Барри Мартин - Жестокость

Фаркхар схватил телефонную трубку и стал дрожащей рукой набирать номер. Доктор Андерс резко отвернулся и уставился в залитый солнечным светом прямоугольник окна.

«… ТРИДЦАТЬ ОДНА, ТРИДЦАТЬ, ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ…»

Фаркхар про себя костерил громкость космодромных репродукторов. А что, если Уитби все же солгал, как и Андерс? Они ведь могли действовать заодно… а что, если у Андерса тоже был аналогичный мотив…

«… ДЕВЯТНАДЦАТЬ, ВОСЕМНАДЦАТЬ…»

Наконец трубку на том конце сняли. Однако дежурный офицер связи отказался беспокоить Руководителя полета.

Фаркхар сыпал проклятиями, умолял, приказывал.

«ДЕСЯТЬ, ДЕВЯТЬ…»

Наконец в трубке послышался рассерженный голос Руководителя.

— У вас есть перед глазами показатели температурных датчиков? — прокричал Фаркхар.

— Разумеется!

— И все работает нормально?!

«… ПЯТЬ, ЧЕТЫРЕ…»

Теперь это был уже не голос Руководителя, а какое-то надрывное кряканье: — Конечно!

Фаркхар уронил трубку, словно она стала весить не меньше тонны, и, едва она стукнулась о поверхность стола, строение, в котором они находились, легонько содрогнулось, завибрировало, а шум голосов снаружи слился в единый рев, который с каждым мгновением все более усиливался и перекатывался из стороны в сторону, словно это был громадный снежный ком.

— Ушла! Поднялась!

Оба сотрудника службы безопасности устремились к окну и увидели медленно поднимающийся огненный столб.

Между тем трое мужчин продолжали оставаться на своих местах: Фаркхар у стола, Андерс — в пяти футах у него за спиной, Уитби — рядом с лабораторной стойкой.

— Ну вот, видите, — проговорил Андерс. — Все прошло нормально.

Уитби по-прежнему, казалось, всем телом вжимался в твердь стойки. — А знаете, Фаркхар, такая мысль действительно приходила мне в голову, — прошептал он.

— Господь свидетель, приходила. Но я не смог этого сделать, нет, даже из-за такого…

А потом он как-то разом обмяк; тело его расслабилось так мгновенно, что он едва не свалился на пол, голова упала на грудь, отчего прижимавшаяся ею до этого дверца шкафчика наполовину распахнулась.

И в то же мгновение на пол, словно горох из перевернутой пачки, посыпались градом крохотные пилюли — они ударялись о голову и плечи Уитби, после чего, отскакивая, падали на пол, разбегаясь веером маленьких белых точек. Скоро едва ли не весь пол в комнате оказался усыпан ими, а из шкафчика продолжали падать все новые и новые.

Фаркхар недоуменно посмотрел себе под ноги и поднял одну из капсул — на ощупь она была мягковатая, напоминающая дрожжевые таблетки.

Он перевел взгляд на Уитби. Тот стоял с бледным как мел лицом и широко раскрытыми глазами глядел, но не на Фаркхара, а куда-то ему за спину.

— Бог мой, Макс! — прохрипел он.

Фаркхар обернулся, слыша, как за окном продолжает нарастать торжествующий рев толпы. Голос диктора, срывающийся от восторженного напряжения, не мог заглушить этот рев:

«ПЕРВАЯ СТАДИЯ ПРОШЛА УСПЕШНО, ПЕРВАЯ СТАДИЯ ПРОШЛА УСПЕШНО…»

Он еще раз посмотрел на мягкую капсулу, после чего перевел взгляд на доктора Андерса. Узкое лицо химика исказила странная гримаса; он спокойно улыбался, словно собираясь произнести что-то неимоверно смешное.

— Это те самые… — Фаркхар широким жестом обвел рассыпанные по всей комнате бесчисленные белые точки, — … которые должны быть на корабле?

Доктор Андерс скрестил руки на груди и едва заметно кивнул.

— Вы хотите сказать… что умышленно загрузили в корабль пустые контейнеры. Вы хотите сказать, что там, в космосе, он умрет с голоду?

— Ну что вы, — проговорил Андерс, — голодать ему не придется.

Фаркхар уставился на химика. — Но если в контейнерах ничего нет…

Тут вмешался Уитби. — Нет! Они не были пустыми! Их предварительно взвешивали! Они были загружены под завязку!

Фаркхар покачал головой и провел ладонью по лицу, словно стараясь освободиться от внезапно пришедшей на ум мысли. — Загружены? Чем… загружены?

Однако доктор Андерс лишь повторил по-прежнему спокойным; даже бесцветным тоном ту же самую фразу, которую произнес минуту назад:

— Голодать ему не придется.

Тяжело переставляя ноги, словно внезапно постарев на много лет, Уитби двинулся в сторону шкафчика и остановился лишь тогда, когда едва не уткнулся в него носом — идти дальше попросту было некуда. Когда он заговорил, это был еле слышный шепот, хотя прозвучавшие слова казались почти осязаемыми, словно это были густые клубы дыма.

— Макс, где Ольга? Где она? Где твоя жена?

Доктор Андерс ничего ему не ответил. Его бледно — голубые глаза были устремлены в окно, в сторону простиравшегося за ним чистого и ясного неба — туда, где за плотными слоями атмосферы начинался великий Космос, в котором в вечной и мирной гармонии медленно вращались безмолвные планеты.

Энн вела машину по петляющей мексиканской дороге, тогда как Гордон мирно подремывал на соседнем сиденье под звуки музыки, которую передавало радио Уруапана. Неожиданно она ударила по тормозам, да так резко, что его кинуло к передней панели. В какое-то мгновение он уловил взглядом тень от прыжка довольно большого животного, которое в свете фар перебежало дорогу и скрылось в колючих придорожных кустах.

— Ты видел эту собаку? — с трудом выдавила Энн. — Неужели у нее и в самом деле в пасти была…

— Ты не ошиблась, — кивнул Гордон Фелпс, раскуривая трубку. — Человеческая голова. Интересно только, чья именно?

— Гордон! Ну как ты можешь… ну как…

— Просто вот так сидеть и разговаривать, да? А что мне еще остается делать? Что вообще должен делать человек в подобной ситуации?

— Ну… пойти за ней, что ли!

Голос женщины едва не срывался на крик, тогда как у Гордона возникло такое ощущение, будто ледяное спокойствие сковало все его члены. Если бы он был один, то, возможно, так же попался бы на крючок истерики, уже маячившей где-то на краю его сознания, но он всегда предпочитал реагировать на окружающие события несколько по-иному, нежели Энн.

— Что, вот так, очертя голову броситься в заросли мескитовника? Не забывай, Энн, что эту местность не зря прозвали «Маленьким адом». Здесь на целые мили вокруг ни одной живой души не встретишь.

— Но ведь кто-то же живет здесь… или жил.

— Ну да, конечно, инцидент с головой можно считать подтверждением обитаемости этих мест. И если ты встретил одного человека, то обязательно встретишь и другого. Кстати, именно это-то меня и пугает.

— Что ты хочешь этим сказать?

— То, что человек, который отрубил эту голову, может — он махнул в сторону пыльных зарослей кустарника, которые окаймляли покрытую гравием дорогу и кое-где даже заползали на проезжую часть, — …бродить где-то поблизости, гм — да…