Саския Норт - Побег из Амстердама

Я разлила чай и протянула Ван Дейку чашку, которую он пристроил рядом с собой. После этого достал из внутреннего кармана блокнот, подтянул на коленках брюки и нагнулся в мою сторону.

— Ну что же, мефрау Фос, это была для вас ужасная новость, ваш дом сгорел…

— Да, наверное, можно назвать это и так.

Я достала сигарету, и у него в руках тут же появилась зажигалка. Я наклонилась, сунула сигарету в его подставленный огонек и сильно затянулась. Выпрямившись, я заметила, что он смотрел мне в вырез блузки.

— У нас приняли решение, что расследованием дела о пожаре, которое вел мой коллега Виттеброод, теперь буду заниматься я. Он мне уже рассказал о вашем визите в участок и о вашем звонке после инцидента с господином Де Корте, похоронным агентом. Поскольку мой коллега не запротоколировал ваше заявление об угрозах, будет уместно, если вы еще раз расскажете мне все, что с вами произошло.

Я рассказала про письма с угрозами, про крысу, фотографии нерожденных младенцев, всю историю с похоронной службой у меня под дверью, до того момента, как я действительно впала в панику, схватила детей и сбежала из собственного дома. Ван Дейк все записал, поглядывая на меня и время от времени понимающе кивая.

— Невероятно. Я подозреваю, что мы имеем дело с крайне запутанным случаем. Вы сами сказали, что не знаете, кто может все это делать…

Я покачала головой:

— Я из-за этого становлюсь параноиком. У меня ощущение, что я никому не могу доверять. Это может оказаться кто угодно. Но, с другой стороны, я все время думаю: ни у кого в моем окружении нет причин, чтобы так меня ненавидеть.

— Вы больше не живете с отцом ваших детей?

— Нет. Мы только что прекратили наши отношения с отцом Вольфа, а отца Мейрел я не видела уже очень давно. Хотя он недавно вернулся в Амстердам…

— Решение расстаться с отцом Вольфа приняли вы?

— Да, но он здесь ни при чем. У него есть все причины злиться на меня, но он слабак. Он бы никогда не решился на насилие или угрозы.

— А почему, если не секрет, вы решили с ним расстаться?

Я не отрываясь смотрела на угли в камине. На улице снова начался дождь, и скоро стук капель сменили звонкие удары града. Я понимала, что все, что я скажу про Геерта, будет использовано против него. Милый, тощий, чокнутый Геерт. Я вдруг вспомнила его руки. Длинные, костлявые пальцы, хватающие меня за попу и грудь, жадность, с которой он вцеплялся в мое тело.

— У него была депрессия, а я больше не могла с этим бороться. Он отказывался обращаться за помощью и начал все больше пить. В последнее время с ним стало просто невозможно жить. Мне казалось, он высасывает все мои соки. Мне нужно было порвать эти отношения, пока меня с детьми тоже не затянуло в эту дыру.

— Вы говорите, что ваш партнер был психически неустойчив. Что он выпивал. Вы сделали аборт… Я предполагаю, ребенок был от него?

Я кивнула.

— Аборт был вашим совместным решением?

— Нет. Я рассказала ему уже после того, как избавилась от ребенка. Я знала, что он захочет его оставить… Он жутко рассердился. Перевернул все вверх дном в комнате.

— Вы же сказали, что он никогда не решился бы на насилие?

— В этом не было насилия. Он почувствовал себя беспомощным. Он просто был ужасно расстроен.

— И вы получили первое письмо…

— Четыре дня спустя.

— Не могли бы вы показать мне письма?

Я начала краснеть:

— Дело в том, что… Я боюсь, они сгорели. Письма лежали у меня дома в Амстердаме. Я спрятала их от детей, а когда мы уехали, не догадалась взять их с собой.

Ван Дейк нахмурился. По выражению его лица можно было понять, что он считает меня странной дамочкой.

— Это действительно очень жаль, мефрау Фос, так как письма были единственным вещественным доказательством. Вы показывали их господину Виттеброоду?

— Да.

Он что-то записал и начал листать блокнот назад.

— Буду с вами откровенным. У нас в руках нет ничего, с чем можно работать. Сегодня утром я получил список всех входящих звонков на номер господина Де Корте, из которого следует, что звонок о вашей кончине был сделан с мобильного телефона, зарегистрированного на ваше имя. Что касается пожара в вашем доме на улице Фонделкеркстраат, то причиной его скорее всего являлся не поджог, а непрофессионально установленные лампочки в кухонных шкафах, которые и вызвали возгорание. Кроме того, вероятно, не был закрыт газ, что могло вызвать взрыв. В пожаре были уничтожены важные вещественные доказательства. Так или иначе, у нас ничего нет. Кроме жалобы на вас господина Де Корте за ложный вызов.

После отъезда Ван Дейка мои мысли завертелись с головокружительной скоростью. Пожар. Шкафчики. Оставленный свет. Разве я оставила свет? Я была уверена, что нет. С другой стороны, я теперь ни в чем не была уверена. Кто-то был в моем доме. Звонил с моего мобильного. В ту ночь, когда я боялась выйти в коридор, а Мейрел и Вольф спали в моей кровати, он был внизу. Он звонил в похоронную контору. Он хотел не просто меня напугать, а выставить перед всеми сумасшедшей. Вот чего он добивался.

По спине у меня покатился холодный пот, а выпитый чай устремился наверх. Упершись кулаками в живот, я согнулась, пытаясь не терять контроль. Вся группа видела крысу. Геерт читал письма. Виттеброод читал письма. Я не сошла с ума. По глазам Ван Дейка я поняла, что он мне не верил. Он меня просто жалел. Он решил, что с головой у меня не в порядке, и как крик о помощи я придумала себе маньяка. Возможно, он покопался в моем прошлом и выяснил, что моя мать страдала параноидальной шизофренией, боялась, что мы хотим ее отравить, и поэтому пыталась убить моего отца.

Если бы я знала, что делать. Если бы я знала, зачем я далась этому психу. Если бы я знала, кому я так далась. Это должен быть кто-то знакомый. И опять я уперлась в Геерта. У него был ключ от моего дома. Он знала историю моей матери. Он устанавливал на кухне лампочки.

Вдруг я подумала про Мартина. Он так хотел детей. Он занимался наследством. Он тоже знал все обо мне и моей сестре. Часть наследства он вложил в ценные бумаги — для детей. У него были проблемы. Если он уберет с дороги меня, моя сестра унаследует мой дом, все имущество и получит опеку над Вольфом и Мейрел. Геерт бы попытался ее оспорить, но с его образом жизни шансов у него не было никаких.

Или Стив. Все началось с того момента, как он возник на горизонте. Но с чего бы Стиву это делать? Нет, его сразу можно было вычеркивать из списка подозреваемых. Стив был слишком ленивым и эгоцентричным для подобных акций.

Все, надо остановиться. Может, целью моего преследователя было как раз настроить меня против моих близких. Чтобы я все больше отдалялась от всех. Сумасшедшим был он. Не я. Он хотел показать мне, как близко он может подобраться. Как крепко он держит в руках все ниточки, так что я не смогу вырваться, никто не станет мне верить и даже полиция не сможет меня защитить.