Джеффри Линдсей - Деликатесы Декстера

И разумеется, я вспомнил о Саманте и ее угрозе все рассказать. Была ли это действительно угроза или она так выражала недовольство фактом своего освобождения, оставшись живой и несъеденной? А если она действительно сообщит всем искаженную, пропитанную мстительностью версию случившегося? В тот момент, когда прозвучало ужасное слово «изнасилование», все и навсегда изменилось, и далеко не к лучшему. Теперь мне предстоит стать Делом Декстера, которое поступит в машину неправосудия и будет перемолото ее колесами. Чудовищно и совершенно несправедливо. Никто из тех, кто меня знал, не смог бы назвать Декстера озабоченным, истекающим слюной чудовищем. Я всю жизнь был чудовищем совершенно другой специализации. Но люди предпочитают верить штампам, даже если они не соответствуют истине. А взрослый мужчина, запертый вместе с девушкой-подростком, — это штамп. Я действительно ни в чем не виноват, но кто мне поверит? Я принял наркотик не по своей воле. Неужели она покарает меня за это, ведь я и сам оказался жертвой? Трудно сказать наверняка, но я был уверен: она может это сделать. И уничтожить этим всю мою тщательно выстроенную жизнь.

Но что мне делать? Я не мог окончательно избавиться от мысли, будто ее смерть все решит, а ведь я даже мог бы склонить ее к сотрудничеству, пообещав откусить от нее несколько кусочков. Я, разумеется, не стал бы совершать подобную мерзость, но если небольшая ложь сделает ее чуть более счастливой, я готов соврать.

В любом случае до этого никогда не дойдет. Как бы глупо это ни звучало, но я не смогу убить Саманту, вопреки обоюдному нашему желанию. Не то чтобы у меня наконец отросла совесть, просто это оказалось бы слишком против Кодекса Гарри, да и опасно, учитывая, что сейчас она находилась в центре внимания. Нет, я должен придумать другой способ спасти себе жизнь.

Но какой? Ничего подходящего не приходило мне в голову; сон, впрочем, тоже не шел. И только тяжкие мысли топали своими свинцовыми ногами по ненадежному полу моей измученной головы. Шабаш. Какая разница, кто его возглавлял — мужчина или женщина? Кукаров мертв, и от шабаша ничего не осталось.

За исключением Бобби Акосты. Может быть, мне удастся найти его и скормить ему Саманту? А потом отдать его Деборе? Все порадуются.

Деб совершенно точно нуждалась в положительных эмоциях. Она очень странно вела себя в последнее время. Это что-то серьезное? Или просто последствия ножевого ранения?

Кстати, о ножах. Неужели я действительно навсегда брошу свои темные удовольствия? Ради Лили-Энн?

Лили-Энн… Я задумался о ней. Надолго, как мне показалось. И неожиданно наступило утро.

Я воспользовался советом Риты и проспал допоздна. Первое, что я услышал проснувшись, были звуки дома, в котором никого нет: подтекающий душ где-то вдалеке, работающий кондиционер и посудомоечная машина в кухне, меняющая режим. Я полежал несколько минут, наслаждаясь относительным покоем и ощущением сладкой усталости, разлившейся по всему телу от головы до пят. Вчера был тот еще денек, и, честно говоря, мне очень повезло, что я его пережил. Моя шея все еще не обрела подвижность, но головная боль прошла и я чувствовал себя намного лучше, чем следовало бы. До тех пор пока не вспомнил о Саманте.

Теперь я продолжал лежать в постели и размышлял, смогу ли придумать то, что заставит ее молчать. Шансов убедить ее было очень мало. Однажды, в холодильнике клуба, мне удалось это сделать, взобравшись на такие вершины красноречия, на каких раньше бывать не приходилось. Получится ли у меня повторить это? И подействует ли мое красноречие на этот раз? Не уверен, и пока я оценивал свои возможности, в мою голову влезла избитая строчка о «языках ангельских и человеческих». Не помню, чем именно там все закончилось, но думаю, что плохо. Не стоило мне вообще читать Шекспира.

Открылась входная дверь, и в дом быстро вошла Рита, отвозившая детей в школу. Она, миновав гостиную, прошла в кухню, издав по пути все те звуки, какие обычно сопровождают человека, желающего передвигаться бесшумно и никого не беспокоить. Я услышал, как она тихо разговаривает с Лили-Энн, меняя ей подгузник. Потом она вернулась на кухню и через несколько секунд там прокашлялась, затем ожила кофеварка. Вскоре запах свежего кофе пробрался в спальню, и я почувствовал себя несколько лучше. Я находился дома, с Лили-Энн, и все было в порядке. По крайней мере пока. Не сказать, чтобы это ощущение можно назвать рациональным, но, судя по моему опыту, чувства никогда таковыми не бывают, поэтому можно наслаждаться теми из них, которые получше, пока можно. Их не так уж много, и они обычно долго не длятся.

Я наконец сел на край постели и осторожно размял затекшую шею. Это не слишком помогло, но все равно сегодня было уже не так больно. Я встал — это оказалось неожиданно сложнее, чем обычно. Ноги не гнулись и слегка ныли, но я доковылял до душа и в течение десяти долгих минут наслаждался роскошью теплой воды, струящейся по телу. Благодаря этому тот Декстер, который вышел из ванной, оделся и отправился на кухню, где, судя по звукам, кипела работа, оказался уже обновленным и почти нормальным Декстером.

— О, Декстер, — поприветствовала меня Рита, откладывая в сторону лопаточку и целуя меня в щеку, — я услышала, как ты пошел в душ, и подумала… Ты не против блинчиков с голубикой? Мне пришлось взять мороженую ягоду, она не совсем… Но как ты себя чувствуешь? Потому что если ты… Я могу приготовить тебе яичницу, а блинчики заморозить для… Сядь, дорогой, ты выглядишь измученным.

Она усадила меня в кресло, и я заверил ее в полной лояльности к блинчикам, которые и вправду оказались замечательными. Я съел слишком много, убеждая себя, будто заслужил это, и стараясь не слушать ехидный внутренний голос, напоминавший мне, что завтрак дома вполне может быть последним, если я не позабочусь о Саманте.

После завтрака я довольно долго сидел в кресле и пил кофе чашку за чашкой в тщетной надежде, что он выполнит данное в рекламе обещание и наполнит меня энергией. Это был очень хороший кофе, но даже он не смог окончательно смыть мою усталость, и я разрешил себе еще немного побездельничать дома. Я посидел с Лили-Энн на руках. Она срыгнула на меня, и я задумался: как странно, что это не вызывает у меня неприятных ощущений. Потом она уснула у меня на руках, и я посидел с ней еще немного, тем более мне это нравилось.

Но в конце концов зов долга сумел-таки до меня достучаться, и я уложил Лили-Энн, поцеловал Риту и направился к двери.

Движение было не очень плотным, и я позволил себе поразмышлять, пока ехал по шоссе Дикси, но когда свернул на шоссе Пальметто, у меня возникло неприятное чувство, что дела обстоят не так уж и хорошо. Пришлось включить могучий мозг Декстера в полную силу и заставить его искать проблему. Поиск занял очень мало времени, но благодарить за это следовало не силу моей логики, а силу запаха, исходившего откуда-то из-за моей спины — вероятно, с заднего сиденья машины. Это был жуткий запах какой-то мерзости, которая уже давно здесь гнила, разлагалась и становилась все мертвее и мертвее, и я не мог понять, что это. Но оно издавало кошмарный запах, и он становился хуже с каждой секундой.