Дэвид Хьюсон - Укус ящерицы

– Расскажите о Лауре Конти, – попросила она. Вторую половину дня Мэсситер провел в бесконечных переговорах с адвокатами, советниками и братьями Арканджело, и Эмили лишь теперь представилась возможность попытаться вытянуть из него что-то интересное. – Я любопытна.

Хьюго поднял бокал.

– А я нескромен. Вот только… – Он посмотрел на далекий остров и перевел взгляд на часы. – Обедаем в локанде. Давно я там не был. А отпраздновать есть что.

– И что же?

Он улыбнулся и немедля уставился на нее с неожиданно чувственной откровенностью.

– Доверие требует ответного доверия, близость – близости. Я не дурак, Эмили.

Она поставила наполовину полный бокал на разделявший их полированный ореховый столик. Временная обитель англичанина представляла особый интерес. Экипаж состоял главным образом из хорватов; работу по обслуживанию, включая стирку и уборку, выполняли женщины-филиппинки. На нижней палубе, за восемью каютами, самую большую из которых, на носу, занимал Мэсситер, находился небольшой, постоянно закрытый на ключ кабинет. Яхту англичанин арендовал, поскольку квартиру на Большом канале пришлось продать – проект с Изола дельи Арканджели обходился недешево, – а в новые апартаменты въехать до заключения сделки не мог. Жизнь на воде большого удовольствия не доставляла, хотя затемненные стекла и не пропускали любопытные взгляды туристов, которых всегда хватало на широкой набережной, соединявшей Дворец дожей с Арсеналом. Причина, определившая выбор Мэсситера в пользу яхты, лежала, очевидно, в той самой запертой на ключ кабине. Судя по кладовой, оборудованной им в апартаментах на острове, англичанин имел склонность хранить все самое ценное в маленьких темных местах. Вопрос заключался только в том, как бы туда проникнуть.

– Я вас дураком и не считала. Повторяю, мы с Ником поссорились. Идти мне было некуда. И пожалуйста, Хьюго, не ищите в моих поступках то, чего там нет.

Эмили знала, что Ник уже съехал со своей служебной квартиры в Кастелло и вместе с Перони сиял апартаменты с двумя спальнями и кухней на одной из узких улочек рабочего квартала между виа Гарибальди и садами Бьеннале. Не будет больше ни бесплатного жилья, ни приятных моментов на узкой кровати зажатой между дверью и окном с видом на перечеркнутый бельевыми веревками дворик. И что взамен? Она хорошо запомнила каким видела его в последний раз: серьезным, мрачным решительным, целеустремленным. Ник жаждал посчитаться с Мэсситером за Лео, восстановить справедливость. Эмили понимала его: есть люди, которые не могут жить спокойно, не расплатившись по долгам.

– Когда человеку негде остановиться, он обычно идет в отель. Вы же пришли ко мне. Почему?

Она еще не определилась, как держаться с ним, какую модель поведения выбрать. Во многом Мэсситер оставался загадкой: хитрый и коварный во всем, что касалось мира и бизнеса, он казался ей почти невинным в том, что имело отношение к его внутреннему «я».

– Я подумала, что вам будет приятно, и хотела проверить, ошиблась или нет.

Он смотрел на нее с жадным интересом и в то же время настороженно.

– Ваш приятель знает, что вы со мной?

– Нет.

Эмили взяла бокал и осушила его двумя глотками, даже не пытаясь бороться с соблазном. Англичанин тут же налил еще. Самое главное – доверие. Так говорили инструктора в академии. Вы должны уметь построить его из лжи и умелого обмана.

– Это так важно? – спросила она. – Я знала, что дверь передо мной не закроют и на улице не оставят. Или вы и вправду думали, что я буду вашим архитектором?

Он вскинул брови:

– А почему бы и нет? Попробуйте. Если не получится, найду кого-нибудь другого. Деньги у меня теперь есть, а деньги решают все. Поправлюсь: деньги у меня будут, как только я подпишу договор с Арканджело. А потом… Знаете, остров – прекрасный шанс. Именно то, что и нужно, чтобы встать на ноги.

Хорошо бы разузнать пролегали сделки, подумала Змиям.

– Вы действительно так близко подошли к краю?

– Ближе просто не бывает, – с чувством ответил Мэсситер. – Никто даже не представляет, насколько критической была ситуация. Она и сейчас мной остается, хотя проблем с договором я уже не ожидаю. Все решится завтра вечером. В шесть часов. Небольшая церемония в той роскошной столовой. Которая, кстати, сразу после подписания станет моей.

Вот так сюрприз!

– Мне казалось, Арканджело собирались оставить эту часть палаццо за собой, а вам отдать только апартаменты.

Англичанин фыркнул.

– Неужели вы и впрямь верили, что я удовольствуюсь частью? Разве хозяину подобает жить в крыле для слуг? Думаю, нет. В контракт внесены кое-какие изменения, осознать значение которых Микеле еще только предстоит. Но сделать он уже ничего не сможет. Когда я куплю остров, он станет моим полностью. Без каких-либо условий, ограничений и обязательств. Я смогу делать на нем все, что только захочу. Построить, например, отель. Или многоквартирный дом.

– А что же будет с Арканджело?

Он посмотрел на нее с досадой.

– Они получат деньги. Без этой сделки им долго не протянуть. Долги достигли таких размеров, что игнорировать их уже невозможно.

Ник говорил, что больше всего Арканджело хотели бы продолжать заниматься стеклом, сберечь свое искусство, и сделка с Мэсситером для них что-то вроде второго шанса.

– Но им ведь нужно как-то жить. Сохранить производство. Разве это для них не самое важное?

– Разве что для Микеле. Уриэлю на мастерскую было наплевать. Габриэль делает то, что ему говорят. Их сестричка, по-моему, сама не знает, чего хочет. Теперь у них появятся деньги. Пожалуйста, открывайте бар. Живите в свое удовольствие. Вот только…

Он облизал губы. Похоже, кое-какие сомнения все же оставались.

– Вот только что?

– В любом случае вам беспокоиться не о чем! – отрезал Мэсситер. – Просто до того, как все завершится, нужно еще кое-что подчистить прибраться. Но я человек аккуратный, справлюсь и на этот раз. Ни один юрист не подкопается. Пришлось конечно повозиться в грязи, но ничего не поделаешь.

– А что потом?

Англичанин усмехнулся – широко, открыто, цинично Появившееся на лице новое выражение как будто размазало огрубило черты.

– Потом? Потом я смогу уже ни о чем не беспокоиться Аукционный бизнес – дело рискованное, а вот недвижимость. Этот проклятый островок стоит вдесятеро больше, чем они за него получат. Желающих вложить в него деньги хоть отбавляй. Они уже выстроились в очередь. Достаточно л ишь поднять трубку телефона. Конечно, процветать могли бы и Арканджело, не будь они настолько самоуверенны и уперты. Сейчас в Венеции перспективна только одна индустрия: заманить сюда как можно больше туристов и обобрать их всех до нитки. Заниматься стеклом никто не желает. Оно никому не нужно, как не нужно и настоящее искусство. Вот чего не поняли Арканджело. Глупцы пытались обмануть время и самих себя, сделать вид, что они не такие, как все. Не получилось.