Саския Норт - Побег из Амстердама

— Ох, простите, что с вами случилось?

— Маленький несчастный случай, — ответила я и снова надела темные очки.

— М-да… Многовато у вас в последнее время неприятностей.

— Можно мне зайти?

— Да, конечно. Только обувь, боюсь, испачкаете. На кухне еще стоит вода.

— Ничего страшного. Я хочу все увидеть.

Он отомкнул навесной замок, отодвинул калитку и прошел впереди меня к входной двери. Там висел еще один замок, от которого у него тоже нашелся ключ. В холле было сантиметра на три черной воды, но Ван Дейк предусмотрительно обулся в резиновые сапоги. Мне бросилось в глаза, какие огромные у него ступни. Из кармана куртки он достал фонарик, мне пришлось снять очки, чтобы хоть что-то разглядеть. Его взгляд тут же упал на мой лиловый заплывший левый глаз.

От лестницы остался только обугленный скелет. Стены закоптились, штукатурка местами отвалилась. Фотографии наших с Геертом концертов исчезли, вместо них на стенах висели расплавленные пластмассовые нити. Вешалки тоже не было, и вереницы сапожек под ней, а на месте велосипедов Мейрел и Вольфа были только покореженные бесполезные рамы. Как будто в доме были военные действия.

Мы прошли на кухню. Дверная рама держалась на стальной штанге. Остатки шкафчиков перекосились, а дверцы как будто сдуло. Мой кухонный стол, деревянные стулья — ничего не осталось, все было расплавлено, разодрано, обуглено или превратилось в куски черной массы, которая плавала в жиже на полу. Дом для барби Мейрел стал грязным куском розовой пластмассы. Огромная зияющая дыра на месте дверей в сад. Моя гладильная доска перевернутой валялась на улице.

Вечером за два дня до нашего отъезда я стояла здесь и гладила белье. Заваривала чай. Мейрел играла за столом в куклы, Вольф смотрел телевизор. Все это время горели лампочки.

Ван Дейк показал на перекошенные, обглоданные огнем полки над краном, одиноко висящие среди закопченных плиток.

— Мы думаем, все началось здесь. Взгляните, вот эта нижняя полка совершенно расплавилась, здесь прогорела лампочка. А на верхней вы хранили моющие средства, и бутылки взорвались.

— Нет, моющие средства у меня были в шкафу под мойкой. А там наверху стояли оливковое масло, кетчуп, уксус, соусы и все такое. А вот на той полочке, еще выше, стояли банки с сахаром, макаронами и рисом.

— Может, вы ошибаетесь? Вы не могли по ошибке поставить бутылку со спиртом не вниз, а наверх? Мы нашли еще баллончик с бензином для зажигалок.

Баллончик Геерта. Он заправлял свои «зиппо». Но баллончик всегда прятал у себя в столе.

— Мы допросили вашего бывшего друга. Он подтвердил, что вполне возможно, поставил баллончик на кухне…

Ван Дейк решительно шагнул вперед, по черной жиже, туда, где раньше стояли моя плита и духовка. Теперь там ничего не осталось. Пол, стены, вытяжка.

— А здесь у нас самая большая загадка. Духовка взорвалась, как бомба. Других вариантов быть не может — либо газ был не закрыт, либо была утечка. Совсем маленькая или очень недолго, потому что если бы газ был открыт долгое время и его набралась полная кухня, то этого дома здесь бы не было. Как, впрочем, и соседского.

Мне вдруг невыносимо захотелось на свежий воздух, я больше ни секунды не могла выносить резкий, сернистый запах пожара и видеть свой разрушенный дом. Я резко повернулась, и в глазах поплыли звездочки. Ван Дейк подхватил меня под локоть.

— С вами все хорошо, госпожа Фос? Давайте выйдем на улицу.

Он осторожно провел меня к выходу, придерживая правой рукой за талию, а левой крепко сжимал мою руку. Я сглотнула кислый привкус во рту.

