Колин Маккалоу - Включить. Выключить

Суд состоялся в начале июня, за несколько месяцев до намеченного срока: судебные власти решили, что, откладывая рассмотрение дела, только усугубляют ситуацию. Так что пусть суд состоится и все наконец будет кончено!

Никогда еще присяжных не выбирали с такой тщательностью. Восемь чернокожих, четыре белых, шесть женщин и шесть мужчин, несколько состоятельных людей, несколько простых рабочих и двое безработных.

На суде Уэсли объяснил, что не планировал ничего, кроме появления у здания суда в шлеме, не помнил, как стрелял в обвиняемого, и даже не помнил, как взял с собой оружие. То, что его выстрелы были увековечены на пленке, не имело никакого отношения к делу: он всего лишь протестовал против возмутительного отношения к своему народу.

Суд присяжных проголосовал за непреднамеренное убийство и попросил судью о снисхождении. Судья Дуглас Туэйтс, к снисхождению обычно не склонный, приговорил подсудимого к двадцати годам тюремного заключения с разрешением просить о помиловании по прошествии двенадцати из них. На другой вердикт мало кто рассчитывал.

Суд продолжался пять дней и закончился в пятницу, знаменуя разгар весны, повторения которой не желал никто. Демонстрации сменялись беспорядками, поджогами домов, разграблением складов, перестрелками. Несмотря на то что его ученик Али эль-Кади восстал против него, Мохаммед эль-Неср воспользовался шансом и повел «черную бригаду» на войну, которая завершилась полицейским налетом на дом номер 18 по Пятнадцатой улице в Яме, где было обнаружено более тысячи единиц огнестрельного оружия. Полицейские не могли понять, почему Мохаммед не перепрятал свой арсенал заранее, кроме Кармайна, который догадался, что Мохаммед сдает позиции: даже его приближенные начинали переходить на сторону Уэсли Леклерка.

Какой бы ни была судьба «черной бригады», за неделю до суда над Уэсли стало ясно, что городу грозит гигантская демонстрация в поддержку убийцы Монстра и что далеко не все, кто планирует пройти маршем по Холломену, настроены миролюбиво. Осведомители сообщали, что на рассвете в понедельник, в день начала суда над Уэсли, на Лужайке соберутся около ста тысяч чернокожих и семьдесят пять тысяч белых. Они съедутся отовсюду, в том числе из Лос-Анджелеса, Чикаго, Батон-Ружа (родины Уэсли) и Атланты, хотя большинство живет в Нью-Йорке, Коннектикуте и Массачусетсе. Место сбора уже выбрано — ботанический сад в пятнадцати километрах от Холломена. С субботы там собралось несколько тысяч человек. Марш на Лужайке обещал большие неприятности. Перепуганные жители Холломена в ожидании городской войны закрывали витрины, запирали двери и окна нижних этажей.

Рано утром в понедельник губернатор вызвал национальную гвардию, которая с шумом прибыла в Холломен, чтобы занять Лужайку раньше демонстрантов. От грохота бронемашин и грузовиков с массивными шинами сотрясались холломенские дома, а жители города смотрели вслед военным широко раскрытыми глазами.

Но демонстранты так и не прибыли. Почему — никто не знал. Вероятно, их отпугнула предстоящая стычка с военными, а может, многие и не собирались покидать пределы парка. К полудню парк опустел. Суд над Уэсли продолжался, на Лужайке собралось около пяти сотен протестующих, затерявшихся в море национальных гвардейцев. Когда в пятницу был вынесен вердикт, эти пятьсот недовольных разбрелись по домам, смирные как овечки.

В пятницу вечером Леклерка перевели на север штата, в заведение строгого режима, а в следующий понедельник Уэсли подал начальнику тюрьмы прошение. Опытный администратор охотно удовлетворил его просьбу — разрешил готовиться к поступлению в школу права. В конце концов, Уэсли Леклерку всего двадцать пять лет. Если его освободят досрочно по первому прошению, он выйдет из тюрьмы в тридцать семь, и, вероятно, со степенью доктора юриспруденции. Судимость помешает ему вступить в коллегию адвокатов, но знания, которые он успеет получить, гораздо важнее. Он нацелится не куда-нибудь, а в Верховный суд США. Ведь он убийца Монстра, холломенский святой. «Можешь беситься сколько угодно, Мохаммед эль-Неср, твое время все равно истекло. Теперь я лидер!»

Май — июль 1966 г.

Кармайн и Дездемона поженились в начале мая, медовый месяц провели в Лос-Анджелесе, в гостях у Майрона Менделя Мандельбаума: сходство его дома с дворцом в Хэмптон-Корте было настолько разительным, что присутствие новобрачных не стеснило ни Майрона, ни Сандру. Впрочем, гостей развлекал только Майрон; Сандра плавала в волнах забвения. София сразу подружилась с Дездемоной: очевидно, ее подкупила сдержанность и деловитость мачехи. Словом, Дездемона вела себя, как и полагалось ответственному и разумному взрослому человеку.

А дома, в Холломене, дела обстояли не столь благополучно. Как будто Хагу было мало сенсаций и скандалов. Миссис Робин Форбс заявила в полицию, что муж хочет отравить ее. На допросе у двух свежеиспеченных сержантов Эйба Голдберга и Кори Маршалла доктор Аддисон Форбс с возмущением отверг обвинения и предложил взять пробы всех продуктов и напитков в его доме. Когда анализы, в том числе рвотных масс, кала и мочи, дали отрицательные результаты, Форбс упаковал книги и бумаги, уложил вещи в два чемодана и отбыл в Форт-Лодердейл. Там он обзавелся богатой практикой в области гериатрической неврологии; правда, инсульты и старческое слабоумие его никогда не интересовали, но общение с такими больными оказалось предпочтительнее общения с профессором Фрэнком Уотсоном и миссис Робин Форбс, с которой он разводился. Когда юристы Кармайна связались с Форбсом на предмет покупки дома на Ист-Серкл, он продал дом чуть ли не за бесценок — в отместку Робин, запросившей половину суммы. Поразмыслив, какая из дочерей больше нуждается в ней, Робин переселилась в Бостон, к будущей гинекологине Роберте. Робина прислала сестре открытку с соболезнованиями, но Роберта была рада матери — в доме появилась бесплатная экономка.

Все это означало, что в ближайшем будущем Дездемона сможет предложить Софии уютное гнездышко в башне.

— Великолепно, — с трудом скрывая волнение, повторяла она. — В верхней комнате есть терраса, которая может заменить гостиную, к нижней комнате легко пристроить ванную и даже кухонную нишу. Мы с Кармайном считаем, что ты могла бы закончить школу в Холломене, поближе к хорошим университетам. И, кто знает, возможно, к тому времени как ты решишь продолжить учебу, во всех школах при Чаббе будет разрешено учиться лицам обоего пола. Ну как, интересно?

Смышленая девочка подпрыгнула от радости, бросилась на шею Дездемоне и чуть не задушила ее в объятиях.

— Да, да, очень!