Колин Маккалоу - Включить. Выключить

— Извините, что пришлось обратиться к вам, но я не мог послать ни одного из полицейских, пока оставалась хоть какая-то надежда найти Франсину.

— Ничего, я уже нажаловалась на вас. В самых едких выражениях. — Дездемона взяла еще ломтик картошки. — С тех пор как по институту пронесся слух, что я исполняю поручения полиции, ко мне стали относиться совсем по-другому. Почти все считают, что это я все подстроила.

— Подстроили?

— Да, с корыстными целями. Тамара говорит, я пытаюсь подцепить вас.

Он усмехнулся:

— Слишком запутанный план, Дездемона.

— Жаль только, моя загубленная вышивка в него не укладывается.

— В первый раз он не стал бы ее портить, он слишком умен. Он знал, что вы не заявите в полицию.

Дездемону передернуло.

— Мне кажется, что вы принимаете этого неизвестного за Монстра.

— Да, потому что это отвлекающий маневр.

— Хотите сказать, мне ничто не угрожает?

— Этого я не говорил. Копы останутся на страже.

— Может, он думает, что мне что-то известно?

— Может, да, а может, и нет. Отвлекающий маневр — это создание иллюзий.

— Давайте поедем к вам и посмотрим на комиссара в поздних «Новостях», — предложила Дездемона.

После передачи она улыбнулась.

— Комиссар просто душка. Ловко он отбрил эту задаваку ведущую!

Кармайн вскинул брови.

— При первой же встрече передам комиссару, что вы считаете его душкой. Звучит лестно, но этот ваш душка в одиночку уничтожил немецкое пулеметное гнездо с двенадцатью солдатами и спас целую роту. Не говоря уже обо всем прочем.

— Да, это тоже заметно. Но упоминать обо мне вы вряд ли станете. Вы с комиссаром встретитесь только по важному поводу, если положение резко осложнится. Монстр действительно умен, и это еще слабо сказано.

— У него масса качеств, Дездемона. Он умный, ловкий, возможно, гениальный. Мне известно только, что маска, которую он предъявляет миру, абсолютно правдоподобна. Он никогда не теряет бдительности, иначе это кто-нибудь да заметил бы. Если он женат, его жена ни о чем не подозревает. Да, это еще тот хитрюга.

— Вы тоже не из простаков, Кармайн, но этим ваши достоинства не исчерпываются. У вас бульдожья хватка. Вцепившись во что-нибудь, вы уже не разжимаете челюстей. В конце концов ему надоест таскать вас за собой повсюду.

Ему стало жарко — то ли от коньяка, то ли от похвал; внутренне Кармайн самодовольно улыбнулся и решил держаться соответственно ее характеристике.

Четверг, 2 декабря 1965 г.

На следующий день Франсина Мюррей так и не вернулась, и уже никто, кроме ее родителей, не сомневался в том, что она стала добычей Монстра. В глубине души это понимали и родители, но разве человеческое сердце способно погрузиться в пучину сокрушительной боли, пока жива хотя бы малейшая надежда? Франсина отправилась куда-нибудь в гости с ночевкой, а родителей не предупредила — просто забыла, и все, такое бывает. И они ждали и молились, вопреки всем доводам рассудка надеясь, что произошла ошибка и что Франсина скоро войдет в дом.

Кармайн вернулся в управление к четырем часам. Целый день он опрашивал людей, в том числе и сотрудников Хага, но ему было решительно нечего сказать коллегам. Два месяца работы — и все впустую.

Зазвонил телефон.

— Дельмонико.

— Лейтенант, говорит Дерек Даймен из школы Тревиса. Вы не могли бы приехать к нам как можно скорее?

— Буду у вас через пять минут.

Дерек Даймен производил на Кармайна впечатление учителя, который всегда покидает школу Тревиса последним. Справиться с таким гигантским многоязыким детищем было, должно быть, непросто, но директор как-то ухитрялся ладить со всеми.

Он ждал у дверей главного корпуса школы, но, едва завидев «форд», бросился с крыльца ему навстречу.

— Лейтенант, я пока никому ничего не сказал, только попросил мальчика, который обнаружил это, оставаться на месте.

Они обогнули левый угол корпуса и направились к неприглядному, похожему на сарай строению, пристроенному к кирпичной стене. Соединено оно было с ней коротким коридором с девятью окнами высотой под три метра и металлическими конструкциями, выкрашенными светло-коричневой краской.

В пристройке помещались баскетбольная площадка, трибуны для зрителей, а в дальнем конце — гимнастические снаряды: кони, кольца, подвешенные к потолку, параллельные брусья, перекладины для прыжков в высоту и прыжков с шестом. Во втором спортивном зале, справа от главного, находились бассейн, еще одна баскетбольная площадка, трибуны, а в дальнем конце — место для занятий боксом, борьбой и отсек для тренировок. Там девочки отрабатывали грациозные прыжки, а мальчишки лупили боксерские груши.

Пристройка имела два входа — со двора и из главного корпуса; по короткому коридору в нее можно было попасть прямо из классов; в плохую погоду учеников обязывали пользоваться коридором, а не бегать через двор.

Дерек Даймен провел Кармайна мимо баскетбольных щитов и трибун к гимнастической секции, по обе стороны которой выстроились сооружения, напоминающие большие деревянные рундуки. Кармайн тут же поправил себя: рундуками их называли в армии, а в школе — ящиками. Возле последнего ящика стоял рослый, спортивного вида чернокожий паренек с заплаканным лицом.

— Лейтенант, это Уинслоу Сиэрл. Уинслоу, расскажи о своей находке лейтенанту Дельмонико.

— Вот, — протянул паренек ярко-розовую курточку. — Это Франсины. Здесь ее имя, видите?

Инициалы «Франсина Мюррей» были вышиты на прочной матерчатой петле, с помощью которой курточку вешали на крючок.

— Где ты ее нашел, Уинслоу?

— Вон там, в одном из матов. Только рукав торчал. — Уинслоу поднял крышку ящика и указал на два гимнастических мата: один свернутый, другой раскатанный.

— Как получилось, что ты ее заметил?

— Я занимаюсь прыжками в высоту, лейтенант, только вот челюсть у меня слабая. Когда я приземляюсь на твердое, у меня бывают сотрясения. — Уинслоу говорил с чистым холломенским акцентом, строил фразы правильно — следовательно, получал хорошие отметки по английскому и ни в какую банду не входил.

— У него задатки олимпийского чемпиона и множество предложений из колледжей, — шепнул Даймен Кармайну на ухо. — Он подумывает о Ховарде.

— Пока все понятно, Уинслоу, продолжай, — попросил Кармайн.

— Здесь есть один очень толстый мат, которым я всегда пользуюсь. Тренер Мартин кладет его для меня в один и тот же ящик, но сегодня, когда я пришел потренироваться после уроков, мата на обычном месте не оказалось. Я стал искать его и нашел на дне вот этого ящика. Это показалось мне странным, сэр.

— Почему?

— Обычно, если свернуть маты, все они помещаются в ящики. А сегодня маты лежат как сардинки в банке. И мой толстый мат не был скатан. Его просто сложили пополам и засунули в ящик. Сверху лежал другой мат, из которого торчал рукав куртки Франсины. Мне стало не по себе, я потянул за рукав и вытащил куртку.