На улице от яркого света у меня разболелись глаза. Ван Дейк все еще не отпускал меня. Он открыл дверь пассажирского сиденья своего «сааба» и помог мне сесть.

— Вы очень побледнели. Опустите голову между коленями. Постарайтесь успокоиться. Я закрою дом. Вам получше?

Я кивнула, покачав головой между коленями. Получше. Только синяк стал пульсировать от неожиданного притока крови. Я смотрела на свои сапоги, безнадежно испорченные черной грязью. Ван Дейк закрыл скрипящую калитку, от этого звука у меня пробежали мурашки.

Он сел за руль и предложил поехать в участок. Он считал, что мне пока не стоит самой вести машину, и я, дрожа, согласилась. Прежде чем ехать, он протянул мне пакет:

— Если вас вдруг стошнит.

Мы поехали в отделение. Марайя Керри вопила на всю машину All I want for Christmas, is you. [6] Все, о чем я мечтаю на Рождество, — это ты.

— Можно убрать эту музыку? — попросила я, и он тут же начал вертеть ручку настройки. It’ll be lonely this Christmas, lonely and cold. [7] Одинокое Рождество, одинокое и холодное.

— Боюсь, что от этих рождественских песен нет спасения, — неловко улыбнулся он. — Я понимаю, что вам не хочется это слушать.

Он выключил радио.

— Ну вот. Больше никаких веселых песенок. Так лучше?

Я кивнула. Видимо, я производила на него жалкое впечатление, бездомная мать-одиночка накануне Рождества.

У стойки в полицейском отделении стояла огромная елка, вся в красных бантах, красных лампочках и стеклянных красных шарах.

— Ух ты. Мило, — буркнула я, а Ван Дейк добавил, что, на его вкус, это тоже здесь ни к чему.

Она сюда явно не вписывалась. Преступники, жертвы, пластиковые стулья, автомат с кофе и — елка. Из-за нее атмосфера в участке была только холоднее. Я представила себе, с каким удовольствием доставленный сюда бандит зашвырнул бы ее через весь зал. Мне и то приходилось сдерживаться. Мы прошли в комнату для допросов, голую и серую, без окон, пропахшую куревом и потом.

— Ну, здесь я хотя бы смогу покурить, — сказала я, бросив куртку на спинку стула. Ван Дейк принес два стаканчика кофе, подвинул мне пепельницу и сел напротив. Потом достал из сумки папку и положил перед собой.

— Ну что ж, госпожа Фос, мы здесь, честно говоря, ломаем себе голову над вашим делом. Вы настаиваете, что вам угрожает неизвестный, и люди из вашего окружения действительно это подтверждают, но помимо этого вещественных доказательств у нас нет. Был телефонный звонок в похоронную компанию «Память», но, как оказалось, он поступил с вашего собственного мобильного телефона. Человека, который доставил вам посылку в студенческий клуб в Лейдене, нам отследить не удалось. Это был юноша на мопеде, который не снимал шлема, когда передавал посылку. Присланные вам письма сгорели при пожаре. А сам пожар, вероятнее всего, возник по причине вашей собственной халатности.

Я облокотилась на стол, обхватив руками голову:

— Он очень умен. Он специально хочет выставить меня сумасшедшей. Чтобы все подумали, будто я делаю это сама.

— Вы хотите сказать, что это он звонил с вашего телефона?

— Да. Он пробрался той ночью в мой дом и позвонил в похоронное бюро. Я помню, что проснулась от непонятного страха. Я чувствовала, что в доме кто-то ходит. Теперь я почти наверняка знаю, кто за этим стоит, вот только не могу это доказать. Я подозреваю, что это мой свояк Мартин. Мартин Бейлсма. У него есть ключ от моего дома. У него есть мотив. Я думаю, что у него финансовые проблемы, и он знает, что, если уберет меня с дороги, все унаследует моя сестра. А он сможет прибрать это к рукам.