Тесс Герритсен - По их следам

– Полиция считает меня виновным? – осмелился спросить Джордан.

– Боюсь, что да, – ответил Домье.

– А вы, Клод? Что думаете вы?

– Разумеется, он знает, что ты невиновен! – решительно заявила Берил. – Мы все это знаем. Просто дай мне время во всем разобраться.

Джордан повернулся к сестре – к своей красивой упрямой сестре. Только Берил он берег, именно о ней заботился больше всего на свете. Сняв часы, он твердо прижал их к руке сестры. Она нахмурилась:

– Зачем ты мне их отдаешь?

– На хранение. Я могу пробыть здесь довольно долго. А сейчас, Берил, я хочу, чтобы ты отправилась домой. На следующем же самолете в Лондон. Ты поняла?

– Я никуда не полечу.

– Нет, ты должна это сделать! Да и Ричард наверняка захочет отправить тебя подальше отсюда.

– Как? – резко возразила она. – Будет тащить меня отсюда за волосы?

– Будет, если понадобится.

– Но я нужна тебе здесь!

– Берил. – Он крепко взял ее за плечи и постарался говорить спокойно, рассудительно. – Одну женщину уже убили. А ведь она специально обучалась, чтобы уметь защитить себя!

– Это не означает, что я следующая.

– Это означает, что эти люди – кто бы они ни были – напуганы. И готовы нанести ответный удар. Ты должна вернуться домой.

– И оставить тебя здесь, в этом ужасном месте?

– Здесь будет Клод. И Реджи…

– А я, значит, улечу домой, оставив тебя гнить в тюрьме? – Берил резко тряхнула головой, выражая свое категорическое несогласие. – Ты и в самом деле думаешь, что я сделаю это?

– Если ты меня любишь, сделаешь.

Подбородок Берил метнулся вверх.

– Если я тебя люблю, – сказала она, – я никогда не сделаю ничего подобного.

Упрямица снова бросилась брату на шею, обняв его крепко, ободряюще. Потом, смахнув слезы, она обернулась к Ричарду:

– Пойдем. Чем быстрее мы поговорим с Реджи, тем быстрее разберемся во всей этой путанице.

Джордан посмотрел вслед сестре. «Это так похоже на нее!» – подумал он, глядя, как Берил уверенно прокладывает путь сквозь буйную толпу карманников и проституток.

– Берил! – изо всех сил закричал Джордан. – Убирайся домой! Не будь упрямой идиоткой!

Сестра остановилась и оглянулась на него:

– Но я ничего не могу поделать с этим, Джорди. Это у нас семейное – яблоко от яблони недалеко падает.

И, повернувшись, она скрылась в проеме двери.

– Твой брат прав, – сказал Ричард. – Ты должна уехать домой.

– Ну вот, теперь еще ты! Не начинай все это снова! – резко бросила Берил через плечо.

– Я подброшу тебя в отель, чтобы собрать вещи. А потом отвезу в аэропорт.

– Вы что все, сговорились?

– Может быть, ты хоть раз прислушаешься к моему совету?! – закричал он.

Берил остановилась как вкопанная посреди людной улицы и обернулась, оказавшись лицом к лицу с Ричардом:

– К совету – да. К приказу – нет.

– Хорошо, тогда задержись на минутку и послушай меня. Ваша с Джорданом поездка в Париж с самого начала была безумной затеей. Безусловно, я понимаю, почему вы пошли на это. Знаю, что вы хотели узнать правду о гибели родителей. Но все изменилось, Берил. Погибла женщина. Теперь дело приняло новый оборот.

– И как же, по-твоему, я должна поступить с Джорданом? Просто бросить его в тюрьме?

– Я позабочусь об этом. Поговорю с Реджи. Мы найдем для Джордана лучшего адвоката, который…

– А я трусливо побегу домой? Умою руки, бросив все, как есть?

Берил посмотрела на часы, которые теперь носила на руке. Часы Джордана. И тихо сказала:

– Брат – вся моя семья. Ты видел, каким несчастным он выглядел? Если он останется в том жутком месте… это его просто убьет! Я бы никогда не простила себе, если бы бросила его там.

– Но если что-то случится с тобой, Джордан никогда не простит себе. И я тоже.

– Я тебе не подчиняюсь.

– Но тебе придется подчиниться.

– И кто это решил?

Ричард подлетел к Берил и сжал ее лицо в своих ладонях.

– Я, – прошептал он, прижавшись губами к ее губам.

Берил была так ошеломлена пылкостью, даже дикостью его поцелуя, что в первый момент просто растерялась – слишком много восхитительных ощущений обрушилось на нее одновременно. Она слышала, как Ричард бормочет что-то в пылу страсти, чувствовала, как ее захлестывает горячая волна любовной лихорадки. Ее тело невольно ответило на этот внезапный порыв, и каждый нерв зазвенел от чувственного желания.

Берил не обращала внимания на шумное движение, прохожих на тротуаре. Здесь и сейчас были только они двое – и то, как буквально изнемогали от обжигающей страсти их тела, их губы. Берил думала о том, что они весь день боролись с этим искушением. И весь день она понимала, что это бесполезно. Она знала, что все придет именно к этому – поцелую на парижской улице, – и теперь была совершенно потеряна. Ричард мягко оторвался от ее губ и взглянул ей в глаза.

– Вот почему ты должна уехать из Парижа, – с нежностью произнес он.

– Потому что ты всем командуешь?

– Нет. Потому что в этом есть смысл.

Берил отстранилась, отчаянно пытаясь отойти от Ричарда на почтительное расстояние, чтобы наконец-то обрести способность контролировать – хоть как-нибудь – свои эмоции.

– Возможно, для тебя это и имеет смысл, – тихо сказала она, – но не для меня.

И, повернувшись, она села в его машину.

Ричард скользнул следом и захлопнул за собой дверцу. Теперь они вместе сидели в тишине, и Берил физически чувствовала, как разочарование столь желанного для нее мужчины наполнило весь салон.

– Что я должен сказать, чтобы заставить тебя передумать? – спросил Ричард.

– Передумать? – Берил взглянула на него и с трудом изобразила улыбку, которая вышла напряженной, упрямой. – Нет ничего, что могло бы заставить меня изменить свое решение.

– Ситуация довольно скользкая, – сказал Реджи Вэйн. – Если бы обвинения не были столь серьезными – кража, например, или даже изнасилование, – посольство могло бы чем-нибудь помочь. Но убийство? Подобные дела находятся вне дипломатического вмешательства.

Они беседовали в личном кабинете Реджи – это была типично мужская, обшитая темными панелями комната, живо напомнившая Берил кабинет дяди Хью в Четвинде. Книжные полки были заставлены творениями английских классиков, на стенах висели картины с охотничьими сюжетами – лисы, гончие, джентльмены верхом на лошадях. Камин из камня, как упомянул Реджи, был точной копией очага в доме его детства, что в Корнуолле. Даже запах табака для трубки, которую курил Реджи, напоминал Берил о доме. Как успокаивало осознание того, что здесь, в предместьях Парижа, существовал знакомый мир, будто перенесенный сюда прямо из Англии!

– Но посол, несомненно, может что-нибудь предпринять? – спросила Берил. – Мы ведь говорим о Джордане, а не о каком-нибудь футбольном хулигане. Кроме того, он невиновен.