Колин Маккалоу - Включить. Выключить

Она умолкла, продолжая поглаживать Бидди ногой.

— И чем же кончился этот скандал? — напомнил о себе Кармайн.

— Неожиданностью, которой следовало ожидать. На следующий день отец уехал по срочному делу, а миссис Катон вместе с Эммой покинули дом.

— Это случилось, когда погиб ваш отец?

— Дайте-ка вспомнить… мне было почти шесть, когда его убили, — значит, за год до этого. Оба события произошли зимой.

— Долго прожила у вас миссис Катон?

— Восемнадцать месяцев. Она была поразительно хороша собой, а Эмма казалась ее точной копией. Обе смуглые. Метиски, в которых белой крови было больше. Особенно хорош был ее голос — напевный, мелодичный. Жаль, что она произносила только банальщину.

— Значит, ваша мать уволила ее после отъезда отца.

— Да, но, думаю, дело было не только в увольнении. Будь мы в то время немного постарше, я смогла бы рассказать больше. Или если бы я была старшим ребенком в семье — я давно заметила, что мальчишки ненаблюдательны во всем, что касается эмоций. Мама умела запугивать. Она была сильной личностью. Мы часто говорили об этих событиях с Чарлзом и наконец пришли к выводу, что мама пригрозила убить Эмму, если они вдвоем не исчезнут навсегда. И миссис Катон ей поверила.

— Как отреагировал ваш отец, когда вернулся домой?

— Скандалом, криками и дракой. Папа ударил маму и убежал из дома. Он не возвращался долго. Не помню — несколько дней? Недель? Словом, долго. Помню, мама часами вышагивала из угла в угол. Наконец папа вернулся. Он был страшен, маму видеть не желал, а когда она пыталась прикоснуться к нему, отвечал ударом или отталкивал ее. Он ее ненавидел! А еще… он плакал. Как нам казалось, почти постоянно. По-моему, он вернулся домой из-за нас, просто заставил себя.

— Вы думаете, он искал миссис Катон, но не нашел?

Водянисто-голубые глаза смотрели в бесконечность.

— Логичное объяснение. Разводы случались даже в те времена, но папа предпочитал, чтобы миссис Катон была служанкой в нашем доме. Мама — для соблюдения приличий, миссис Катон — для плотских удовольствий. Женившись на мулатке с карибских островов, он потерял бы всякий вес в обществе, а папа дорожил своим социальным статусом. В конце концов, он происходил из семьи холломенских Понсонби.

«Как отчужденно она об этом говорит», — подумал Кармайн.

— Ваша мать знала, что деньги пропали во время биржевого краха?

— Нет, пока не умер папа.

— Это она его убила?

— О да… В тот день они поскандалили — мы слышали голоса. Конечно, мы понимали далеко не все, но сообразили, что папа нашел миссис Катон и Эмму. И решил бросить маму. Он надел свой лучший костюм и укатил на машине. Мама заперла нас троих в спальне Чарлза и уехала на втором автомобиле. Как раз начиналась метель. — Ее голос зазвучал наивно, по-детски, словно пронзительная сила воспоминаний вернула ее в прошлое. — Снежные хлопья кружились в воздухе, как внутри стеклянного шара. Мы ждали целую вечность! Затем услышали, как к дому подъехала мамина машина, и заколотили в дверь. Мама отперла ее, мы вырвались на волю — ох как нам хотелось в туалет! Мальчишки пустили меня первой. Когда я вышла, мама стояла в прихожей, сжимая в правой руке бейсбольную биту. Бита была вся в крови, и мама тоже. Потом из туалета вышли Чарлз и Мортон, увидели маму и потащили в комнаты. Ей помогли раздеться и вымыться, а я так проголодалась, что убежала на кухню. Чарлз и Мортон развели огонь в старом очаге, на месте которого сейчас стоит «Ага», и сожгли и биту, и мамину одежду. С тех пор Мортон изменился навсегда.

— Вы хотите сказать, что до того он был… нормальным?

— Вполне, капитан, только в школу не ходил — мама не отпускала нас из дома до восьми лет. Но после того дня мы не услышали от Мортона ни слова. Только припадки ярости! Мама не боялась никого и ничего — кроме разъяренного Мортона. Бешеного, необузданного.

— К вам приезжала полиция?

— Конечно. И мы сказали, что мама все время была дома с нами, лежала в постели с мигренью. Когда ей сообщили о смерти папы, у нее началась истерика. Пришла мать Боба Смита, покормила нас и посидела с мамой. А через несколько дней мы узнали, что крах биржи разорил нас.

У Кармайна заныли колени: кресло было слишком низким. Он встал и прошелся по веранде, краем глаза успев заметить, что у Клэр Понсонби действительно все готово к отъезду. «Универсал» был под самую крышу забит багажом: сумками, коробками, одинаковыми сундуками тех времен, когда путешествия были неспешными и элегантными. Не желая вновь принимать неудобную позу в кресле, он прислонился к перилам.

— Вы знали, что в ту же ночь погибли миссис Катон и Эмма? — спросил он. — Ваша мать забила бейсбольной битой всех троих.

На лице Клэр застыло выражение неподдельного шока; нога, касающаяся шерсти собаки, дрогнула и замерла. Кармайн налил ей стакан лимонада, размышляя, не поискать ли чего-нибудь покрепче. Но Клэр жадно осушила стакан и сумела взять себя в руки.

— Так вот что с ними стало, — медленно произнесла она. — А мы с Чарлзом гадали все это время. Никто не сообщил нам, кем были те двое, только твердили, что на них напала банда бродяг. Мы думали, что двое погибших были бандитами…

Внезапно она привстала и умоляюще протянула к Кармайну руку:

— Расскажите мне все, капитан! Что случилось? Как?

— Вы не ошиблись, ваш отец действительно сказал вашей матери, что собирается начать новую жизнь. Разумеется, он разыскал миссис Катон и Эмму, но впервые встретился с ними только на вокзале, поэтому женщина с девочкой вели нищенское существование. У них не было ни денег, ни еды. Две тысячи долларов — все, что удалось собрать вашему отцу для новой жизни, — объяснил Кармайн. — Они прятались в снегу, поэтому я не сомневаюсь, что ваша мать и вправду умела запугивать людей. Жаль вашего отца. Стоило ему проболтатья — и погибли три человека.

— Все эти годы я ничего, ничего не знала… Даже не подозревала… — Она устремила взгляд на его лицо, словно могла видеть его, и в ее глазах отразились искренние чувства. — Ирония судьбы, верно?

— Хотите, я налью вам еще лимонаду, мэм?

— Нет, спасибо. Мне уже лучше. — Она подобрала ноги, спрятав их под стул.

— Вы не расскажете мне, как жили потом?

Плечо поднялось вверх, уголки губ опустились.

— Что вы хотите узнать? После случившегося мама очень изменилась.

— И вам никто не помогал?

— Вы имеете в виду посторонних вроде Смитов и Куртене? Мама считала, что они суются не в свое дело. Доза маминой грубости действовала эффективнее касторки. Больше нас никто не тревожил, все оставили нас в покое. Мы выжили, капитан. Да, мы сумели. У нас был небольшой доход, который мама пополняла, продавая землю. Кажется, еще помогали ее родные. Чарлз пошел учиться в местную частную школу, потом и я начала, и мама регулярно вносила плату за обучение.