Колин Маккалоу - Включить. Выключить

— Ни разу. Я слышала только Кита.

Кармайн допил чай, поблагодарил хозяйку и решил закругляться.

— Я был бы признателен, если бы вы не обсуждали случившееся ни с кем, кроме своих близких, миссис Кайнтон, — попросил он. — Я постараюсь заехать и побеседовать с ними в ближайшее время.

Патрик уже закончил обмывать труп, когда вошел Кармайн.

— Тело было сплошь облеплено илом, перегноем и листьями, так что найти на нем след от укола поможет только чудо, — сообщил Патрик. — Я сохранил всю дистиллированную воду, в которой его мыл, и взял пробу воды из ручья. На этот раз повозиться придется подольше, — продолжал он с довольным видом. — Почерк насильника тот же: анальное и вагинальное введение предметов постепенно увеличивающегося размера. Но посмотри сюда: видишь эту прямую ссадину пониже плеч и еще одну, ниже локтей? Ее привязывали чем-то вроде плотной ткани, например парусины, шириной около сорока сантиметров. Следы возникли, когда она сопротивлялась, но высвободиться ей не удалось. Кроме того, теперь мы можем утверждать, что убийцу не интересуют груди. Он расплющил их парусиновой повязкой, спрятал под ней. Значит, она лежала на столе. Почему он не связал ей руки, я не знаю. Ноги тоже были свободны — но это логично, ему требовалось, чтобы они двигались.

— Долго она прожила после похищения, Патси?

— Примерно неделю, но, похоже, ее не кормили. Желудок и кишки пусты. Мерседес кормили кукурузными хлопьями с молоком. От Мерседес остался только торс, но все-таки мне кажется, что ради Франсины преступник отказался от прежних привычек. А может, он к каждой жертве относился по-разному. В отсутствие трупов трудно определить.

— Давно она умерла?

— Максимум тридцать часов назад. А может, еще меньше. Ее зарыли вчера, а не позавчера ночью, я бы сказал — до полуночи. Преступник избавился от нее почти сразу же после смерти, а она наступила от потери крови — это можно утверждать наверняка. Посмотри на ее щиколотки, — указал Патрик.

Кармайн, который до этого старался не смотреть на труп, окаменел.

— След лигатуры, — выдохнул он.

— Но это не значит, что ноги были связаны. Лигатуры наложены не более чем на час. А какая предусмотрительность! Я печенкой чую: на ногах не осталось никаких волокон, ни единой чешуйки. Думаю, он подвесил ее на одножильной проволоке из нержавеющей стали, причем позаботился о том, чтобы она нигде не повредила кожу. Проволока впилась в тело, но целостность кожных покровов не нарушила, нигде не оставила ни царапины, ни ссадины. Все жертвы были миниатюрными и легкими, весили не более сорока килограммов. Как и в случае с Мерседес, убийца перерезал Франсине горло, чтобы дать крови стечь, затем обезглавил.

— А следы спермы есть?

— Вряд ли.

— Ты проверишь, нет ли их в воде?

— Кармайн! А дважды два — четыре?

— Надеюсь. — И он пожал Патрику руку.

Из лаборатории Кармайн направился в кабинет Сильвестри, следом явился Марчиано. Эйб и Кори по-прежнему работали на Грисволд-лейн, выясняли у соседей, не заметили ли они чего-нибудь подозрительного.

Кармайн ввел Сильвестри и Марчиано в курс дела.

— Вполне возможно, — помолчав, заметил Марчиано, — что преступник не работает в Хаге, но имеет зуб на кого-нибудь из сотрудников или на институт в целом.

— С каждым часом это все очевиднее, Дэнни. Но я хотел бы удостовериться, что все «хагисты» и вправду были на рабочих местах в среду на прошлой неделе, когда пропала Франсина. Нужно двадцать минут, чтобы добраться из Хага до Тревиса и обратно практически бегом. А мисс Дюпре удалось разыскать старших сотрудников Хага только через тридцать минут. Но поскольку все они сидели на крыше, к тому же их всего семеро, тяжело отдувающийся коллега, явившийся после двадцатиминутного отсутствия, привлек бы общее внимание и вызвал бы язвительные комментарии. Правда, доктор Аддисон Форбс не успел бы запыхаться — это я помню. Так или иначе, убийца определенно наводит нас на мысль, что убийства связаны с Хагом. Иначе зачем было зарывать труп возле самого дома Кайнтонов? Преступник хотел, чтобы Франсину нашли практически сразу, потому и не удосужился вырыть глубокую могилу. К трупу Франсины должны были сбежаться все падальщики округи. Убийца зол, но на что или на кого — не знаю.

— Ты не думаешь, что к этому делу причастны Кайнтоны? — спросил Сильвестри.

— С Хилдой и Китом я еще не беседовал, но Рут Кайнтон ничего не скрывает.

— Куда ты теперь?

— Сегодня же проведаю Хилду и Кита, а с остальными «хагистами» поговорю в понедельник. Пусть в выходные поварятся в собственном соку, посмотрят выпуски новостей и послушают заявления представителей полиции по телевидению.

— Значит, завязывать с убийствами он не намерен? — спросил Марчиано.

— Он не может остановиться, Дэнни. Мы должны остановить его.

— А что слышно от психиатров из ФБР и полицейского управления Нью-Йорка? От них есть хоть какая-нибудь польза? — осведомился Сильвестри.

— Все те же песни, Джон. О серийных убийцах мало что известно. Мозговеды несут чушь про ритуалы и мании, но выжать из них хоть что-нибудь полезное невозможно. Они не в состоянии объяснить, как может выглядеть этот тип, сколько ему лет, чем он занимается, как прошло его детство, какое у него образование, — он загадка, тайна… — Кармайн осекся и сглотнул. — Простите, сэр, он меня уже доконал.

— Как и всех нас. В серийных убийцах есть нечто, о чем мы не подозреваем, — сказал Сильвестри. — Слишком многие похожи на нашего, чаще всего попадаются они только в том случае, когда что-то помогает нам поймать их. Этот тип убил десять человек, прежде чем мы узнали о его существовании. — Он достал новую сигару. — Поднажми, Кармайн.

— Стараюсь, — ответил Дельмонико и встал. — Рано или поздно он допустит просчет, который станет для него последним.

— Ох, все это может навредить Киту! — воскликнула Хилда Силвермен и побелела. — А он, как нарочно, получил выгодное предложение! Какая несправедливость!

— Предложение чего? — уточнил Кармайн.

— Стать партнером в частной клинике. Разумеется, ему придется вложить свои средства, но для этого хватит наших накоплений.

Так вот почему они ютятся в этих трущобах! Кармайн перевел взгляд с Хилды на Рут, которая тоже тревожилась за сына. Женщины в этой семье стояли за него горой.

— В котором часу вы вернулись домой вчера вечером, мисс Силвермен?

— В седьмом.

— А когда легли?

— В десять. Как обычно.

— Значит, ждать мужа вы не стали?

— В этом не было необходимости. Его ждет Рут. Видите ли, сейчас в нашей семье главный добытчик — я.

Шум подъехавшей к дому машины словно гальванизировал обеих: они вскочили и бросились к двери, подпрыгивая от нетерпения, точно две баскетболистки под щитом.