Алексей Евдокимов - ТИК

— Как это — зачем?

— Ну, если вдуматься, — Ксения чуть отъехала назад на стуле, разворачиваясь лицом к майору. Подтянула к себе за щиколотку правую ногу. Посмотрела на мента: — Это же правда самое странное из искусств.

Знарок моргнул.

— Во-первых, самое молодое — чуть больше ста лет ему, — тогда как все остальные ведут родословную из в прямом смысле доисторических времен. У вас есть закурить?.. — спросила она неожиданно для самой себя.

— Я думал, вы не курите…

— Я тоже думала…

Майор, помедлив, улыбнулся половиной рта:

— А я как раз пытаюсь бросить.

Ксения мигом вспомнила «Основной инстинкт», сцену в машине.

— Не получится, — заверила она с интонацией Кэтрин Трамелл.

Майор перекатил ухмылку на другую половину рта и вынул пачку «Ротманса». Ксения встала, подошла к шкафу, достала тяжелый зеленоватый стеклянный параллелепипед родом из Венеции, грохнула рядом с клавиатурой. Вытянула из предложенной пачки сигарету, наклонилась, убирая от лица волосы, к зажигалке.

— А во-вторых? — спросил Знарок.

— Во-вторых, — она не удержалась и пару раз кашлянула, — это продукт не столько… как бы сказать… интеллектуально-духовной деятельности человека, сколько технического прогресса. Происхождение у него не сакральное, как у всех без исключения прочих искусств, развившихся из мифологических и религиозных ритуалов, — а балаганное. Ну и наконец, это самое массовое искусство — с наиболее прямым воздействием на аудиторию и наиболее широким охватом… Я, между прочим, сейчас близко к тексту цитирую Игоря, которого хлебом не корми, дай на эту тему погрузить… Да вы сами, наверное, знаете.

Майор некоторое время усваивал.

— То есть имеется в виду, — он деликатно пустил дым между колен, — что кино как бы… было создано специально?

— Ага. С определенной целью.

— С какой?

— Вот это они и выясняют, — она осклабилась. — Но как легко догадаться — целью какой-то недоброй.

— Вы это серьезно?

— Я?..

— А кто вообще первым завел об этом речь?

— Ну, давайте посмотрим… — Она опять подъехала к столу, взялась за мышку. — Назад… Назад… Назад… Ну вот: тема начата в декабре, 24-го числа. В католический сочельник. Самое время для страшных историй…

— А кто ее начал?

— Пожалуйста. Некто John Doe.

— Джон Доу?

— Ну да. Аноним в американской полицейской практике.

— Но лицо свое он поставил…

— Это не его лицо. Это лицо Кевина Спейси, сыгравшего маньяка в знаменитом фильме «Семь». Маньяка, которого пристрелили, но так и не идентифицировали. Джона Доу.

— И много тут его сообщений?

— Ну вот, смотрите… Полно. В последний месяц он вообще активнее всех пишет.

— А это не может быть он? Гордин?

Ксения полуобернулась, держа сигарету на отлете. Какое-то время они смотрели друг на друга. Ксения мельком подумала, что рубленую майорскую ряху ощутимо портят пухловатые щеки.

— Может, — сказала она. — Теоретически.

— Разрешите… — Знарок придвинулся, вежливо отобрал мышку и принялся щелкать страницами, восстанавливая ход дискуссии на форуме.

Ксения затушила в пепельнице сигарету, встала и пошла на кухню.

— А кто такой Ник? — осведомился Знарок из комнаты.

— Никнэйм. Сетевой псевдоним. Кофе будете?

— То есть так он себя и назвал… Еще один безымянный. В январе зарегистрировался. Давайте кофе.

— Между прочим, теперь он тоже один из самых частых посетителей, если вы обратили внимание. — Она налила воду и включила кофеварку.

— Почему я и спрашиваю. Они с этим Джоном, я смотрю… такие как бы спарринг-партнеры… Может, этот второй — Гордин?

