Патрисия Корнуэлл - Реестр убийцы

Скарпетта дает приближение, и мерцающее пятно приобретает очертания человеческого тела, светящегося неестественно ярко на краю отливающего стеклянным блеском заливчика.

Люси убирает ФИИК и щелкает переключателем. Прожектор вспыхивает десятью миллионами свечей. Трава пригибается к земле, ветер взбивает песок — вертолет идет на посадку.

Черный галстук подрагивает в затихающих вихрях. Лопасти останавливаются.

Скарпетта смотрит в окно — недалеко от вертолета, в песке, лицо. На фоне разбухшей массы оскаленные, будто в гримасе, зубы. Если бы не галстук и костюм, определить, мужчина это или женщина, было бы невозможно.

— Что за черт? — В наушниках недоуменный голос Бентона.

— Это не она. — Люси щелкает переключателями. — Не знаю, как ты, а я пистолет прихватила. Что-то тут не так.

Она отключает аккумуляторы, открывает дверцу, и они выходят. Под ногами мягкий песок. В нос бьет нестерпимая вонь. Надо заходить с другой стороны. Лучи фонариков рыщут по земле, оружие наготове. Вертолет на ночном берегу точно гигантская стрекоза. Единственный звук — ровный шум волн. Скарпетта светит дальше и натыкается на широкую, как от волочения, полосу, ведущую к дюне и обрывающуюся возле нее.

— У кого-то была лодка, — говорит Люси и поворачивает к дюнам. — Плоскодонка.

Дюны тянутся вдаль насколько хватает глаз, приливы их не трогают. Скарпетта думает о гремевших здесь когда-то сражениях, о жизнях, принесенных в жертву делу, диаметрально противоположному тому, за которое сражался Юг. О пороках и грехах рабства. Об умиравших здесь черных солдатах-янки. Она слышит доносящиеся из высокой травы стоны и шепоты и, повернувшись к Бентону и Люси, просит не отходить далеко. Лучи их фонариков разрезают темноту, словно длинные яркие лезвия.

— Сюда! — окликает их Люси из черной расщелины между дюнами. — Господи… Тетя Кей, прихвати маски!

Скарпетта открывает багажное отделение, подтягивает чемоданчик, кладет его на землю и достает маски.

— Обоих мы отсюда не вытащим, — доносит ветер голос Бентона.

— Это что еще за хрень? — кричит Люси. — Слышали?

Что-то хлопает. Далеко, в дюнах.

Скарпетта идет на свет фонариков, и запах становится сильнее. Воздух от него как будто сгущается, в глазах жжет. Она протягивает маски и сама надевает оставшуюся — иначе дышать невозможно. В ложбине между дюнами — с берега ее не разглядеть — второе тело. Женское, обнаженное и жутко раздутое. Гниющая плоть кишит червями, лицо изъедено, от губ и глаз не осталось ничего. Под лучом фонарика имплантированный титановый стержень в том месте, где была коронка. Скальп съезжает с черепа, длинные волосы шевелятся на песке.

Люси идет через траву в ту сторону, откуда доносятся хлопки. Скарпетта осматривается, не зная, что делать, и думает о песке и продуктах выстрела — что это все для него значит? Он придумал и создал собственное поле боя. Сколько еще мертвецов появилось бы здесь, не найди она это место по смешанным с песком барию, сурьме и свинцу, о которых он скорее всего и не догадывался? Она думает о нем и чувствует его. Его больной, отравленный дух будто висит в здешнем воздухе.

— Палатка! — кричит Люси, и они идут к ней.

Она за следующей дюной, и дюны — черные волны, катящиеся вдаль вперемешку с кустиками и травой. Кто-то устроил здесь временное пристанище. Алюминиевый каркас и брезент. Хлопает клапан. В палатке — матрас, аккуратно свернутое одеяло и фонарь. Люси открывает ногой термос. Вода. Она трогает ее пальцем и объявляет — теплая.

