Василий Дорогокупля - Вперед и вниз

Хлопнули дверцы, луч заскользил по траве, поднялся выше и миновал дерево, за которым только что скрылся беглец. Люди внизу что-то прокричали — ему показалось, что кричат по-английски, но слов было не разобрать: утренний ветер уже шумел в кронах сосен, приглушая отдаленные звуки. Новая вспышка света и крик — на сей раз как будто ближе. Неужели идут к нему? Того и гляди, начнут стрелять. Ослепленный прожектором, он не видел, что творится на склоне горы, но был уверен, что враги приближаются. Дождавшись прохода луча, он вскочил и, петляя, помчался через лес, все время вверх, а когда с разбегу перевалил вершину горы, ноги уже сами понесли дальше.

Он уворачивался от летевших навстречу деревьев, перепрыгивал или продирался через кусты, огибал валуны и, только чудом ни разу не упав, снизил скорость лишь после того, как проскочил заросший папоротником овраг и начал взбегать на соседний холм. В конце концов он, задыхаясь, растянулся на подушке из мха и опавших игл у подножия толстой сосны. Теперь ему уже не было холодно, он весь вспотел, голова кружилась и тихо звенела, ноги казались зависшими в пустоте, и, только подвигав ими, он убедился, что под ботинками его все же была твердая почва. О преследователях он больше не думал и не прислушивался к ночным звукам. Все внимание и вся энергия его несильного тела ушли на этот последний рывок и на попытки удержаться на ногах во время стремительного спуска. Он справился с трудной задачей и теперь мог немного расслабиться и отдохнуть. Тяжело перевернувшись на бок, он поджал колени к груди, обхватил их руками и мгновенно уснул.

Сон Там-Тама был по всем признакам вещим. Он увидел большую птицу с уродливым зубастым клювом, быстрый холодный поток и пальму на его берегу. Птица сидела в густой траве и что-то яростно рвала своим клювом — что это было, Там-Там не видел, поскольку сам он стоял по горло в воде посреди потока и смотрел на происходящее снизу вверх. Пальма сперва была неподвижна, но постепенно в глубине ее кроны зарождался какой-то шум, он рос, набирал силу и в конце концов обратился в движение: пальма неторопливо замахала огромными листьями и начала странно извиваться, как будто это была не настоящая пальма, а всего лишь ее отражение в слабо колышащейся водной глади. Тут птица наконец оторвалась от своего хищного занятия, повернула к нему голову и заговорила по-русски. Слова, которые сказала птица, были хорошо знакомы Там-Таму, он слышал их много раз, но сейчас никак не мог вспомнить их значение. Он захотел выйти на берег, однако быстрый поток ледяными нитями опутал его тело и не давал пошевелиться. Птица кончила говорить, расправила крылья, но вместо того, чтобы взлететь, провалилась сквозь землю, пальма исчезла, рассыпавшись мелкими брызгами света, Там-Там закричал и проснулся на моховой подушке под серым небом чужой земли, бесстрастно взирающим на него сквозь рваную паутину ветвей.

Нигериец знал толк в сновидениях и умел разгадывать их тайный смысл, но возвращение в суровую действительность потрясло его куда сильнее сна, который он на сей раз даже и не попытался как-нибудь истолковать.

С трудом распрямив затекшее тело, он встал на ноги и начал подъем в гору — он смутно помнил, что где-то за ней должна проходить автомобильная трасса. Однако, достигнув вершины, он не увидел ничего похожего на давешний ночной пейзаж: впереди за частоколом желтых сосновых стволов маячила еще одна возвышенность, точь-в-точь такая же, как та, что поднималась позади него. По-видимому, он взял неверное направление. Он взглянул на небо, затянутое разнородно окрашенными — от асфальтово-серого до почти черного с синеватым отливом — лохмотьями туч. Ни единого намека на солнце, которому давно уже пора было взойти. Где, за какой из туч оно скрывается — слева, справа, сзади? Накануне, сидя под скалой у дороги, он видел первые проблески зари справа от себя, следовательно, дорога лежала к северу отсюда. И где-то совсем близко. Он собрался повернуть назад, но медлил со спуском в сырую межгорную расселину, вместо этого продвигаясь по гребню холма — последний, в отличие от своих конусообразных соседей, напоминал формой лежащий на боку полумесяц, кончик дальнего рога которого казался сломанным в том месте, где доселе незначительное понижение гребня внезапно переходило в крутой обрыв. Сразу за обрывом начиналась низина, о чем нетрудно было догадаться, поскольку очертания следующей горной гряды едва просматривались сквозь пелену сумеречного воздуха. В той низине, скорее всего, и пролегала дорога. Наметив себе цель, Там-Там пошел быстрее, не оглядываясь по сторонам. Идти было легко, деревья наверху росли просторно, кустов не было вообще, а покрытые мхом гранитные плиты не создавали серьезных преград, на отдельных ровных участках даже играя роль мостовой.

Выход Там-Тама к оконечности «полумесяца» совпал с кратковременным появлением настоящего небесного светила. Историческая родина африканских слонов поприветствовала посланца Африки бледным солнечным лучом, который скользнул по брусничной поляне на пологом боковом скате холма и растаял, не доходя до фаланги причудливых скал-останцев, подобно межевым столбам отмечавших границу болотного редколесья. Случайный разрыв туч сразу же сомкнулся, но Там-Там успел заметить положение солнца — оказалось, что он все это время шел на юг или юго-запад, то есть в противоположную сторону от автострады, вместо которой перед ним теперь расстилалось поросшее чахлыми деревцами и кустиками лесное болото.

Некоторое время он простоял неподвижно, с тупым удивлением разглядывая открывшийся пейзаж. Надо было поворачивать обратно и снова блуждать среди этих коварных холмов — Там-Там почему-то испытывал к ним недоверие и даже своеобразную антипатию. Но вот его взгляд задержался на одной точке по ту сторону болота: из-за кустов на пригорке выглядывала крыша какого-то строения. Если есть дом, значит, далее за ним должна быть дорога или хотя бы тропа, по которой можно продолжить путь без риска заплутать и провести еще одну ночь в лесу. Он спустился с холма к краю болота, чуть помедлил, примерился и запрыгал вперед по травяным кочкам, для равновесия хватаясь за попадавшие под руку деревца.

Сперва продвижение шло бойко, но постепенно кочки разреживались, так что ему приходилось отклоняться в стороны, выбирая удобный маршрут. Впрочем, это не очень его беспокоило до того момента, когда одна из кочек вдруг с пронзительным всхлипом утонула под его ногой. Он набрал в ботинок воды, но успел перепрыгнуть на другую кочку, которая тоже просела, так что пришлось без остановки прыгать дальше, а потом еще и еще, все быстрее — он уже не смотрел вперед, на служивший ориентиром конек жестяной крыши, а только вниз, под ноги, торопливо намечая следующую точку опоры и незаметно для себя продолжая движение не столько поперек, сколько вдоль растянувшейся на несколько километров болотистой котловины…