Деннис Берджес - Врата «Грейвз»

Из-за времени, проведенного над картой и заметками, мне не составило труда опоздать в «Улан», чего желал сэр Артур. Когда я появился, Адриана и сэр Артур помахали мне из кабинки. Мне уже заказали мое любимое крепкое. Мне стало интересно, кто из них узнал, что заказывать. Я бы поставил на Адриану.

– Сначала вы, – сказала она, когда я сделал первый глоток. – Расскажите, что вы узнали от Лизы Анатоль.

Я детально описал свой день и представил им список вопросов, на которые следует ответить.

– Я могу ответить на один вопрос, – немедленно откликнулась она. – «Мортон Грейвз» находится прямо в парке. Надо быть слепым, чтобы не заметить этого.

– Я это просчитал, – сказал я.

– А вы не заметили деревья за забором? – спросила она. – Это и есть Ричмонд-парк. Он площадью порядка миллиона акров. В нем водятся даже олени.

– Миллион?

– Ну, это лучше вам судить. Это же вы целый день изображали там ковбоя.

Я на мгновение задумался и понял, что с востока на запад парк на две мили шире, чем с юга на север. Я не знал точно его формы, но догадывался, что его площадь могла составлять четыре или пять квадратных миль. Я вытащил блокнот и произвел кое-какие подсчеты:

– В нем должно быть более двух тысяч акров.

– А я-то полагал, что вы, ковбои, подсчитываете площадь прямо на ходу, – сказал Конан Дойл. – А в мое образование эта дисциплина не входила, – Он негромко посмеялся.

– Кстати, я действительно когда-то занимался подобной работой. Хотя в Лондоне мне этот опыт не очень пригодился.

Адриана сказала:

– Итак, что до меня, то сегодня я кое-что разузнала. Я сделала несколько звонков и обнаружила, что один из партнеров «Уиллоуби и Мартин лимитед» – давний друг моего дяди Уильяма. И старик согласился напоить меня чаем в четыре часа.

– А есть ли в Лондоне человек, которого вы не знаете или который не знает вас? – спросил я ее.

– Да, меня знают слишком многие. И кстати, я думаю, что сегодня вечером один из таких знающих шел за мной сюда.

Мы с сэром Артуром огляделись вокруг.

– Кто? Кто это шел за вами, Адриана? – спросил Артур.

– Его здесь нет, но я уверена, что он следил за мной. Я вышла из дому и обратила внимание на низкорослого человека – он чем-то напомнил мне Тулуз-Лотрека: в бушлате и бескозырке. И держался позади меня на расстоянии в полквартала. Наверно, он сел в тот же вагон на станции Виктория, потому что снова попался мне на глаза, когда я шла по Сент-Джордж-драйв. Было уже темно, и мне это не понравилось. Когда я повернула на Кларендон, я потеряла его из виду. Было страшновато.

– Без сомнения, это был дух доктора Гассмана, – сказал я, подмигнув Конан Дойлу. – Или сыщик, нанятый вашим мужем, чтобы узнать, как вы проводите время. – Я шутил, но лишь отчасти.

– Ему нет в этом надобности, Чарльз. Я всегда говорю ему, куда иду. У нас нет секретов друг от друга. Ну почти нет.

Конан Дойл поднял бровь и спросил:

– Так кто же мог следить за вами?

– Не знаю. Иногда это бывают фотографы, если мы с Фредди идем на какое-нибудь представление. Полагаю, это мог быть репортер.

– Кто-то пытается найти что-то, компрометирующее Фредди? А разве репортер может знать, где вы живете? – спросил я.

Адриана закатила глаза:

– Чарльз, любой, кто читает газеты, может узнать, где именно мы живем. Они помещают в статьях не только адрес, но и маршруты наших садовых прогулок – Еще раз быстро окинув взглядом помещение, она подалась вперед и понизила голос: – Итак, я нашла кое-какие следы денег, вернее, окончание этих следов.

– А сами следы?

– Цепочка обрывается, и в ее конце нет ничего, – сказала она и подняла руку, чтобы подозвать официанта. – Хотите есть?

– Да, а также услышать о деньгах.

– Доктор Доддс прав. Они должны быть у Таунби, – сказала она.

Нас прервал официант, обращавшийся к Адриане «миссис Уоллес», а к Конан Дойлу «сэр Артур». Она бросила на меня взгляд, говоривший: «Теперь понимаете, о чем я?» Мы заказали ужин, и она продолжила:

– Таунби упорно и систематически переводил недвижимость и ценные бумаги в наличные деньги и золото. Поскольку партнеры в «Уиллоуби и Мартин» проявляли любопытство и подозрительность, они навели справки и выяснили, что он при каждой возможности покупает то, что называется «облигации на предъявителя».

– Доддс об этом говорил, – сказал я.

– Я слышал этот термин, – сказал Конан Дойл, – но не вполне понимаю, что он значит.

– Облигация на предъявителя – это документ, по которому деньги может получить не указанный в нем владелец, а любой, кто его предъявит, – объяснил я.

– То есть любой, у которого он есть, может получить по нему деньги?

– Совершенно верно, – ответила Адриана – Так можно вкладывать деньги и не указывать своего имени.

– Стало быть, след обрывается, – сказал я.

Адриана продолжала;

– След всегда обрывается, когда имущество переводят в наличность и ценные бумаги. Таунби распродал все, и не осталось никаких следов сделок Он продал все акции и облигации, на которых указан владелец. Он начал это еще в Эдинбурге, когда учился в медицинской школе. Он продавал понемногу каждый месяц. И в первый год по возвращении в Лондон он закончил эту операцию.

– А есть ли идеи относительно того, какова вся сумма? – спросил Конан Дойл.

– Они совершенно уверены, что к началу четырнадцатого года она превышала тридцать тысяч, но ему удалось купить достаточно облигаций с высоким процентом, а определенная часть была в золоте. Из-за войны золото резко подскочило в цене. Где бы ни находилось состояние, процентов с него хватило бы, чтобы обеспечить весьма небедную жизнь, – ответила она.

Я не мог поверить, что тот самый Уилл Таунби, которого я видел сегодня утром, был таким хорошим актером. В конце концов, он и сам признал, что, видимо, умыкнул деньги.

– А как вы, Адриана, думаете, знает ли он, где эти деньги?

Она надолго задумалась, прежде чем ответить.

– Нет. Я не думаю, что Уильям Таунби в своем нынешнем состоянии знает, где они. Но существует множество доказательств того, что другой Уильям Таунби, каким он был в четырнадцатом году, об этом прекрасно знает.

– Но ведь теория о раздвоении личности чересчур отвлеченна, не так ли? – спросил я.

– Многие неврологи начинают признавать, что в ней что-то есть, – ответил Конан Дойл.

– И также многие спиритисты, – добавил я.

– И они. Но тот факт, что кто-то верит в то, во что вы не верите, не означает, что он ошибается, – добавила Адриана. – И также не опровергает других идей, в которые он верит. – Она энергично кивнула в сторону сэра Артура.

Он нагнулся к ней, по-отечески похлопал ее по руке и сказал;

– Совершенно верно, дорогая. Спасибо.

Принесли ужин, и минут пять мы ели молча. Потом Адриана продолжила: