Хосе Сомоса - Зигзаг

В этот миг парень повернул голову и взглянул на нее. У него были удивительные зеленовато-голубые глаза, но в них крылся холод, и взгляд его вызывал беспокойство. Если он и заметил Элису, виду он не подал.

— Останешься на вечеринку? — спросил Лопера, когда Элиса собралась уходить.

— Еще не знаю.

— Ну… Увидимся еще.

— Конечно.

На самом деле она хотела как можно скорее улизнуть, но когда после коротких оваций, последовавших за речью, заиграла музыка, и студенты бросились к столу с напитками внизу площадки, какая-то лень удержала ее на месте. Она сказала себе, что раз уж с такими трудностями добралась сюда после ужасной поездки в автобусе, то если она останется чуть подольше, ничего плохого не будет, хотя скорее всего ее ожидала скучная вечеринка в кругу заурядных людей.

Она даже не подозревала, что этот вечер станет началом кошмара.

На стойке бара были наклеены обычные для университета плакатики с забавными описаниями студентов различных факультетов. На плакатике без картинок, посвященном физикам, большими буквами было напечатано несколько фраз:

ТЕОРИЯ — ЭТО ЗНАНИЕ О ТОМ, КАК ВСЕ РАБОТАЕТ, ДАЖЕ ЕСЛИ ОНО НЕ РАБОТАЕТ.

ПРАКТИКА — ЭТО УМЕНИЕ ЗАСТАВИТЬ ВСЕ РАБОТАТЬ, ДАЖЕ НЕ ПОНИМАЯ ПОЧЕМУ.

НА ФИЗИЧЕСКОМ ФАКУЛЬТЕТЕ НАШЕГО УНИВЕРСИТЕТА ТЕОРИЯ СОЧЕТАЕТСЯ С ПРАКТИКОЙ, ПОТОМУ ЧТО НИЧЕГО НЕ РАБОТАЕТ И НИКТО НЕ ЗНАЕТ ПОЧЕМУ.

Этот изящный силлогизм рассмешил Элису. Она попросила кока-колу без сахара и теперь держала пластиковый стаканчик и бумажную салфетку и искала какое-нибудь укромное местечко, чтобы выпить его и уйти. Вдали она заметила Виктора Лоперу, беседовавшего со своим другом, неописуемым Валенте Шарпом, и прочими представителями этого вида. В тот момент ей совсем не хотелось присоединяться к «Круглому столу Великих Мудрецов». Она спустилась по склону и села на поросшей травой земле, опершись спиной о ствол сосны.

Отсюда ей было видно темнеющее небо и даже поднимающуюся над горизонтом луну. Элиса рассматривала луну, медленно отхлебывая кока-колу. Ее с детства влекли к себе небесные тела, так что поначалу она даже хотела стать астрономом, но потом обнаружила, что обыкновенная математика таит в себе намного больше интересного. Математика была чем-то близким, что она могла менять по своему желанию, луна — нет. На луну можно было лишь завороженно смотреть.

— Древние считали, что это богиня. Ученые говорят о ней менее романтичные вещи.

Она с удивлением подумала, что уже во второй раз за вечер с ней заговаривает кто-то незнакомый. Оборачиваясь к своему собеседнику, Элиса молниеносно обдумывала наиболее вероятную (и наиболее желательную ?) возможность. Но она ошиблась: это был не На-Четыре-Сотых-Меньше-Валенте-Шарп (как только она могла о нем подумать?), а другой парень, высокий и симпатичный, с темно-каштановыми волосами и светлыми глазами. На нем была футболка и бермуды цвета хаки.

— Это я о луне, ты так прикольно ее разглядываешь. — Свой рюкзак он поставил на траву, протягивая ей руку. — Хавьер Мальдонадо. Это луна. А ты, наверное, Элиса Робледо. Я видел твою фотографию в факультетском журнале, а теперь вот встретил вживую. Подфартило. Не возражаешь, если я присяду?

Элиса возражала, в особенности потому, что парень уже уселся, вторгшись в ее личное пространство и вынудив ее отодвинуться, чтобы избежать контакта с его ногами, обутыми в сандалии. Но ответила, что не возражает. Она была заинтригована. На ее глазах парень достал из рюкзака какие-то бумаги. Такой способ знакомства с девушкой был для нее в диковинку.

— Я попал сюда через черный ход, — признался Мальдонадо так, как будто посвящал ее в какую-то тайну. — На самом деле естественные науки — не мое. Я учусь тут, в Алигьери, на журналистике, и нам сказали подготовить репортаж, ну как дипломную работу. Мне досталось задание взять интервью у студентов последних курсов физфака. Ну, знаешь, поспрошать их, как они живут, как учатся, что делают в свободное время, как занимаются любовью… — Возможно, почувствовав, что Элиса смотрит на него с серьезным спокойствием, он вдруг запнулся. — Ну и мудак же я. Короче, опросник солидный. — Он показал ей бумаги. — Вас я выбрал, потому что вы знаменитости.

— Кого нас?

— Студентов, попавших на курс к Бланесу. Блин, говорят, что вы просто надежда всей физики… Ты могла бы ответить на вопросы потенциального журналиста?

— Вообще-то я уже собиралась уходить.

Мальдонадо вдруг очень смешно опустился на колени.

— Умоляю… Мне еще никого не удалось уговорить… Мне нужно сделать диплом, иначе меня не возьмут даже в желтую прессу… Хуже того — меня отправят в Конгресс депутатов брать интервью у какого-нибудь политика. Сжалься надо мной. Это не займет много времени, честное слово…

Элиса с улыбкой взглянула на часы и встала:

— Очень жаль, но последний автобус на Мадрид уходит через десять минут, и мне обязательно надо на него успеть.

Мальдонадо тоже встал. На его лице, по мнению Элисы, не лишенном привлекательности, возникло хитрое выражение, которое ее насмешило. Наверняка думает, что он неотразим.

— Слушай, давай договоримся: ты ответишь на несколько вопросов, а я отвезу тебя домой на машине. Прямо до самого дома, слово чести.

— Спасибо, но…

— Не хочешь, понятно. Неудивительно. В конце концов мы только что познакомились. А что скажешь насчет этого: сегодня я задам тебе пару вопросов, и если они покажутся тебе интересными, мы продолжим в другой день, ладно? Это займет не больше пяти минут. Ты успеешь на автобус.

Элиса все еще улыбалась, ему удалось заинтриговать и рассмешить ее. Она уже собиралась согласиться, когда Мальдонадо снова заговорил:

— Ты согласна, вижу. Ну, давай.

Он указал на то место, с которого они только что поднялись. Пять минут я могу послушать его вопросы , — подумала она.

Но слушала она его долго, а говорила еще дольше. Винить в этом Мальдонадо было нельзя — он вовсе не вел грязную игру, а был сама любезность и внимательность. В определенный момент он даже напомнил ей, что пять минут уже прошли.

— Бросаем? — спросил он.

Элиса представила себе этот вариант. Мысль о том, чтобы покинуть это подобие природного рая и влезть в ужасный автобус, идущий в Мадрид, казалась ей невыносимой. Кроме того, последние месяцы она жила, замкнувшись в мире своего интеллекта, и теперь, начав с кем-то говорить (с кем-то, кто уважал ее как личность, а не просто видел в ней блестящую студентку или красивую девушку), она поняла, насколько острой была ее потребность в такой беседе. «Еще минутка есть», — сказала она. Вскоре Мальдонадо снова прервал вопросы, чтобы предупредить, что она опоздает на автобус. Эта вежливая заботливость ей понравилась. Она сказала, что хочет продолжать. Больше он не напоминал.