Уильям Райан - Пропавшая икона

— Он чекист, — негромко сказал Королев, открывая удостоверение. — Миронов Борис Иванович. Звание — майор.

Он сличил фотографию в документе с оригиналом. Это был Миронов.

— Что делать? — спросила побледневшая Честнова, которая в этот момент сама стала похожа на мертвеца.

— Я позову кого-нибудь. Нужно сделать так, чтобы его никто не видел, пока мы не получим дополнительные инструкции. Ничего никому не говорите. Никому, слышите?

В этой ситуации он мог позвонить лишь одному человеку — Грегорину, что бы там ни рассказывал Коля Граф.

— Что случилось?

— Я сейчас в институте, товарищ полковник, — начал Королев и рассказал о теле, доставленном в морг.

Когда он закончил, последовала длинная пауза. Королеву показалось, что сквозь треск телефонной линии он слышит тяжелое дыхание на том конце провода.

— Кто-то еще знает об этом? Или только вы и Честнова?

— Я приехал сюда с Бабелем и Семеновым, но они ждут на улице. Возможно, кто-то и видел тело, но все думают, что это пьяница, забитый до смерти собутыльниками.

— Отлично. Я еду к вам. Но мне понадобится время, чтобы кое-что организовать. Не пускайте никого в морг, пока я не приеду. И еще, Королев: это закрытая информация. Вы и Честнова должны понимать последствия несоблюдения секретности. Вы меня поняли?

Не успел Королев ответить, как разговор оборвался. Он положил трубку. Голова раскалывалась. Эти чертовы чекисты… Для них секретность чем-то сродни сексуальному извращению.

Он помог запереть морг на ключ и в ожидании полковника уселся в коридоре, а Честнову отправил в кабинет. Ей не следует быть здесь, когда приедет Грегорин. В голове полыхала боль.

В коридоре появился Ларинин, и Королев подумал, как он некстати.

— А-а, Королев! Что случилось? Морг закрыт? — Ларинин пребывал в подозрительно хорошем настроении.

— Всего лишь на час. Сюда никому нельзя входить.

Ларинин понимающе кивнул, даже не поинтересовавшись причиной. Это вполне устроило капитана.

— Что у вас с лицом?

— Длинная история. На самом деле все не так страшно, как кажется.

— Хорошо, потому что ваше лицо выглядит ужасно. Конечно, вам далеко до Тесака. Есимов распилил череп, чтобы добраться до пули, а там такое внутри…

— Представляю, — сказал Королев и подумал, что если боль будет усиливаться, то ему и до Тесака недалеко.

— А у меня хорошие новости. Михаил Митрофаниевич Смитин, он же Тесак, он же Священник. Я нашел его дело в архиве.

— Митрофаниевич?

— Он был сыном дьякона. Его отец умер на зоне в двадцать девятом, но Михаил ударился во все тяжкие еще задолго до того. До войны сбежал из дому, прибился к судну на Волге и с тех пор всячески уклонялся от полезного вклада в развитие общества. Его дела лежат у вас на столе.

— Дела?

— Да, их несколько. Он оказался очень занятным человеком. Трижды сидел на зоне. Первый раз легко отделался, вроде бы перевоспитался, но потом снова ступил на скользкую дорожку. Начал заниматься спекуляцией и воровством, как только вышел из тюрьмы. Второй раз сидел два года, третий — пять лет. Старший вор, как вы и говорили.

Королев был удивлен. Причем не самой информацией, он предполагал что-то подобное, а тем, как ее излагал Ларинин, — уверенным голосом и с самодовольным видом. Похоже, толстяк действительно постарался.

— А что с автомобилем? — спросил Королев.

— Ничего, но я работаю над этим, — очень серьезно ответил Ларинин. Он помолчал, посмотрел на закрытую дверь и задумался. — Вы знаете, когда я работал в автоинспекции, то нечасто сталкивался со вскрытиями. У нас, конечно, бывали дорожные происшествия, особенно если трамвай переедет какого-нибудь гражданина, когда тот по невнимательности попадет на рельсы. Но чтобы вскрывать черепа и все такое… И при этом все время насвистывать… Это неправильно. Ну где же этот Есимов?

— Здесь его нет. Вы заглядывали к нему в кабинет? На втором этаже. Спросите у любого сотрудника, и вам подскажут, где они сидят с Честновой.

Ларинин поблагодарил его и направился к лестнице. Кажется, у бывшего автоинспектора случился приступ рвения.

«И у него уже неплохо получается», — подумал Королев.

Королев, облокотившись о стену коридора, думал о мертвом чекисте. Его избили и убили выстрелом в голову. Совпадение? Вряд ли. Он готов был поспорить, что этот парень каким-то образом связан с иконой. Может, он один из людей Грегорина или из заговорщиков? Это остается загадкой. Определенно, тело хотели спрятать так, чтобы его никто не нашел. Похоронить под грудой обломков. Коля предупреждал, что убийства будут продолжаться до тех пор, пока не найдут убийц или икону не вывезут из страны.

Он посмотрел на часы. Скоро должен появиться Грегорин. Если полковник не хочет разглашать случившееся, возможно, дело идет к развязке и они близки к поимке заговорщиков. Скорее бы!

Грегорин появился в коридоре в сопровождении двух здоровяков. Королев подумал, что эти двое могли бы голыми руками остановить танк. Они, наверное, проводят все свободное время в спортзале «Динамо». Он поднялся и протянул им ключ. Один из здоровяков взял его и открыл дверь. Грегорин с равнодушным видом заглянул в морг. Королев отдал ему маленький коричневый пакет, в который положил документы Миронова.

— Здесь его удостоверение. Боюсь, на нем остались мои отпечатки пальцев.

— Оно было у него в носке? — раздраженно спросил Грегорин.

— Да.

— Понятно. Никто сюда не заходил?

— Нет.

— А доктор Честнова?

— Она наверху в своем кабинете.

— Отлично. Что у вас с головой?

Королев решил не рассказывать о своей встрече с Колей — по крайней мере, пока. Труп чекиста внес новые коррективы в его планы, и ему нужно как следует обдумать ситуацию.

— Ударился. Это не так страшно, как выглядит, — сказал он, пожимая плечами.

Грегорин кивнул. На мгновение маска невозмутимости сползла с его лица, и Королев прочитал в глазах полковника усталость. И не физическую, а скорее моральную.

— Спасибо, капитан. Можете идти. Этим займемся мы. Я свяжусь с вами позже. Не упоминайте об этом в своем отчете. И никому ни слова, даже Попову. Вам понятно?

Капитан утвердительно кивнул, стараясь не обращать внимания на грозные взгляды спутников Грегорина. Полковник время от времени смотрел на него так, и он к этому уже привык, но находиться под обстрелом подобных взглядов других людей Королеву не приходилось, и ему стало не по себе. Эти мордовороты смотрели на него, как мясник смотрит на тушу.

Он вышел на улицу. Дождь прекратился, но небо оставалось хмурым. Ларинин стоял рядом с Семеновым и Бабелем. Когда Королев подошел, он сделал шаг вперед.

— Алексей Дмитриевич, я могу взять вашу машину? Через двадцать минут мне нужно быть на партийном собрании, а мой ЗИС никак не заводится. Механик Морозова прибудет через десять минут, и вы сможете воспользоваться его машиной, чтобы не ждать долго.