Уоррен Мерфи - Проклятие вождя

– Мы не думаем, что убийство совершено по личным мотивам, но все же, мисс Делфин, не можете ли вы назвать кого-нибудь, кто имел зуб на вашу мать? Кто мог желать ее смерти? – спросил лейтенант.

– Да любой, кто ее близко знал, – ответила Бобби и снова изобразила рукой движение ракетки.

«Потом», – сделал ей знак Чиун.

– Включая и вас?

– Нет. Я же говорю: кто близко ее знал. Что полностью исключает меня и пять ее мужей.

– Значит, она была человеком холодным?

– Только с родственниками. С остальными она держалась враждебно и заносчиво.

– А не занималась ли ваша мать какой-либо рискованной деятельностью?

– Назовите любые шесть вариантов. Она была членом многих организации и заседала в таком количестве комитетов, что тому убитому конгрессмену и не снилось.

– Мы уже нашли человека, который работал с ней в одном из таких комитетов. В комитете по сохранению музейных ценностей. Это вам о чем-нибудь говорит?

– Нет, – ответила Бобби, и Чиуну вновь пришлось сделать ей знак, что теннис придется отложить на потом.

– Как на ваш взгляд, у вас хватит выдержки взглянуть на останки? Завтра будет произведено вскрытие.

– А мне сказали, что у нее вырвали сердце. Какой же смысл тогда проводить вскрытие? – удивилась Бобби. – Ведь она скорее всего умерла из-за этого.

– Было совершено убийство. Таков порядок.

Лейтенант выдвинул стальной ящик, который снаружи походил на ящик картотеки. Белая простыня в коричневых пятнах покрывала что-то, состоявшее из возвышенностей и углублений, словно предгорья Вайоминга в миниатюре.

– А теперь возьмите себя в руки, – и с этими словами лейтенант откинул простыню.

Лицо миссис Делфин представляло собой замороженный, воскового цвета, искаженный кусок плоти. Рот был приоткрыт, и морщины, успешно скрытые при жизни, теперь выступили наружу, испещрив все лицо. Дряблые груди обвисли, словно растаявший зефир в целлофановых пакетах. А там, где когда-то была грудная клетка, теперь зияла темная дыра с запекшейся кровью по краям.

– Мы считаем, что убийцы использовали какой-то примитивный нож и клещи, объяснил детектив. – Тщательный анализ дал те же результаты, что и по делу об убийстве конгрессмена. Большую помощь в расследовании оказало ФБР. Они даже пригласили кардиологов и хирургов.

– Что такое клещи? – тихо поинтересовался Чиун.

– Это такая штука, с помощью которых тянут, что-то вроде щипцов, – ответил лейтенант.

Чиун мотнул головой. Тонкая бородка взлетела вверх и замерла.

– Нет, – произнес он. – Ваши эксперты ошибаются. Рана нанесена каменным ножом.

– Откуда вы знаете, черт возьми? – недоверчиво воскликнул лейтенант.

– Просто смотрю. Если вы присмотритесь хорошенько, то увидите, что здесь нет разрывов, которые возникают, когда тело в ярости рвут руками. А есть маленькие горизонтальные надрезы вдоль артерий, которые сделаны каменным ножом. Вы когда-нибудь мастерили каменный нож?

Детектив ответил отрицательно.

– Для изготовления каменного ножа, – принялся объяснять Чиун, – камень обтесывают, заостряя края, а не точат, как металлический нож. Поэтому такие ножи в каких-то местах остры, а в каких-то тупы. Обычно их используют, подобно пиле, предварительно вонзив во что-то. Понимаете?

– Вы не шутите? – спросил детектив. Он наклонился над трупом, и пепел с незажженной сигары упал в грудную полость. – Извините, – пробормотал он. С минуту он напряженно размышлял. – А не сможете ли вы нам еще кое в чем помочь? – произнес наконец он. Из нагрудного кармана своего до блеска начищенного мундира он достал свернутый в трубочку листок.

Он был восьми дюймов в ширину и двадцати четырех дюймов в длину. Когда его развернули, все увидели двенадцать темных полосок с текстом.

– Что это такое? – спросил детектив, протягивая бумагу Чиуну. И пояснил: – Это ксерокопия. Оригинал был найден под головой трупа.

Чиун внимательно посмотрел на листок. Тщательно изучил края. Пощупал бумагу, затем с умным видом кивнул.

– Это копия документа, сделанная американской машиной для производства подобных копий.

– Да, нам известно, что это ксерокопия, но что означают эти надписи?

– Написано на двенадцати языках. Один из них мне не известен, я никогда не видел подобной письменности. Китайский я знаю, французский и арабский знаю, иврит и русский – тоже. А вот та же надпись на настоящем языке – по-корейски. Санскрит и арамейский я знаю. Суахили, урду и испанский знаю. Но язык первой надписи мне не известен.

– Мы считаем, что это ритуальное убийство, и записка – часть ритуала. Убийство ради удовольствия или что-то в этом роде, – сказал детектив.

Римо через плечо Чиуна заглянул в послание.

– А каково твое мнение, Римо? – поинтересовался Чиун.

– Он что, эксперт? – спросил детектив.

– Он только учится, – ответил Чиун.

– Точно не знаю, – сказал Римо, – но мне кажется, что на всех языках сообщается одно и то же.

Чиун кивнул.

– А что означает этот символ? – Римо указал на грубый рисунок прямоугольной формы, расположенный посреди текста на неизвестном языке.

– В послании на других языках это называется Уктут, – ответил Чиун.

– А что такое Уктут? – снова спросил Римо.

– Не ясно. А что такое Джой-172? – задал Чиун свой вопрос.

– Не знаю. А почему ты спрашиваешь?

– Об этом тоже говорится в послании.

– Что все это значит? – вмешался детектив. – Мы никак не можем в этом разобраться.

Чиун поднял вверх свои тонкие руки в жесте, изображающем незнание.

Вновь оказавшись на душных и грязных нью-йоркских улицах, где непрерывно гудели зажатые в чудовищных пробках машины, Чиун все объяснил.

– В этом послании содержится требование репараций. Текст труден для понимания, потому что написан высокопарным слогом религии. Ясно лишь, что написавший его требует, чтобы некий Джой-172 был наказан за какое-то оскорбление, нанесенное некоему Уктуту. И пока власти страны не накажут этого самого Джоя-172, слуги Уктута будут продолжать утолять его боль кровью.

– Я все еще не понимаю, – сказал Римо.

– Либо твоя страна выдаст им Джоя-172, кем бы он ни был, либо последуют новые смерти, – объяснил Чиун.

– А кому до этого дело? – спросила Бобби.

– Мне, – ответил Римо.

– Эта умная, красивая и очаровательная юная леди говорит дело, – сказал Чиун.

– Если ты такой умный, то можешь отправляться на поиски своего Джоя-172, – обратилась Бобби к Римо.

– Она говорит дело, когда не болтает вздор, как сейчас, – закончил свою мысль Чиун.

Римо улыбнулся.

– Мне кажется, я знаю способ найти этого Джоя-172. Вы когда-нибудь ездили на нью-йоркской подземке?

– Нет, – ответил Чиун. И он явно не собирался этого делать.