— Интернет, — вернувшись в комнату, Ксения прислонилась к дверному косяку, — дело такое… Не исключено, что и первый Гордин, и второй — он же мог зарегистрироваться и под двумя разными логинами. Хоть под пятью…

— Кстати, вы видели? Вот — Ник спрашивает у Джона: «И откуда ты, брат, столько всего знаешь?» И тот ему: «С умными людьми, брат, водился»… Или вот вообще — Ник: «Так что, по-прежнему не узнаешь меня?» И Джон Доу ему: «А ты сам — уверен, что не обознался?» — Знарок обернулся к ней. — Выходит, что? Или они знают друг друга, или один человек делает вид, что кто-то его ищет?..

Ксения смотрела, не отвечая.

— Я только не пойму: если хотя бы кто-то из них, — Знарок кивнул на монитор, — Гордин, — зачем он этим занимается?..

А ты зачем этим занимаешься? — так и подмывало поинтересоваться Ксению, но она, естественно, сдерживалась. Из всех общих их с Игорем знакомых, до кого она дозвонилась, майора знал один Дацко — да и тот ничего внятного, вопреки своему обыкновению, не сказал…

— Там действительно его статья? — спросил Знарок.

— Не знаю. Я-то не читала оригинал. Он мне устно пересказывал когда-то самые смачные истории…

— Ну вы же знаете его стиль.

Ксения чуть пожала плечами, подошла к столу. Не садясь, сама принялась гонять курсор.

— Да… Похоже на него…

— Чьи сообщения? Джона Доу этого?

— Да… Хотя и Ника — тоже…

— Вы говорили, что знаете некоторых людей, которые тут ошиваются. А кто из них кто — можете определить?

— Одного, кажется, я раскусила. Этого самого Бутчер-боя.

— И кто он?

— Виталик Смирнов из Питера. Игорь его хорошо знал. — Она вернулась на кухню, достала две чашки, пустила горячую воду через ситечко.

— Как вы поняли? — Знарок встал в дверях. Он двигался осторожно, как сознательный слон в посудной лавке.

— Во-первых, Виталик любит Нила Джордана… это его фильм — «Мальчик-мясник»… Кофе такой, молотый — ничего?.. Во — вторых, в адресе у него написано «Sin City». Вообще это тоже фильм такой — «Город грехов»: мрачный-мрачный, черно-белый, на компьютере нарисованный… — Она умяла в ситечке порошок. — Так Виталь — хотя и большой питерский патриот — говорил, что его можно было не рисовать, а на питерской фактуре снимать. Все равно мрачнее б вышло. Он считает, Питер — самый «нуарный» город в мире сейчас. Так, между прочим, выглядит одна из разновидностей петербургского патриотизма…

— И кто он такой, этот Виталь?

— О, Виталь — дико интересный мужик! — Врубив машинку, Ксения повернулась к майору и привалилась задом к кухонному столу. Отбросила с лица волосы. — Закончил школу с математическим уклоном, в компьютерах сек, в вузе блистал… И вдруг все бросил и пошел в армию. Хотя как студент имел легальное право закосить. Но отслужил, и чуть ли не в ВДВ, а потом стал работать в милиции. В ОМОНе! В детстве был хиляк, как всякий интеллигентский ребенок, — а лет в пятнадцать ни с того ни с сего начал качаться, кикбоксингом разным заниматься, стал вот таким амбалом… Ну, служил он в питерском ОМОНе — и послали его в командировку в Чечню. Там их бэтэр подорвался на фугасе, Виталю как-то хитро перебило ноги — в общем, сколько операций ни делали, ходить он так и не смог. Тогда он опять вернулся к программированию: сидит теперь в инвалидной коляске перед компом круглые сутки. И что характерно — продолжает качаться, вот такие бицепсы. Был даже кандидатом в параолимпийскую российскую сборную. Великий спец по интернету, найти там может что угодно. Всё обо всем знает. Фанат кино, опять же. При том, что инвалид, — один из самых жизнерадостных и обаятельных людей, каких я видела. Между прочим, до сих пор — половой гигант. Несмотря на безногость. Девки к нему, говорят, сами бегают — чуть ли не толпами. Бухнуть тоже горазд…