Уоррен Мерфи - Доктор Куэйк

Неужели эти мелкие узкоглазики бьют нас во Вьетнаме? Нет. Шериф Уайт знал, кто бьет Америку во Вьетнаме. Сама Америка бьет там Америку.

Но шериф Уайт был к тому же неплохим политиком. И когда он подъехал к закусочной рядом с офисом Карпвелла, он решил держать при себе мысли о войне во Вьетнаме, о том, кто на самом деле несет ответственность за все, что там происходит, и насчет Римо Бломберга тоже – держать при себе и крепко, запечатанными.

Кофе в «Андрополосе» был сегодня утром отличный. Черный и в меру горький, с сахаром и сливками – совсем не то, что подают обычным посетителям: и вкус, и запах – что надо.

– Герти, мне пирог «а ля мод» с вишневой начинкой и ванильное мороженое со сливочными помадками, – сказал шериф Уайт официантке за стойкой. Ей было уже за тридцать. Внешность ее говорила о множестве ночей, проведенных с посетителями, которым на вопрос, чем "она занята сегодня вечером после работы, она слишком часто отвечала: «Ничем особенным».

Такой была Герти. Посетители отпускали в ее адрес пошлые шуточки, а она в ответ только смеялась. Они щипали ее, и иногда она даже злилась, но злость эта на самом деле мало что значила. Ведь это же Герти!

Герти первой узнавала все последние новости в Сан-Эквино. Из всех официанток она получала самые хорошие чаевые. Герти – шериф Уайт знал это – имела немалый счет в банке.

Он водрузил свой толстый зад на красный виниловый стул у стойки, почти полностью закрыв его своей плотью, облаченной в ткань цвета хаки, поставил локти на стойку и рыгнул.

Герти принесла пирог «а ля мод».

– Слышали, семеро погибли прошлой ночью у Громуччи, – сказала Герти. – И один ребенок. Говорят, дитя кричало всю ночь напролет. А потом замолкло. И когда его откопали, ребенок был мертв. Девочка. Ее мать и отец тоже погибли. И один из ее братьев. Из всей семьи спаслись только трое детей. Лачуги просто настоящий позор для города, не правда ли, Вейд?

– Послушай, – начал Уайт, и его мясистое лицо стало краснеть. – Я съем этот пирог. Я съем это мороженое. Но когда в следующий раз я закажу вишневый пирог «а ля мод» и ванильное мороженое со сливочными помадками, я хочу получить именно вишневый пирог и ванильное мороженое со сливочными помадками. Не просто мороженое со взбитыми сливками.

Шериф Уайт со злостью ткнул вилкой в бело-коричневое мороженое. Зубцы ее оставили в нем сквозные отверстия.

– Ну, уж это слишком, Вейд.

Шериф Уайт помахал своей вилкой перед самым носом Герти, но все-таки так, чтобы не задеть макияж на ее лице. Тогда ему пришлось бы просить другую вилку.

– Говорю тебе, я уже третий раз в этом году заказываю ванильное мороженое со сливочными помадками, а получаю со взбитыми сливками.

– А как же с людьми, которые погибли ночью, Вейд?

– Подавая мне не то, что я заказываю, ты их не вернешь.

– Вы же не платите.

– Я заплачу. Принеси мне сливочные помадки.

– Они кончились. Хотите чего-нибудь другого?

– Тогда не надо. Сойдет и это.

Герти, не обращая внимания на его грубость, продолжала стоять рядом с Уайтом.

– Говорят, «мокрые спины» толкуют между собой о смерти. Что им было сделано предупреждение. Думают, что, может, им лучше вернуться домой.

Шериф Уайт осушил свою чашку и пробурчал:

– Скатертью дорога. Пусть убираются.

– А кто же будет собирать виноград?

– Сами американцы.

– За эту плату?

– Тогда надо купить машины. Они не воняют, как эти «мокрые спины». Машину можно поставить в гараж. Она не захочет сидеть с тобой в кино. Машины подчиняются приказам.

– Ну, не в наши дни, – засмеялась Герти.

Шериф тоже усмехнулся.

– А что за парень купил универмаг Файнштейна? – спросила Герти.

– Римо Бломберг?

– Ну. Я видела его сегодня утром по пути на работу.

– В пять утра?

– Ага, – подтвердила Герти. – Он был на своей лужайке перед домом, делал какие-то идиотские упражнения, сроду таких не видела.

– Правда?

– Ага. Что-то ненормальное. Конечно, было еще не очень светло, поэтому я не совсем уверена, но, похоже, он очень быстро бегал. Действительно, очень быстро. Быстрее, чем любой, кого я когда-либо видела. А потом он будто наталкивался на стену и круто менял направление. И делал это как будто без помощи ног. Как в мультиках или в старых фильмах. Он мелькал то здесь, то там, потом – раз – совсем в другом месте. Самая чудная штука, какую а видела.

А потом лег на землю, – продолжала Герти, – и, похоже, начал вибрировать или что-то в этом роде. А затем он опять сделал самую странную вещь, какую я видела. Да, да, за всю свою жизнь. Ведь я много чего повидала в «Ковбое» и в других местах, и нигде ничего подобного не было. Он лежал вниз лицом на газоне и вдруг оказался в воздухе, сделав сальто назад. Как кошка. Честное слово!

Рассказывая это, Герти нервно теребила тряпку, которой вытирала стойку, и пристально вглядывалась в глаза шерифа Уайта.

Шериф протянул чашку, чтобы она налила ему еще кофе. Герти повернулась к постоянно гревшемуся кофейнику и наполнила чашку. Уайт добавил сахар и натуральные сливки.

– Что вы скажете об этом? – спросила Герти.

Уайт поманил ее вилкой поближе к себе. У него, кажется, тоже была для нее некоторая информация.

– Он гомосексуал. Педик. Возможно, занимается балетными танцами.

– А вы не разыгрываете меня? – спросила пораженная его словами Герти. – Никогда в жизни не подумала бы.

– Можешь быть уверена.

– Значит, не разыгрываете? – повторила Герти, вполне удовлетворенная тем, что услышала. Затем, помолчав, добавила: – Понимаете, я знаю, да и все в городе тоже знают, что случилось на самом деле с Файнштейном и тем другим парнем. Да-да, знаю, отравились и все такое. Но на самом деле их нашли в мотеле голыми. Они не были гомиками, если вы так думаете. Это я точно знаю. Они были там с двумя потаскухами.

– Да нет.

– Да, – уверенно сказала Герти. – Они занимались там настоящим мужским делом в компании со шлюхами.

– В мотеле «Ковбой»?

– Ну, вы же знаете…

– Нет.

– Да-а, – сказала Герти заговорщицким тоном, – с целой компанией шлюх.

– О, – тупо произнес Уайт, уронив вилку на тарелку. – Этого я не знал.

Шериф Уайт, сидя в закусочной, дождался, пока перед офисом Лестера Карпвелла остановился серебристый «роллс-ройс». Пусть Герти думает, что хочет, думал он, переходя улицу и окликая Карпвелла. Он-то хорошо знает, как погибли эти двое. От чьих рук. И это ему очень не нравится.

Он догнал Карпвелла только у самого входа.

– Мне нужно немедленно переговорить с вами, – выпалил шериф. – Землетрясение этой ночью – предупреждение. Мне опять звонили. Нам нужно кое-что сделать.

– Первое, что нам нужно сделать, – спокойно сказал Карпвелл, – это не кричать об этом на улице. Поговорим сегодня после обеда. Я думаю, мистеру Римо Бломбергу пора узнать, какие расходы ему придется нести в качестве нового хозяина универмага Файнштейна.