— У меня в вертолете доска. Что будем делать, тетя Кей?

— Сначала нужно все сфотографировать. Сделать замеры. Вызвать сюда полицию. — Дел слишком много. — Подцепить сразу два не получится?

— Доска только одна.

— Я хочу основательно здесь порыться, — говорит Бентон.

— Тогда положим их в мешки, а тебе придется сделать два рейса, — решает Скарпетта. — Куда хочешь доставить? Место должно быть достаточно укромное, не аэропорт, где тот парень разгоняет москитов. Позвоню Холлингсу, может быть, он подскажет.

Некоторое время все трое молчат, слушают, как хлопает клапан палатки, свистит трава, шуршат, набегая на песок, волны. Маяк в темноте кажется громадной шахматной фигурой, пешкой, окруженной равниной рифленого черного моря. Он где-то там, солдат неудачи, но жалости Скарпетта не испытывает.

— Давайте за дело, — вздыхает она и набирает номер на сотовом.

Сигнала, конечно, нет.

— Попробуем с вертолета, — предлагает Люси. — Может быть, позвонить Розе?

— Розе?

— Набери.

— Зачем?

— Думаю, она знает, где его найти.

Они достают доску, мешки и пластиковые простыни. Начинают с нее. Трупное окоченение прошло, и тело вялое, как будто уже сдалось смерти, по нему ползают насекомые и еще какие-то крохотные твари. Все мягкое и раненое они съели. Лицо распухло, тело раздулось от бактериального газа, кожа напоминает зеленовато-черный мрамор с прожилками кровеносных сосудов. Левая ягодица и задняя часть бедра отрезаны, но других повреждений или признаков увечья не видно. Неясно и отчего она умерла. Они поднимают тело, кладут на простыню, заворачивают и отправляют в мешок. Скарпетта затягивает молнию.

Теперь очередь мужчины на берегу. На зубах у него полупрозрачный пластиковый фиксатор, на запястье — резиновая лента. Костюм и галстук черные, рубашка белая с темными пятнами от крови. Многочисленные разрезы на пиджаке, как спереди, так и на спине, указывают на колотые раны. В ранах черви, плоть под одеждой колышется. В кармане брюк — бумажник, принадлежащий Люшесу Меддиксу. Наличные и кредитные карточки убийцу не интересовали.

Они фотографируют, записывают, потом Скарпетта и Бентон привязывают мешок с телом Лидии Уэбстер к доске, а Люси достает из кабины пятидесятифутовую веревку и сеть и отдает Скарпетте свой пистолет.

— Тебе он нужен больше, чем мне.

Она забирается в кабину, включает двигатели, и лопасти начинают резать воздух. Вспыхивают огни, и машина мягко отрывается и разворачивается. Потом медленно поднимается, постепенно натягивая веревку, и вот наконец сеть со своим жутким грузом повисает в воздухе. Вертолет улетает, его ноша раскачивается, точно маятник. Скарпетта и Бентон возвращаются к палатке. Будь сейчас день, здесь кружились бы тучи мух.

— Тут он спит, — говорит Бентон. — Хотя и не обязательно все время.

Он трогает ногой подушку. Под ней — одеяло. Под одеялом — матрас. В пакете — коробок спичек. А вот книги внимания не удостоились — сырые, со склеившимися страницами семейные саги и любовные романы из тех, что покупают в первом попавшемся драгсторе, когда хотят почитать не важно что. Под палаткой — яма, где он разводил огонь, используя в качестве топлива древесный уголь. На камнях ржавая решетка от гриля. Банки из-под имбирного пива. Осмотревшись и ни к чему не притронувшись, Скарпетта и Бентон возвращаются на берег, туда, где на месте приземления вертолета в песке остались глубокие отметины от шасси. Появляются звезды. В воздухе еще стоит неприятный запах, но дышать уже легче.