Дэвид Хьюсон - Укус ящерицы

Интерьер палаццо блестел и сиял так, что захватывало дух. По периметру зала стояли вазы с благоухающими орхидеями и розами. Широкие белые ленты гирляндами обвивали деревянные и металлические конструкции, сходясь на окаменелом стволе пальмы, где они образовывали нечто вроде короны. Три восходящих полукруга стекла мигали сотнями крошечных прожекторов над огромной толпой из анонимных актеров, представлявших персонажей столь древних, что Ник уже не помнил имена всех. У дальней стены, на невысоком подиуме, наигрывал оркестр. Музыка, впрочем, едва перекрывала шум от собравшихся трех сотен гостей, которых с лихвой хватило бы для комплектования нескольких трупп комедии дель арте.

Кое-где Коста подмечал характерные следы вмешательства Эмили: вазы с высокими белыми лилиями, легкие волнистые фигуры из тонкой золотой проволоки, колышущиеся метрах в пяти над собравшимися под хрупким стеклянным потолком. Все это – и цветы, и бумажные гирлянды, и мигающие лампочки – было призвано скрыть признаки многолетнего забвения и спешку, в которой производились работы. Тем не менее создавалось ощущение, что вечеринка проходит в некоем лишь недавно возрожденном здании, воссозданном с пока еще неясной целью, здании, пробудившемся от долгого сна и с ужасом обнаружившем, что его заполонили вандалы.

Они коротко поговорили с Фальконе и Рафаэлой, вцепившейся в руку инспектора и, похоже, немного испуганной блеском, шумом и многоликостью толпы, и двинулись дальше, чувствуя себя неловко в компании разодетых гостей. Коста посматривал по сторонам, пытаясь отыскать Эмили; Перони и Тереза покорно следовали за ним.

Вскоре выяснилось, что на вечеринку явился весь клан Арканджело. Большинство мужчин выбрали для приема баута, традиционные белые маски, закрывающие нос и щеки, но оставляющие свободным рот, что позволяло есть и пить. Двадцать первый век, однако, вносил свои коррективы, и после недолгого предания в душном помещении многие избавились от неудобных атрибутов. Обоим Арканджело маски надоели уже через несколько минут. Микеле разговаривал с какой-то женщиной, причем выглядел непривычно оживленным и почти веселым и совершенно не походил на ту мрачную личность, из которой они несколько часов назад тщетно пытались выудить хоть какую-то информацию. А вот Габриэль остался прежним. Молчаливый и одинокий, в нелепом костюме Доктора, он стоял в стороне, около столика с напитками и, опустив маску, потягивал спритц.

Коста с извинениями протолкался мимо странной парочки в костюмах, делавших их похожими на неоновых павлинов и более подходящих для бразильского карнавала, чем для частной вечеринки в Венеции. Обошел столик с канапе; Покачал головой, заметив, как Перони захватил пригоршню крошечных бутербродов и тут же сунул два или три в рот. Повернулся и оказался лицом к лицу с Джанфранко Рандаццо.

– Хоть кто-то в нормальной одежде, – вздохнул комиссар, бросая взгляд на Перони. – Уже легче. Только вот какого черта вы делаете на этом маскараде?

– Ем, – объявил, не переставая жевать, Перони. Малюсенькие канапе с брезаолой, вяленой говядиной, и порчини выглядели на огромной ладони почти игрушечными. Взглянув на бокал с просекко в руке комиссара, он скривил кислую гримасу. – Пива у них, надо полагать, нет?

– Офицерам на службе пить не положено! – отрезал Рандаццо.

– Мы в курсе, – ответил Коста. Вино он уже попробовал и вопреки утверждениям Перони обнаружил, что оно гораздо лучше популярной в Венето слабой шипучки под названием физз. – Но сейчас мы не на службе и можем делать все, что нам нравится.

Комиссар нахмурился. Нику он показался более напряженным и хмурым, чем обычно.

– Итак, что нового? Мне, наверное, надо выразить вам благодарность. Раньше нам редко приходилось посылать на Мурано больше одного полицейского. Такое уж место. А теперь тут трое. И заняты они лишь тем, что сдерживают толпу. Почему бы просто не забрать Браччи в участок?

– На каком основании? – спросил Перони.

– Сами придумайте! – рявкнул Рандаццо – Или без подсказки не можете? – Он посмотрел на Терезу Лупо, присутствие которой почему-то вызвало у него беспокойство, что не прошло мимо внимания римского патологоанатома. – Вы тоже нашли занятие. Сунуть нос не в свое дело. Жаль, не успел предупредить Този.

– Този вам звонил? – удивилась Тереза.

– Конечно! Он же работает на меня.

– Счастливчик, – с милой улыбкой отозвалась Тереза и, отвернувшись, последовала за Перони.

Рандаццо ткнул Косту пальцем в грудь.

– Я не намерен терпеть ваши выходки! Всему есть предел!

Продолжать разговор не было смысла. Ник знал, что сам по себе комиссар ничего не стоит. Скорее всего Рандаццо служил Мэсситеру и сюда пришел только потому, что ему приказали явиться. Вот пусть сам и развлекается. К тому же Ник заметил наконец Эмили. Она стояла у противоположной стены и разговаривала с каким-то идиотом, обрядившимся в наряд французского аристократа восемнадцатого века.

Коста кивнул комиссару:

– Полагаю, так оно и есть. Прошу извинить.

Пробиваясь через толпу, он применил смягченный вариант прорыва из подзабытого регбийного опыта. Эмили могла исчезнуть, а упускать ее Ник не хотел.

Прежде чем подойти к ней, он прихватил два бокала с подноса, который держал в руках офицер в дурацком напудренном парике и голубой шелковой ливрее.

Эмили рассмеялась – легкий, звонкий, чарующий звук! – и благодарно кивнула.

Ник скользнул взглядом по белому ангельскому костюму с украшенными перьями крылышками.

– Я привез твою одежду. Ты же просила. И это…

Он вынул из кармана букетик кроваво-красных пеннерончини, выращенных трудами Пьеро Скакки.

Эмили осторожно вставила перчики между перьями правого крыла, где они приобрели вид разверзшейся раны.

– Ничего милее за весь день не видела.

Глаза се сияли от удовольствия. Для нее происходящее было игрой. Она повернулась перед ним, демонстрируя костюм:

– Нравится?

– Нет.

– Ник.

Он нахмурился:

– Нравится. Где ты его откопала?

– У Хьюго в городе знакомый костюмер. Он послал кого-то, и вот… В общем, его идея.

– Да уж. Другие тоже возникали?

Она кивнула:

– Думаю, что да. Знаешь, я сегодня много чего узнала о Хьюго Мэсситере.

– Это нам поможет?

– Будет видно.

Эмили отступила за одну из изящных железных колонн, поддерживавших балкон, на котором собралось несколько десятков человек. Ник с опаской посмотрел вверх – конструкция выглядела слишком хлипкой для такого количества людей. Оркестр за спиной разразился «Временами года» Вивальди. Убедившись, что их никто не подслушивает, Эмили тихо заговорила:

– Возможно, и нет. Я выяснила, что он одержим Лаурой Конти. Помнишь? Та женщина, из-за которой его едва не посадили.