Боб Моррис - Багамарама

— Мужественный поступок, — похвалил инспектор. — Сдается мне, не помешает с этой пташкой побеседовать.

— Ага. Только Зой Эпплквист тебя и на порог не пустит.

— Хм, скорее всего.

— Не раскисай. Ты же начальник здешней полиции, представитель властей. Я, конечно, не знаю, как тут у вас заведено…

— Через заднее место, — пробормотал мой знакомец. — Давно пора уже послать эту Зой Эпплквист к чертовой бабушке — ишь, хозяйка выискалась — и поговорить с Тиффани Сен-Джеймс по-человечески, да только не могу я. И знаешь почему?

— Не имею представления.

— Дело в том, что лорд Дауни — почетный гражданин острова. Пояснить, что это значит?

— Наверное, это тот, кто не является уроженцем, но прожил так долго, что ему присвоили статус местного жителя?

— Бери выше. Это все равно что царственная особа местного значения. Покатишь на почетного гражданина бочку — головы не сносить. Меня, например, за такое с работы могут погнать.

Педерсон достал из кармана зубочистку, помусолил во рту и заявил:

— Разве что я мог бы подбросить тебя до усадьбы Дауни, в виде личного одолжения. Ты бы зашел, переговорил с мисс Сен-Джеймс, а потом передал мне суть дела. И никому не обидно.

Я сказал, что загляну в участок через час, и ушел: оставалась еще пара пунктов в повестке дня.

Из участка я направился в Данмор-таун. Банк Содружества соседствовал со скобяной лавкой Мауриса и пекарней Энтони.

Минут пятнадцать я ждал, пока администратор, серьезный молодой человек лет тридцати, уделит мне время и разъяснит, каким образом перевести на острова триста пятьдесят тысяч из банка в Штатах. Придется заполнить кое-какие бумаги, заплатить чисто символические комиссионные, и через сорок восемь часов можно будет прийти за деньгами.

— А быстрее никак нельзя? — заволновался я.

— Если бы в нашем банке у вас был открыт счет, тогда перевод занял бы только сутки, — ответил он. — Сумма внушительная, требуется время.

Я пообещал с ним связаться.

Прямо через дорогу располагался офис местной газеты «Айленд войс». Я зашел. В конторе сидел седой человек лет шестидесяти, с роскошными усами, как у Марка Твена. На нем была белая рубашка с закатанными по локоть рукавами и рубчатые льняные штаны на красных подтяжках. Человек работал за столом, на котором стояла латунная табличка с надписью «Рональд Диксон, главный редактор», и что-то набивал на компьютере. Заметив посетителя, газетчик поднял взгляд.

— Чем могу быть полезен? — с улыбкой поинтересовался он. Манера говорить выдавала в нем образованного человека.

— Мне нужна статья, опубликованная несколько недель назад. О женщине по имени Бирма Дауни, которая попала в аварию. Припоминаете?

— Как же, как же, — ответил Рональд Диксон.

Он встал из-за стола и стал рыться в стопке лежавших неподалеку газет.

— Вот она, ваша статья, на первой странице, — победно произнес Диксон, протягивая мне хрустящие оттиски. Судя по дате, она вышла около двух недель назад. — Уступлю за два доллара.

Я стал расплачиваться, но тут редактор отвлекся на звонок. Я стоял и рассматривал газету. Статья размещалась на самом видном месте — в верхней половине страницы, — под крупным заголовком: «Бирма Дауни серьезно пострадала в автомобильной аварии».

Надо сказать, что заголовок оказался самой информативной частью статьи. Собственно, из самого текста я узнал немногим больше.

«На прошлой неделе знаменитая жительница нашего острова, тридцатидвухлетняя Бирма Линдсей Дауни, попала в автомобильную аварию. По информации доверенного лица, мисс Дауни получила множественные травмы и находится в палате интенсивной терапии в больнице Форт-Лодердейла. По прогнозам врачей выздоровление может затянуться на несколько месяцев.

Зой Эпплквист сообщила нашему корреспонденту, что Бирма предполагает в скором времени вернуться на Харбор-Айленд, где будет восстанавливаться после аварии. Мисс Дауни благодарит друзей и близких за их молитвы.

Бывшая манекенщица и модель часто покидает родной остров и колесит по всему миру. Ее отец, лорд Фредериксон Дауни, почетный гражданин нашего острова, вот уже много лет проживает рядом с нами на Харбор-Айленде и знаменит на Багамских островах своей благотворительной деятельностью».

Когда Рональд Диксон закончил разговор, я поинтересовался, кому принадлежит авторство этой статьи.

— Моего пера творение. Нас тут всего двое. На мне — новости и реклама, а раскладка и бухгалтерия — по части супруги. Она же и в Нассау ездит, сдавать материал в набор.

— Вы не могли бы рассказать поподробнее про ту аварию?

— Запросто. Мне позвонила подруга мисс Дауни, в статье о ней упоминается. Занятная такая фамилия.

— Эпплквист?

— В точку. Она решила, что эта информация многих заинтересует. Знаете, у нас жизнь тихая, писать не о чем. Я счел, что эта история достойна передовицы.

— А когда случилась авария, мисс Дауни сидела за рулем?

Диксон задумался, а потом и говорит:

— Не могу вам сказать, точно не знаю.

— Больше никто не пострадал? Что случилось со вторым автомобилем?

— Понятия не имею. Я записал историю со слов той дамочки, — сказал он. — Видите ли, я не криминалист. Раньше жил в Айове, работал страховым агентом, а потом мы сюда переехали и решили, что на острове не хватает своей газеты. Эх, мне бы на покой уйти.

Я поблагодарил Рональда Диксона за любезность и вышел из конторы.

По пути в «Альбери» меня настиг дождь. Не яростный летний ливень, который обрушивается на голову внезапно и изливается весь, без остатка, — нет. Это был затяжной промозглый дождичек, который начинается медленно и неторопливо, а раскачавшись, набирает завидную силу постоянства.

«Альбери-Холл» опустел; в гостиной, в баре, в столовой — ни души. Я постучался в контору руководства. Мне открыли, и Чарли Хайнман пригласил меня в кабинет. Крисси сидела за компьютером и, зажав плечом телефонную трубку, бойко стучала по клавиатуре.

— Да, миссис Мосс, я вас прекрасно понимаю. С радостью примем вас в сентябре. Ждем с нетерпением.

Распрощавшись с собеседницей, Крисси обратилась ко мне:

— Знаешь, Зак, похоже, теперь ты тут полновластный и единоличный хозяин.

— Все разбежались? — предположил я.

Хозяйка кивнула.

— Те, кто резервировал номера, тоже раздумали — шторм надвигается. Вот, последняя — миссис Мосс. Эх, сплошные неурядицы, — посетовала Крисси. — Кстати, чтоб ты знал, хочу предупредить, мы на пару дней закрываем столовую, пока погода не устоится.

— Что ж, тогда я тоже удочки сматываю. На кухне — шаром покати, какой смысл оставаться. Я ведь могу и на траулере пожить.

Супруги попытались меня отговорить, да лишь затем, чтобы отдать дань законам гостеприимства. Я вернулся в коттедж, собрал пожитки. Вещи Барбары не тронул, оставил все на своих местах. Насыпал в ведерко льда, сунул туда бутылку шампанского и забрал с собой.