восстановление внешнего облика при челюстно-лицевых операциях. И вам я тоже хотел бы кое-чем помочь. Вы, вероятно, в отчаянном положении, верно? Пытаетесь найти хоть какую-то улику, да? Так вот я хотел бы вас предупредить. Если я увижу или услышу какое-либо упоминание моей лаборатории в негативном контексте, я вчиню такой иск полицейскому управлению Нью-Йорка, от которого оно будет отмываться все следующие сто лет.

Джо и Дэнни остановились в вестибюле выпить воды, потом пошли к машине.

— Ты когда-нибудь замечал, что люди, впав в ярость, начинают делать большие паузы между словами: «Полицейское. Управление. Нью-Йорка».

— И какая тут связь с рабочим халатом? — поинтересовался Джо.

— Погоди. А еще у него явный бзик насчет того, будто актрисы привлекают к себе внимание только благодаря своим голливудским улыбкам. На самом деле на первые страницы газет их выводят буфера! И он до сих пор не понял такой простой вещи! Впрочем, все это никакого значения не имеет, а Вэлтри просто козел.

Домой Джо приехал уже после одиннадцати. Когда он вошел, Анна не повернулась в его сторону, продолжая смотреть телевизор. Она сидела на диване в пижаме, свернувшись в клубочек, и, казалось, слишком удобно устроилась, чтобы вести какие-то разговоры с мужем.

— Привет. — Джо сел рядом с ней и положил ее ноги себе на колени.

Анна посмотрела на него, потом вновь перевела взгляд на экран телевизора. В этот момент он заметил легкие потеки размазанной туши у нее под глазами. Она всегда пользовалась дорогой косметикой, и требовался опытный взгляд, чтобы разглядеть эти следы слез. Он некоторое время наблюдал за ней — по ее лицу мелькали отблески света от экрана. Весь облик Анны говорил о том, что она устала или у нее опустились руки.

— Извини, я был очень занят.

— Надо было позвонить.

— Да, знаю. Ты ужинала?

— Нет. А ты?

— Да.

Она нахмурилась:

— Неужели, пока ты ждал, когда тебе принесут заказ, ты не мог мне позвонить? Ты же знал, как я планировала провести этот вечер.

Он тяжко вздохнул:

— Извини, я совсем замотался. Дел у меня слишком много.

— Я сегодня сделала все, чтобы у нас был по-настоящему хороший ужин. — В ее глазах показались слезы. Она недовольно покачала головой. — Не знаю, отчего я плачу…

— Я знаю.

Она подняла на него недоуменный взгляд:

— Что ты сказал?

— Я знаю.

— Ах вот как! — Ее губы чуть искривились в улыбке.

Он устало провел ладонью по лицу.

— Я рассчитывал, ты скажешь, что я ошибаюсь.

— Нет, я и впрямь беременна.

— Как же это случилось?

— Такое всегда случается, когда люди не предохраняются.

— Но ты же на пилюлях…

— Уже нет… после Ирландии.

— И тебе не пришло в голову сказать об этом мне?

— Я думала, ты и так знаешь.

— Стало быть, ты считала, что я все знаю и сознательно иду на риск? Или я мечтаю подарить этому миру еще одного ребеночка? — Джо сам удивился, насколько он был разозлен. — Ведь ты сама этого захотела, не так ли?

У нее в глазах мелькнуло паническое выражение.

Он опустил голову в ладони.

— В ту ночь… в этих трусиках… ты была…

— Я просто хотела быть с тобой.

— Ты хотела забеременеть.

— Ты думаешь, я такая расчетливая?

— Интересная вещь: мы всего один раз занимались сексом в прошлом месяце — замечательный был секс, между прочим, — и ты умудрилась забеременеть.

На ее ресницах снова появились слезы.

— Ну почему ты так ужасно себя ведешь?

— Ох, Анна! И о чем ты только думала?

— Глядя сейчас на тебя, я уже и не знаю, что думать. Правда, не знаю. — Она попыталась встать и уйти.

— Погоди. Пожалуйста, не уходи. Извини, я немного не в себе. Я весь день про это думаю… — Он обнял ее за плечи. — Я беспокоюсь за тебя. И зачем тебе это нужно? Твое здоровье, твой возраст… И где была твоя голова? — Джо приподнял пальцем ее подбородок. — Что ты молчишь?

Она плакала, закрыв глаза, не в силах встретить его взгляд.

— Я боюсь! Что я наделала! Снова стать матерью… Это ужасно! Этот мир ужасен. Я его просто ненавижу! И даже если бы ничего такого с нами не случилось, я бы все равно чувствовала то же самое: в этом мире для меня нет ни радости, ни покоя. Понимаешь, о чем я? Я не могу больше убегать и скрываться, некуда мне скрыться. Все вокруг, мне кажется, оскверняется прикосновением зла.

— Нет, все совсем не так, милая. Просто сейчас тебе трудно поверить во все доброе, что существует вокруг. Плюс твои гормоны…

— Не надо об этом. — Она вдруг улыбнулась сквозь слезы.

Улыбнулся и Джо:

— Иди ко мне, милая. Все у нас будет в полном порядке.

Он притянул Анну к своей груди, потом опустил ее голову на подушку, подальше от собственного сердца, которое билось слишком сильно и слишком быстро.

Магда сидела на краю постели Мэри, когда та открыла глаза.

— Привет, засоня! Как ты себя чувствуешь?

По лицу Мэри потекли слезы.

— Ты что-нибудь помнишь? — спросила Магда.

— Дэвид мертв, да?

— Да, дорогая.

Мэри поднялась и села на постели рядом с Магдой.

— Мне очень-очень жаль. Ты что-нибудь помнишь про свой последний приступ?

— Нет.

— Не волнуйся из-за этого. Потом, может, вспомнишь, а может, и нет.

— А что произошло?

— Ты была здесь одна. И у тебя начался припадок… Я пришла, а ты лежишь на полу. И я вызвала врача.

Мэри улыбнулась:

— А что я делала?

— Ну, ты просто была в расстроенном состоянии… ничего особенного.

— Я что-нибудь говорила?

— Ни слова. Так, а теперь вот что… Вот это было у тебя на столе, когда я сюда пришла. — Магда протянула Мэри листок обычной белой бумаги.

Мэри нахмурилась, она узнала свой почерк — торопливая запись, как на лекции, когда хочешь одновременно успеть и все записать, и все запомнить. Слова, написанные уже высохшими чернилами, были разбросаны по всей странице: