Джеффри Дивер - Брошенные тела

— Только и всего-то?

Кивок в ответ.

— Послушай, Терри, но это же не Лос-Анджелес или Самоа.

— У нас есть и другие проблемы.

— Между мужчиной и женщиной всегда есть проблемы.

«Почему бармены произносят любые слова, словно истину в последней инстанции?» — подумал Харт.

— Мы как Ромео и Джульетта.

Бармен понял это по-своему и, понизив голос, спросил:

— Она что, еврейка?

Харт расхохотался.

— Нет. Религия здесь ни при чем. Это связано с ее работой.

— Слишком занята, верно? Дома почти не бывает? Спроси меня, так я скажу, что это хреново. Место женщины — у домашнего очага. Конечно, когда дети выросли, можно и устроиться куда-нибудь на полставки. А вообще-то Богом все было установлено именно так.

— Точно, — поддакнул Харт, думая, как Бринн Маккензи отреагировала бы на это.

— Стало быть, между вами все кончено?

— Да, похоже на то… — Он почувствовал холод на сердце.

Бармен отвел взгляд, словно заметил в глазах Харта нечто тревожное — то ли страх, то ли печаль. «Интересно, что именно?» — подумал Харт.

— Что ж, Терри. Ты непременно встретишь кого-то еще. — Хозяин поднял свой стакан с колой, куда «случайно» пролил немного рома.

Харт ответил ему «барменским афоризмом» собственного сочинения:

— Так или иначе, но ведь жизнь продолжается, верно?

— Я тоже…

— Ответа не требуется, Бен. Я ведь просто так, болтаю, — усмехнулся Харт. — Нужно еще упаковать вещи. Сколько с меня причитается?

Бармен подвел итог, Харт расплатился.

— Если кто спросит про меня, дай знать. Вот по этому телефону.

И он продиктовал номер мобильного, который постоянно работал в режиме автоответчика.

Убирая в карман двадцатку чаевых, Бен сказал:

— Ну, прям в точности как частный сыщик, а?

Харт опять улыбнулся, оглядел зал и направился к выходу.

Дверь беззвучно закрылась за ним, когда он ступил на тротуар под сияющее синевой небо. Обычно ветер никогда не задувал со стороны озера Мичиган, но Харту показалось, будто в прохладном бризе он отчетливо улавливает насыщенный аромат воды.

Он надел солнцезащитные очки, вспомнив ту апрельскую ночь, когда в заповеднике Маркетт ему так недоставало света. Там он узнал, что не существует однозначного понятия темноты. Она имеет сотни оттенков и видится, и ощущается по-разному. Определения «серая» и «черная» совершенно не подходили для ее описания. Темнота так же разнообразна, как виды лесной растительности, и каждая ее разновидность не походила на другую. Он мог бы даже предположить, что…

Первая пуля угодила ему в спину — в правое плечо. Она прошла насквозь, забрызгав щеку кровью и ошметками плоти. Он вздрогнул, более от удивления, чем от боли, и посмотрел на рваную рану в своей груди. Вторая попала точно в затылок. Третья просвистела дюймом выше, потому что он уже заваливался вбок прямо на витрину таверны. Осколки стекла каскадом брызнули вниз.

Обмякшее тело Харта тяжело, но беззвучно ударилось о тротуар. Куски стекла падали прямо на него. Один из тех, что покрупнее, чуть не начисто срезал ему ухо. Другой острым концом вонзился в горло, и кровь забила фонтаном.

— Доброе утро! — поздоровался Том Даль.

Он стоял в ее кабинке с кружкой кофе в одной руке и парой пончиков в другой. Их привезла Черил, работавшая в приемной. Эту обязанность все выполняли по очереди. Каждый понедельник кто-нибудь непременно покупал на всех сладкое. Вероятно, чтобы облегчить бремя возвращения на работу после выходных. А может, это была одна из тех традиций, что появляются без особых на то причин, и поддерживаются, поскольку никто не собирается от них отказываться.

Бринн кивнула в ответ.

— Как провела уик-энд? — спросил шериф.

— Нормально, — ответила она. — Джоуи забрал отец. А мы с мамой сходили в церковь, а потом отправились обедать в «Брайтоне» с Ритой и Меган.

— Шведский стол?

— Да.

— Там отменный выбор блюд, — авторитетно заметил Даль.

— Да, в этом им не откажешь.

— А еще хорошо в «Мариотте». Они выставляют ледяную скульптуру лебедя. Но нужно успеть вовремя. После двух она тает и больше похожа на утку.

— Надо запомнить, — улыбнулась Бринн. — Ну а ты как? Повеселился?

— Скажешь тоже! К нам приехали теща с тестем. Ее папаша — это что-то невероятное… Тощий, как карандаш. Но слопал три порции курицы, и пока мы расправлялись со своими, уже рукой макал хлебный мякиш в грибную подливку, которую Кэрол делает к жаркому с зеленой фасолью. У меня просто слов нет.

— Она готовит замечательное жаркое, — заметила Бринн, не раз его пробовавшая.

— Но ведь Бог для чего-то создал вилки с ложками! — Даль посмотрел на пончики, лежавшие на бумажной тарелке поверх кружки с кофе. — Сегодня хрустящие с кремом. Но лично я предпочитаю те, что приносишь ты.

— Я покупаю их в «Данкин донатс».

— Верно. А они больше не пекут их с такими скобочками сбоку, как раньше?

— Не знаю, Том. Я просто заказываю три дюжины. И они упаковывают мне ассорти.

Она терпеливо ждала.

Наконец он спросил:

— Ты, я полагаю, уже слышала?

— О чем?

Даль нахмурился.

— Звонили из Милуоки. Детектив, который работал над делом у озера Мондак.

— Мне лично никто не звонил. — Она вопросительно вскинула бровь.

— Харта убили.

— Что?

— По почерку — гангстерская разборка. Выстрел в затылок. В северной части Чикаго. Как выяснилось, там он и жил.

— Черт! Ну надо же! — Бринн откинулась на спинку кресла и посмотрела на свой кофе. Пончики ей причитались тоже, но она не поддалась соблазну.

— Ты была права. Врагов у него хватало.

— Есть зацепки?

— Почти никаких.

— Им удалось что-нибудь узнать о нем самом?

Даль пересказал ей то, что полиция Чикаго сочла нужным довести до сведения коллег из Милуоки. Терранс Харт был специалистом по обеспечению безопасности. Его офис располагался в Чикаго. За прошлый год официальный заработок составил девяносто три тысячи сорок три доллара. Он занимался оценкой рисков проникновения в здания складских и производственных компаний, организуя их охрану. Никогда не подвергался аресту, никогда не привлекал внимания правоохранительных органов, исправно платил налоги.

— Зато много ездил. Очень много. — Тон шерифа подразумевал, что это само по себе выглядело крайне подозрительно.

— Харт был прежде женат, но детей не завел, — добавил Даль.

«Семейная жизнь не по мне. А вас она устраивает, Бринн?»

— Его родители жили в Пенсильвании. Был младший брат, врач по профессии.

— Врач? — удивилась Бринн.

— Да. Совершенно нормальная семья. Кто бы мог ожидать, правда? Вот только сам Харт вечно ходил по краю. Еще со школьной скамьи. Но, как я уже говорил, ни одного привода. С виду добропорядочный гражданин. Его фирма процветала. И вообрази, он любил столярничать. Делал вещи высокого класса, как хороший краснодеревщик. Настоящую мебель, а не полки для книг, какие и я могу сколотить. В мастерской у него висел лозунг, который я и сам не раз слышал от своего учителя: «Семь раз отмерь, один раз отрежь!» Совершенно нетипичный киллер.