Тесс Герритсен - Смерть под ножом хирурга

— Этот пациент умер.

— Я знаю. — Кейт вспомнила, как уже пыталась получить здесь информацию.

— Значит, дела здесь нет. Оно в архиве.

— Я знаю. Не могли бы вы найти его для меня?

— Надо перерыть целый ряд папок. Почему бы вам не прийти завтра?

Кейт попыталась ее убедить:

— Мне очень нужно сейчас. — У нее чуть не вырвалось, что речь идет о жизни и смерти.

Девушка взглянула на часы и неохотно пошла в комнату архива.

Через пятнадцать минут она вернулась и отдала Кейт папку с делом.

Кейт села за стол в углу холла и прочла на обложке: «Брук. Ребенок женского пола».

Ее не успели назвать.

В деле был сертификат о смерти, скупая запись: смерть наступила 17 августа в 2.00 от кислородного голодания мозга. Свидетельство о смерти подписано доктором Танакой.

Она взяла принесенную с собой копию карты Дженни Брук. В который раз внимательно прочла вновь, строчку за строчкой. 28 лет, нормальное протекание беременности, никаких предупреждений о возможном осложнении. Роды вовремя. И вдруг взгляд задержался на примечании мелкими буквами внизу страницы. В 16 недель из матки взяли жидкость на обязательный анализ. А раз так — они заодно определили пол ребенка. Но результата анализа в отчете не оказалось. Кто-то изъял его. Ей вдруг стало жарко, и она обернулась к девушке:

— Мне нужно еще одно дело.

— Надеюсь, не из архива.

— Нет.

— Имя?

— Уильям Сантини.

Через минуту дело было в руках Кейт. Вдруг она засомневалась: а хочет ли на самом деле узнать правду? Наконец, открыла.

Копия сертификата о рождении.

Имя: Уильям Сантини.

Дата рождения: август, 17. Время: 03.00

В тот же день. Но немного позже. Как раз в это время девочка Дженни Брук уже умерла, а Уильям Сантини появился на свет.

Два ребенка — один мертвый, один живой. Вот и мотив для убийства?

— Ты работаешь с картами? — раздался рядом знакомый голос, и, подняв голову, она увидела рядом Гая Сантини.

— Я… Уже ухожу. — И добавила: — Ты задержался?

— Машина сломалась, меня подбросит Сьюзен. — Он взглянул на пустую стойку, девушка куда-то исчезла.

— Она только что была здесь. — Кейт направилась к выходу.

— Ты слышала новости? О жене Эвери? Для нее это был благословленный конец.

Он нахмурился, глядя в спину замершей у выхода Кейт.

— Что-нибудь стряслось?

— Нет, я просто… Извини, мне действительно надо идти. — Она уже выходила, когда за спиной раздался возмущенный возглас:

— Доктор Чесни!

Кейт обернулась и увидела, что регистраторша с негодованием смотрит на нее из-за стойки.

— Дело. Вы не имеете права выносить его из регистратуры.

Кейт взглянула на папку, которую продолжала прижимать к груди, пытаясь лихорадочно найти выход из положения. Никак нельзя отдавать документы, пока Гай стоит рядом со стойкой, ведь он увидит имя на обложке.

Но нельзя было молчать.

— Если вы не закончили работать, я могу отложить дело для вас.

— Нет, я хотела…

Гай рассмеялся:

— Да что там у тебя? Государственные секреты?

С сильно бьющимся сердцем она подошла и нетвердой рукой положила папку лицевой стороной вниз.

— Я не закончила работать с этим делом.

— Я отложу для вас.

Кейт испугалась, что девушка сейчас перевернет папку и тайна обнаружится. Но та взяла заявку Гая, которую он положил на стойку.

— Присядьте, доктор Сантини, — сказала она, — я сейчас вам все подберу, — и исчезла в архиве.

Пора немедленно убираться отсюда.

Ей понадобилось собрать все свое хладнокровие, чтобы не бежать. Чувствуя взгляд Гая на своей спине, она медленно шла к выходу. Только в коридоре, когда за ней захлопнулась дверь, осознав окончательно, что ей только что открылось, Кейт испытала потрясение. Гай Сантини, ее коллега, друг — убийца. И она была сейчас единственным человеком, который знал его тайну.

Гай озадаченно смотрел на дверь, в которую только что вышла Кейт. Он знал ее почти год и еще ни разу не видел в таком смятении. Недоумевая, он прошел на свое привычное место — уединенный стол в углу. На нем все еще лежали две папки, которые ждали, чтобы их вернули на место. Он уже хотел отодвинуть их в сторону, освобождая для себя место, как вдруг его взгляд упал на верхнюю папку, и его ноги буквально подкосились. Он увидел имя на обложке.

«Брук. Младенец женского пола. Умерла».

Господи, это не может быть та самая Брук. Он раскрыл папку и стал искать имя матери в свидетельстве о смерти. Вот оно: «Мать: Брук, Дженнифер».

Та самая женщина. Тот самый ребенок. Ему надо было прийти в себя, все обдумать. Пока не о чем беспокоиться. Никто не свяжет его имя с именем Дженни Брук. Четыре человека, причастные к трагедии, разыгравшейся пять лет назад, умерли. И кому придет в голову проявлять любопытство?

Или такие люди есть?

Он вскочил и устремился к конторке. Там лежала папка, с которой так неохотно рассталась Кейт. Он перевернул ее. На него смотрело имя его собственного сына.

Кейт Чесни знала. Наверняка знала. И ее надо было остановить.

— Вот ваш заказ. — Девушка появилась из архива со стопкой папок. — Кажется, здесь все. — Она застыла, с изумлением глядя ему вслед. — Куда же вы? Доктор Сантини!

Гай ее не слышал, он уже выбежал из зала.

В вестибюле было светло, когда Кейт вышла из лифта. Это немного ее успокоило. Несколько посетителей задержались, глядя в окна и не решаясь выйти на улицу, где разыгрался ураган. Охранник у своего стола флиртовал с хорошенькой волонтершей. Кейт поспешила к телефонам. На одном висела табличка, предупреждавшая, что аппарат не работает. По второму говорил какой-то мужчина. Она встала поблизости и стала ждать. Окна сотрясались от порывов ветра, за ними — сплошная стена дождя. В этот момент ей больше всего хотелось услышать голос Поки Чанга. Она молилась про себя, чтобы лейтенант оказался на рабочем месте.

Мужчина все говорил. Оглянувшись, она увидела с тревогой, что охранник куда-то отошел. Вестибюль пустел. Ей было страшно оставаться одной.

Она вышла на улицу под проливной дождь. Машину Джинкс она припарковала в конце парковки. Пока она добралась до машины, вымокла насквозь. Пришлось повозиться с ключами, открывая незнакомую машину. Она так торопилась, что не заметила, как по направлению к ней приближается чья-то тень. Кейт села на место водителя, и вдруг ее рука была схвачена как тисками.

Она увидела Гая Сантини, угрожающе нависшего своей медвежьей фигурой над открытым стеклом.

— Подвинься, — приказал он.

— Гай, отпусти руку.

— Я сказал — подвинься.

Кейт в отчаянии оглянулась. Никого. Дождь стучал по крыше, никто не услышит ее крика. Пути отступления не было. Вряд ли она успеет выскочить с другой стороны…