Уоррен Мерфи - Ужас в Белом Доме

– А он вообще знает... что я – президент Соединенных Штатов Америки?

– О да, знает, разумеется. Он, видите ли, слегка разочарован.

– А что случилось?

– Да ничего особенного. Вам будет сложно понять. У него своеобразный стиль мышления, и я не знаю, сможете ли вы уяснить, а чем дело.

– А вы попробуйте, – президент скорее приказывал, чем просил.

– Да нет, вы не поймете.

– Мне уже приходилось общаться с японцами.

– Ой, Боже мой... – скривился Римо. – Бога ради, не называйте его японцем. Он ведь кореец. Если бы вас назвали французом, вам бы понравилось?

– Смотря где бы я в тот момент находился.

– Ну, или там немцем или англичанином... Вы же американец. А он вот кореец – и никто иной.

– И при том из лучших, – холодно блеснул глазками Чиун. – Уроженец лучшей части страны – и самой лучшей в этой части деревни Синанджу, средоточия славы этого мира, центра земли, на коий взирают с почтением небесные светила...

– Вы сказали – Синанджу? – переспросил президент.

В памяти его всплыли вдруг воспоминания молодости, когда он служил в подводном флоте. Тогда все в экипаже почему-то шепотом произносили название захолустной деревеньки на берегу Корейского залива, к которой уже двадцать лет с завидной регулярностью наведывались американские подводные лодки. Ходили самые разные слухи – о золоте, которое доставляют таким образом американским агентам, еще о каких-то столь же невероятных вещах. Но как бы то ни было, каждый матрос, от салаги до старослужащего, знал легенду о том, как каждый год в одно и то же время та или иная субмарина получает секретное задание – проложить курс во вражеские воды, чтобы...

– Да восславится имя ее, – закончил Чиун.

– Ах, да, да... Восславится, несомненно. Знаете, это название почему-то ассоциируется у меня с подводными лодками...

– Это дань Соединенных Штатов деревне Синанджу, – охотно пояснил Римо.

– Дань? А за что?

– За то, что вот он меня тренирует.

– А на предмет чего?

– М-м... разного.

Римо не успел продолжить, поскольку Чиун вновь перебил его гневной тирадой на корейском.

– А сейчас что он вам сказал? – полюбопытствовал президент.

– Он утверждает, что его мастерство никогда не использовали в полную силу. Вот они психует по этому поводу.

– По какому именно, простите?

– Видите ли, Синанджу – это, собственно, Дом наемных убийц. Которые столетиями продавали свои услуги разным там императорам, королям и прочим подобным типам...

Закончить ему помешал ввинтившийся в воздух длинный ноготь Чиуна.

– Лишь для того, чтобы не бросать голодных детей в студеные волны! Мы спасали детей! – гневно возопил он.

Римо с извиняющимся видом пожал плечами.

– Он имеет в виду, что веков этак двадцать восемь назад... ну, в общем, еще до рождества Христова... им пришлось топить всех младенцев в заливе, потому что их не на что было кормить. Деревня, понимаете ли, была тогда бедной.

– Всему виной засуха! – сердито затряс бородой Чиун. – И безмозглые бестии, захватившие власть в деревне! И козни врагов-соседей! И...

– Короче, – продолжал Римо, – пока Мастера Синанджу не начали наниматься по всему свету на такую вот службу, деревня прозябала в крайней бедности. От этого они ее, конечно, избавили – но до сих пор любят утверждать, что, мол, спасают от смерти детей и все прочее.

– А этих... Мастеров – их что, много? – спросил президент.

– Нет. Вот остался Чиун и... ну и я, наверное. Но такова традиция Синанджу – говорить о Мастерах так, будто все они живы и здравствуют. Вы ведь думаете о времени как о прямой – сзади прошлое, впереди будущее, вы находитесь посредине. А по нашим представлениям это нечто вроде большой тарелки – так что и прошлое, и настоящее, и все, что будет находятся, так сказать в одной плоскости.

– Но ученики после мастеров остались? – полуутвердительно спросил президент.

– Нет. Чиун первый из них имеет ученика – да еще иностранца к тому же.

– Ага. Но чем же именно они занимаются?

– Я ведь говорил вам – это Дом наемных убийц, – ответил Римо.

– А, и он сердится из-за того, что ему приказали меня не трогать?

– Ну... вообще да. Понимаете, он видит живого президента – а он уже столько времени не имел возможности лишить жизни государственного деятеля. И это оскорбляет его... ну, как если бы вы были президентом Соединенных Штатов, а вас возьми и назначь президентом ассоциации аптекарей. Поняли, в чем дело? Да нет, ни черта вы не поняли.

– Значит, он собирался убить меня, – медленно произнес президент. Его лицо потемнело.

– Говорил же я – не сможете вы ничего понять, – покачал головой Римо.

– Я понял только одно – моя жизнь в опасности. Кстати, кто вас впустил?

– Впустил? – поднял брови Римо.

– Ваша безалаберность, – проскрипел Чиун.

– Слушайте, хотите сами убедиться в том, что у вас тут все открыто, как на ладони? Вы, по сути уже мертвы. Вас, фигурально говоря, уже сунули в духовку – осталось вынуть и поперчить, – Римо осклабился. – Какая, к черту, охрана? Здесь ничегошеньки нет. Смитти сказал, что мы должны, вроде, спасти ваш зад – так пошли, сейчас все сами увидите.

Позже президент обращался за консультациями к видным врачам, специалистам из ЦРУ и разведки, пытаясь выяснить один вопрос – насколько сильным бывает внушение.

– Вот, например, – объяснял президент, – если вас заставляют глубоко дышать – может это способствовать... э-э... гипнотическому внушению?

И всякий раз после этого он вспоминал то, что произошло после странного разговора в ванной. Ему предложили несколько раз глубоко вдохнуть – объяснив это тем, что в его нервном состоянии это лучший способ взять себя в руки – после чего все трое вышли из ванной и президент почувствовал, как руки корейца сомкнулись вокруг его пояса, пожилой азиат с неожиданной легкостью приподнял его. Он лишь ощутил легкий приятный аромат, исходивший от кимоно Чиуна – настолько тонкий, что временами и он казался президенту галлюцинацией.

Они двигались, не издавая ни единого звука; их поступь была более неслышной, чем сама тишина. Оба словно стали бесплотными – так что когда они приблизились сзади к одному из охранников Службы, он продолжал неподвижно стоять, ни сном, ни духом не подозревая об их присутствии. Странное чувство – находиться в двух шагах от человека, абсолютно уверенного, что позади него никого нет.

Движения президент не видел – он заметил лишь, как шевельнулись складки кимоно Чиуна в том месте, где должна быть рука, и в следующую секунду голова охранника бессильно упала на грудь, как будто его ударили по затылку чем-то тяжелым. Подхватив стража под мышки, Римо усадил его на стоявший рядом стул.

– Вы ведь не убили его? – с беспокойством спросил президент.