Уоррен Мерфи - Конец игры

– Это человек, который меня достает вот уже несколько месяцев.

– А кто это? Почему вы не сообщили в полицию?

– Я не знаю, кто это, – сказала Памела.

– А кто управляет этими камерами? – спросил Римо, показав на потолок.

– Никто. Они автоматические, – ответила Памела.

– Ничего подобного.

– Извините, сэр, но они автоматические.

– Нет, – твердо сказал Римо.

– Это наше оборудование, и мы знаем, как оно работает, так что если вы будете так добры и сосредоточите свое внимание, я объясню вам принципы работы простейшего компьютера, – сказала Памела.

– Этими камерами кто-то управляет, – упрямо твердил Римо. – Вот сейчас они за вами следят.

– Это невозможно, – возразила Памела и подняла взор вверх.

Когда, несколько мгновений спустя, она опять взглянула на камеры, они по-прежнему были направлены на нее.

– Это место определенно спроектировано с какой-то особой целью, – заметил Римо. – Вы можете проследить, откуда к этим камерам поступают команды?

– Я боюсь, – призналась Памела. – На прошлой неделе мне удалось засечь номер этого телефонного хулигана. Наш менеджер взял трубку, и у него лопнули барабанные перепонки. Я не знаю, что делать. Я подала заявление в полицию, а они сказали, забудьте об этом. Но как можно об этом забыть, если кто-то заставляет людей врываться в офис, хватать вас, трогать, дергать и все такое прочее? Я знаю, что этот ненормальный, который звонит, – именно он стоит за всем этим.

– И вы не знаете, кто он? – уточнил Римо.

– Нет, а вы?

Римо покачал головой.

– А почему бы нам вместе это не выяснить? – предложил он.

– Извините, но я вас не знаю, и я вам не доверяю, – сказала Памела.

– А кому вы хотите доверять?

– Я не доверяю полиции.

– Ведь именно я показал вам, что за вами следят, – напомнил Римо.

– Я не знаю, кому теперь можно доверять. Мне звонят в любое время. Звонящий, похоже, знает, чем я занята. Странные люди подходят ко мне среди бела дня и делают очень странные вещи. Звонящий это знает. Он всегда все знает. Я вам не доверяю. Извините.

Римо наклонился к ней поближе и дал ей почувствовать свое присутствие. Ее голубые глаза заморгали.

– Мне в настоящий момент вовсе не требуется романтическое увлечение, – произнесла она.

– Я-то подумывал о грубом сексе.

– Животное, – заявила Памела Трашвелл, но глаза ее при этом ярко вспыхнули, а ямочки на щеках обозначились четко-пречетко. – Хотите, я покажу вам, как начать ядерную войну?

– Конечно, – с готовностью согласился Римо. – А я вам покажу, как мы оба взлетим в сиянии славы.

Она отвела его в заднюю комнату компьютерного центра. Там был огромный экран, а прыщавый молодой человек с сильно расширенными зрачками висел над клавиатурой, как окорок в коптильне – так же неподвижно. Только, в отличие от окорока, у него шевелились пальцы.

Памела велела ему подвинуться. Он подвинулся, но пальцы его остались все в том же положении. Ему потребовались добрых две минуты, чтобы осознать, что он больше не сидит за машиной. Когда это до него, наконец, дошло, и он ошарашенно огляделся по сторонам, Памела велела ему сходить пообедать.

– Покурить, покурить, – отозвался он. – Мне надо перекурить.

– Хорошо, – одобрила она. – Пойди покури.

Когда он ушел, она объяснила Римо, что этот юноша – программист-самоучка, специализирующийся на проникновении в различные засекреченные компьютерные системы.

– Он даже отыскал способ проникнуть в компьютерную систему Министерства обороны, – добавила она.

Римо кивнул, а она продолжала:

– Видите эти цифры? Мы можем вызвать их на экран в любое время, когда только захотим. Первая цифра означает Министерство обороны, вторая показывает, что это Военно-воздушные силы, третья – Командование стратегической авиации, а четвертая – ракетная база. Пятая сообщает уровень активности русских, шестая говорит, где мы сейчас находимся, то есть в Нью-Йорке, а седьмая – что происходит в Нью-Йорке.

Римо ничего не понял, но посмотрел на цифры. Пятая и седьмая цифры были нули, что означало, что русские не делают ничего, догадался он, и что Нью-Йорк по-прежнему стоит на месте.

– Ну и какая от всего этого польза? – спросил Римо.

– Ну, вообще-то мы получили контроль пока еще не над всеми данными. Понимаете, мы этим занимаемся в чисто исследовательских целях – чтобы выяснить, как далеко простираются возможности компьютеров. Но Харолд – это тот парень, который только что вышел, – он полагает, что сможет глубоко внедриться в систему компьютеров Военно-воздушных Сил и заставить их нанести ракетный удар, если он этого захочет.

– Будем надеяться, что никто его не сведет с ума, – заметил Римо. – Надеюсь, он найдет что покурить на улице.

На экране вдруг бешено и беспорядочно замелькали буквы и цифры.

– Что происходит? – удивился Римо.

Он заметил, что пятая цифра – активность русских – подскочила до девяти.

– О Боже! – ахнула Памела.

– Что происходит? – повторил Римо.

– По-моему, русские нанесли по нам ядерный удар, – сообщила Памела.

Седьмая цифра – состояние города Нью-Йорка тоже перескочила с нуля на девять.

Римо ткнул в эту цифру.

– А это что значит?

– Это значит, что мы только что были уничтожены в результате ядерного удара, – поведала Памела.

– А это не так плохо, как я раньше думал, – сказал Римо. – Я ничего не чувствую.

– Наверное, в систему закралась ошибка. Цифра девять означает полное уничтожение, – сообщила Памела.

– Значит, компьютер ошибся, – сказал Римо. – Ну что ж, на то он и глупая машина.

Третья и четвертая цифры на экране сменились.

– А это что означает? – спросил Римо.

– Это означает, что Командование стратегической авиации получило сообщение об этом мнимом нападении и теперь занимается проверкой.

Третья цифра снова вернулась к нулю.

Римо сказал:

– Это означает, что они все проверили и беспокоиться не о чем.

Памела кивнула.

– Но посмотрите на четвертую цифру, – сказала она.

Это была цифра девять.

– А это что означает? – спросил Римо.

– Это означает, что где-то в Соединенных Штатах есть ракетная база, и ее командование полагает, что все мы уничтожены. И, вероятно, они собираются нанести по русским ответный ракетный удар. – Она отвернулась от экрана и посмотрела на Римо. – По-моему, началась Третья мировая война.

– Вот приключение на мою задницу, – заметил Римо.

Но Памела Трашвелл его не слышала. Она подумала о Ливерпуле, своем родном Ливерпуле, о том, что ее родная Англия взлетела на воздух в огне ядерной войны. Она подумала о десятках миллионов гибнущих людей, и тогда – вероятно, это была типично британская инстинктивная реакция на мировую войну – она потянулась к молнии на брюках Римо.