Деннис Берджес - Врата «Грейвз»

– Думаю, ему могли сказать о них Мэри Холсон или Лиза Анатоль, – медленно ответил я, наблюдая за ним.

Казалось, было мгновение, когда Стэнтон выказал некоторое замешательство, но после паузы он ответил:

– Нет, таких я не знаю.

– Что ж, надеюсь увидеть вас позже, мистер Стэнтон, чтобы осмотреть ялик.

Стэнтон повернулся и продолжил свой путь.

– Я придержу его до пятницы, мистер Бейкер, – бросил он через плечо.

Я повернул назад к Хэм-гейт и направился туда прогулочным шагом Я обдумывал, как последовать за Стэнтоном незамеченным, но риск попасться ему на глаза был слишком велик. Приняв решение, я поспешил к машине и поехал прочь, разыскивая паб, где смогу поесть и пропустить пинту-другую, прежде чем навестить Стэнтона в его мастерской. Я не знал, чего можно добиться, изображая интерес к ялику, но, по крайней мере, я бы смог осмотреть мастерскую.

Ровно в полдень я отыскал подходя идее заведение. Паб был довольно оживленным, но мне удалось занять столик у окна и развернуть карту. Тут же я обнаружил, что дом Лизы Анатоль находится совсем недалеко отсюда. Если бы я проехал пару миль на юг и повернул на северо-восток, я бы оказался в Кингстоне-на-Темзе. Перед въездом в Уимблдон я бы оказался на территории Кингстонского университета. Где-то там она и живет. Я решил не спешить с попыткой увидеть ее до визита в мастерскую Стэнтона. Сандвич с говядиной был хорош, и я попросил, чтобы мне завернули с собой второй. Две пинты эля оказались еще лучше. Колесить по предместьям и угощаться элем, безусловно, было приятнее, чем корпеть за конторкой в Пресс. Я подумал, что бы предпринять, чтобы каждый мой день был похож на этот.

В четверть третьего я снова оказался возле лодочной мастерской и тотчас увидел, что табличка «Владелец вышел» все еще висит на входной двери, но сама дверь приоткрыта, и внутри горит свет. Когда я вошел, Роберт Стэнтон считал деньги за столом в задней части мастерской. В углу стоял открытый небольшой железный сейф, который Стэнтон тут же прикрыл от меня своим телом.

– Я сейчас вами займусь, сэр. Мне надо закончить с этим, – сказал Стэнтон. Он положил что-то в карман и пошел к сейфу с маленькой коробочкой. Убрав ее в сейф и закрыв его, он повернулся ко мне. – Чем могу служите сэр?

– Я пришел взглянуть на ялик, – ответил я.

– Ялик?

Стэнтон подозрительно посмотрел на меня, затем взглянул вглубь мастерской. Там на козлах покоилась перевернутая свежевыкрашенная лодка. Корпус ялика сверкал белизной, а планшир был ярко-зеленым. Он снова повернулся ко мне:

– Вы имеете в виду эту лодку, этот ялик? Он еще не закончен. – Мастер приятно улыбнулся и посмотрел прямо на меня. – Приходите через несколько дней – в понедельник, положим, тогда она будет готова.

Казалось, Стэнтон не помнит ни меня, ни нашего разговора трехчасовой давности. Я оценил освещение мастерской и заключил, что при таком свете меня невозможно было бы не узнать.

– Когда мы прежде говорили, вы сказали, что я буду первым, кто взглянет на ялик, мистер Стэнтон. И я рассчитывал, что мне представится возможность купить его сегодня.

Сначала Стэнтон казался удивленным, потом его лицо расплылось в довольно притворной улыбке.

– Я… э-э… да, сэр. Это было прежде, но после этого мне пришлось выйти, и я не смог ее закончить, лодку то есть. Извините, я не могу показать вам ее до понедельника, мистер… э-э…

– Чарльз…

– Ах да, мистер Чарльз, – прервал Стэнтон. – Когда я ранее сказал вам, что вы можете посмотреть на нее сегодня, я собирался закончить ее, но не смог. Мне пришлось выйти по делу. Я не могу вам ее сейчас показать. Извините.

– Но сегодня утром…

– Я никогда не показываю лодку, пока не закончу ее полностью. Знаю, вы меня поймете, мистер Чарльз, и я правда предоставлю вам возможность первому осмотреть ее. Я повешу на нее записку «Оставлено для мистера Чарльза». К сожалению, я теперь снова должен идти. А лодочка – я закончу ее к понедельнику.

Стэнтон взял меня за рукав и принялся выпроваживать.

Я был совершенно сбит с толку. Стэнтон должен был ждать меня. Когда мы говорили в парке, этот человек показался мне довольно замкнутым, но отнюдь не странным. Потом я вспомнил, что Стэнтон в прошлом был пациентом больницы «Мортон Грейвз». Я не имел понятия о том, каково его душевное состояние и как оно проявляется. Возможно, у него плохо с памятью или же он страдает от раздвоения личности. Это могло объяснить тот специфический способ, которым он вел свои дела, и его неспособность запомнить имена заказчиков Мы почти дошли до двери, когда я снова заговорил:

– А вы не вспомнили Мэри Хопсон и Лизу Анатоль, Роберт?

Стэнтон выпустил мою руку.

– Что вы сказали? – Сузив глаза, он смотрел на меня. – Что вы сказали, мистер Чарльз? – повторил он.

– Когда ранее я упомянул, что вас могла рекомендовать Мэри Хопсон или Лиза Анатоль, вы не смогли их вспомнить. Мне просто стало интересно, не припомнили ли вы их с того времени.

Стэнтон Довольно долго медлил с ответом.

– Нет, я их не припоминаю. Как я уже сказал, я не знаю этих особ. А где вы с ними познакомились, мистер Чарльз?

Более чем прежде я осознал рост и силу Стэнтона. Теперь он казался взволнованным, пожалуй даже, рассерженным.

– Я сам с ними незнаком, – сказал я. Внезапно я почувствовал, что мне надо быть очень осторожным, что я зашел слишком далеко, упомянув имена из списка. – Человек в пабе у Хэм-коммон сказал мне, что лодку надо заказывать у вас. Я интересовался лодками. Когда я его спросил, кто может порекомендовать вашу работу, он упомянул этих Мэри с Лизой. Он сказал, что кто-то из них говорил, что вы строите хорошие лодки. Но это не важно.

Я не сводил глаз с лица Стэнтона. Реакция была бурной. Не оставалось никаких сомнений: эти имена вызвали в нем отклик. Стэнтон явно был взволнован и что-то быстро соображал.

– Нет, это очень интересно, мистер Чарльз. Я никогда не продавал лодок женщинам, ни этим, ни каким-либо еще. Почему же тот человек в пабе так сказал? – Он взглянул мне прямо в глаза. – А он сам со мной знаком?

Я посмотрел на большие мозолистые кулаки Стэнтона.

– Нет, не думаю, что он вас знает. Но я бы на вашем месте не стал об этом беспокоиться, мистер Стэнтон. Без сомнения, это хорошо, что вас рекламируют. Можно сказать, делу это только на пользу.

Я пытался вспомнить все, что знаю о сумасшедших. Этот человек вел себя решительно не так, как раньше.

Стэнтон отступил на шаг и, продолжая изучать мое лицо, ответил:

– Конечно. Хорошо, когда тебя рекламируют, но здесь замешаны какие-то женщины… Когда упоминают твое имя, надо побеспокоиться о том, что за женщина о тебе говорит. Прошу прощения, мистер Чарльз, могу я спросить вас, чем вы занимаетесь? Вы ведь американец, не так ли?