Уоррен Мерфи - Доктор Куэйк

– Сделаешь…

Вейд Уайт зажмурился. Подождал. Открыл глаза и осмотрелся. Они ушли. Они его не убили!

Шериф встал и быстро вышел, посчитав итог своего разговора с ними ничьей. Ведь он так и не согласился убить этого Римо Бломберга. Значит, они не смогут обвинить его потом, что он не сдержал слово.

Однако слишком уж они круты эти девки. Когда придет время, они расправятся с Римо. И на сей раз он постарался не думать о том, как будет выглядеть этот проклятый педик Бломберг.

Да-а, крутые бабы!

Прошло двое суток после землетрясения, унесшего жизни семерых мексиканцев, когда дон Фиаворанте Пубеско, сидя у себя дома около огромного голубого бассейна и подставляя свое большое тело солнечным лучам, услышал от одного из своих клиентов, которому оказывал покровительство, нечто очень интересное.

Клиент был хозяином виноградников. Он жил в Сан-Эквино. Его отец был другом отца Пубеско. Да, дон Пубеско хорошо помнил его отца.

Дон Фиаворанте учтиво предложил своему гостю стул и столь же учтиво протянул ему руку для поцелуя.

– Мы с вами друзья, – сказал он ему. – Мой отец был другом вашего отца. Наша дружба, Роберт Громуччи, зародилась еще в утробе наших матерей. Могу я предложить вам что-нибудь выпить?

Роберт Громуччи, одетый в очень светлый летний костюм, робко присел на красный плетеный стул, стоявший у бровки бассейна.

– Не верьте всему дурному, что говорят обо мне, – сказал дон Фиаворанте тихим, мягким голосом, который звучал почти умоляюще, если не знать того, что дон Фиаворанте никогда не умолял. – Не надо нервничать. Вы думаете, я не знаю, что ваши рабочие собираются уйти? Вы думаете, я не понимаю, что ваша судьба зависит от сбора винограда в этом году? Что если вы его не соберете, вас ждет банкротство? Думаете, я не помню, кому вы каждый год посылаете самое первое вино? Думаете, я не вспоминаю о вас, когда пью это вино? Поэтому не надо нервничать, мой друг.

Роберт Громуччи улыбнулся. Улыбнулся как маленький мальчик, которому отец сказал, что у него все будет в порядке.

Нагретая полуденным солнцем, вода бассейна пахла хлоркой, но Роберт Громуччи не ощущал запаха. Он не заметил и того, как дворецкий принес свежий лимонный напиток с холодными каплями на запотевшем стекле бокала.

Роберт Громуччи говорил и ничего не замечал вокруг: наконец-то он может откровенно поделиться обо всем с человеком, который его отлично понимает. Он рассказал о том, что крайне нуждается в деньгах, а также в рабочих руках для сбора урожая. О последнем землетрясении и о том, что они с женой даже не почувствовали подземных толчков. Он говорил о сборщиках винограда. О шерифе и о Сонни Бойденхаузене, который занимается страховым делом и сделками с недвижимостью и с которым он разговаривал сегодня утром. Сонни, его закадычный дружок с детства, казался непривычно расстроенным, и он, Громуччи; захотел узнать, в чем дело. Сначала Сонни не хотел ему ничего говорить, не хотел, чтобы он, Роберт Громуччи, утратил доверие к Лесу Карпвеллу.

– К Лесу Карпвеллу? – удивился Громуччи.

– Да, к нему. – Именно Лес Карпвелл стоял за последними событиями, связанными с землетрясениями. Но Сонни рассказал ему все только потому, что и для него это было настоящим шоком.

Сидя у бассейна и ощущая покровительство такого человека, Роберт Громуччи испытывал огромное облегчение и потому, не задумываясь, отвечал на вопросы дона Фиаворанте Пубеско: кто? сколько? как часто? каким образом? будут они платить или не будут? платит только Сан-Эквино? и никто больше? вы не знаете сколько? вы сказали – Лес Карпвелл?

– Да… – задумчиво произнес дон Фиаворанте Пубеско. Жаркое калифорнийское солнце все больше поджаривало его загоревшее тело. – Прекрасный человек мистер Карпвелл. Я слышал о нем. Похоже, с ним можно договориться. Вы говорите, он знает, как вызывать землетрясения?

Затем дон Фиаворанте сказал, что берет очень небольшие проценты. Всего-навсего двадцать процентов годовых. А в случае… – бог мой, что это за слово? Он так плохо разбирается в словах – да, просрочки, спасибо, тогда проценты начисляются ежемесячно.

В ходе дальнейшего разговора дон Фиаворанте заметил, что все эти слухи о том, что кто-то может вызывать землетрясения, совершенно бессмысленны, и Роберту Громуччи не нужно больше беспокоиться о таких вещах.

– Землетрясения происходят по воле всемогущего Бога, – сказал дон Фиаворанте, приказав принести чашку чая, поскольку доктор предписал ему употреблять только чай, и чековую книжку.

– Вам ведь не захочется таскать с собой пятьдесят пять тысяч долларов наличными, не так ли, Роберт, мой дорогой друг?

– Что мне деньги? – сокрушался Громуччи. – Мне нужны работники.

– Лишние деньги – лишние работники. Приплатите одному, прибавьте другому…

– Но мои сборщики говорят, что последнее землетрясение – это только начало. Они болтают, что боги гор сойдутся в схватке с богами долин. Считают, что на моих виноградниках лежит проклятие, и поэтому не хотят больше работать.

– Ну, это дельце мы уладим двумя путями. Вы немного прибавите своим сборщикам. Хотя большую часть этих денег сохраните про запас, А я пошлю своих людей поговорить с вашими рабочими. Они объяснят им, что для них есть кое-что пострашнее землетрясений.

Роберту Громуччи очень не хотелось возражать дону Фиаворанте, но все же он сказал:

– Они все равно уйдут. У нас в городе появились два человека, какие-то чужаки. Мои сборщики их боятся.

– Эти люди угрожали вашим сборщикам? – спросил дон Фиаворанте.

– Нет, они держатся особняком.

– Почему же их тогда боятся?

– Мои сборщики очень суеверны. Все они такие темные, эти мексиканцы. Они считают, что эти двое несут с собой смерть.

– Тогда мы уладим это дело тремя способами. Я пошлю кое-кого переговорить с этими людьми и объяснить им, чем они могут вам помочь. Мы попросим их так убедительно, что они не смогут отказать. Как их зовут?

– Который помоложе, тот, что купил универсальный магазин Файнштейна, его зовут Бломберг, Римо Бломберг. А второй – азиат. Очень старый и хилый. Его имя Чиун.

Дон Фиаворанте спросил Громуччи, где живут эти двое, и заверил своего друга, что все будет в полном порядке. Взяв из рук дворецкого чашку чая и чековую книжку, он выписал чек на имя Громуччи, тот почтительно поцеловал у Пубеско руку и удалился.

Сразу же после этого дон Фиаворанте занялся серьезными делами. Он созвал на совет капо – своих главных помощников. И назначил этот сбор не на завтра, и даже не на вечер, а немедленно. Пригласил весьма любезным тоном, хотя на самом деле в его приглашении не было ничего любезного. Только не знавший его человек мог принять это за просьбу. Когда дон Фиаворанте любезно назначал кому-нибудь встречу, люди бросали все свои дела: еду, сон, деловые встречи и даже занятия любовью. Некоторые из них позволили себе ненадолго задержаться в церкви, чтобы поставить свечку, Но ни один не отказался приехать.