Роберт Кормер - Шоколадная война

- И к чему все это, Арчи?

- У нас будет собрание, завтра вечером. Особое собрание – на тему распродажи шоколада. На стадионе.

- Почему на стадионе?

- Потому что это собрание будет именно для тел, Оби. Братья не участвуют, но будут все учащиеся «Тринити».

- Каждый?

- Каждый.

- И Рено?

- Он обязательно будет, Оби.

- Ничего себе, Арчи, ты знаешь, что…?

- Я это знаю, Оби.

- Извини за вопрос…

- Спрашивай.

- Что ты хочешь от Рено?

- Дать ему шанс. Шанс избавиться от его шоколада, старый приятель.

- Арчи, я тебе не старый приятель.

- Я знаю.

- И как же Рено будет избавляться от своего шоколада?

- Он будет его разыгрывать.

- Лотерея?

- Лотерея, Оби.

Лотерея была объявлена. Но что это была за лотерея? Такой еще не было ни в истории «Тринити», ни в истории других школ.

Арчи, создатель события, наблюдал за происходящим: стадион наполняется, парни выстраиваются, проходят сзади и спереди, билеты продаются, свет рассеивается в прохладном вечернем воздухе.

Он стоял рядом с импровизированной сценой, сооруженной Картером и ребятками из «Виджилса» этим днем под руководством Арчи. Ею стал старый боксерский ринг, воскрешенный из деталей трибун и восстановленный полностью, за исключением отсутствующих канатов. Платформа была установлена по направлению к пятидесятиярдовой линии, закрытой стендами так, что каждый сидящий на трибунах увидел бы все и не смог бы пропустить ни одной акции. Это был Арчи. Цены ему не было.

Атлетическое поле было, по крайней мере, в четверти мили от школы и общежития, в котором жили Братья. Но у Арчи не было выбора. Ему бы отказали в проведении столь глобального спортивного мероприятия только для учащихся и без учителей. Ему пришлось отправить к Братьям смазливого Керони, с лицом младенца, чтобы добиться необходимого разрешения. Керони выглядел мальчиком из церковного хора, которому действительно никто и ни в чем не отказал. И теперь момент настал, трибуны заполнялись, воздух был чистым и прозрачным, и Рено и Джанза были уже на ринге и неловко смотрели друг на друга.

Арчи всегда вытаскивал шары по такому случаю: его введение и исполнение. За мгновение черный ящик с шарами мог бы непредсказуемо изменить ход всех грядущих событий. И все это требовало немного воображения Арчи и двух телефонных звонков за день до того. Первый звонок нужно было сделать Рено, а второй – Джанзе. Второй из них не составил труда, будучи обычным рутинным звонком. Арчи знал, что организовать действия Джанзы было так же просто, как и слепить фигурку из пластилина. Но звонок Рено за вечер до представления потребовал от Арчи аккуратных действий, изобретательности и мудрой режиссуры. «Тоже мне, Шекспир», — сдавленно рассмеялся Арчи.

Арчи считал гудки: «Ой, уже пятый». И он уже не осуждал парня, не стремящегося взять трубку. Но ожидание оправдалось, и Рено, наконец, был на линии, тихое «Алло», спокойный голос и что-то в нем еще. Арчи распознал кроющееся в его голосе: мертвое спокойствие и решительность. Замечательно. Парень был готов. Арчи воспарил с триумфом. Рено хотел выйти и бороться, ему нужно было действовать.

- Хочешь прямо, Рено? — подгонял Арчи. — Ответный удар? Возмездие? Показать всем то, что ты думаешь об этом проклятом шоколаде?

- Как я могу это сделать? — голос был насторожённым, но заинтересованным, определенно заинтересованным.

- Просто, очень просто, если, конечно же, не трусишь, — Арчи колол иголкой прямо в мясо.

Рено молчал.

- Его зовут Джанза, действительно гнилой парень – не подарок, ко всему. Он немного умнее животного. И с помощью большого количества парней ты сможешь вернуться в строй. Как я вижу, для тебя это важно. Собираемся на атлетическом поле. Боксерские перчатки. Все под контролем. Это и есть путь к тому, чтобы оказаться вместе со всеми, Рено.

- С тобой, Арчи?

- Со мной? — голос невинный и сладкий. — Черт, почему со мной? Я занимаюсь своей работой. Я дал тебе задание – не продавать шоколад, а затем другое – продавать. А ты отдыхал, парень. Я тебя не бил. Я не верю в насилие. Но ты обжегся…

Тишина на другом конце линии. Арчи нажимал: мягкость в голосе, лесть, выведение на чистую воду.

- Смотри, я даю тебе шанс, потому что я верю в честную игру. Это шанс закончить и затем все начать сначала. Христос, это лучше, чем вшивая шоколадная распродажа. Ты и Джанза, вдвоем на ринге, друг против друга, честно и прямо. И это финиш, конец, все сделано. Я это гарантирую. Арчи гарантирует.

И парень увлекся. Трубка была затиснута между плечом и ухом. Голос с другого конца линии звенел в ухе. Разговор зашел далеко. Арчи имел терпение. Терпение всегда окупалось. Окупалось сполна. И он, конечно же, победил.

Теперь то, что и следовало под его бдительным руководством: наводняющиеся трибуны, безумство приходящих и уходящих, покупающих лотерейные билеты, карябающих на них свои имена и следующие действия на ринге. Арчи тихо ликовал. Он успешно сумел уговорить Рено, Лайна, «Виджилс» и целую проклятую школу: «Я могу уговорить кого угодно».

«Вообрази себя прожектором», — сказал себе Оби. — «Прожектором, луч которого гуляет ярким пятном по полю, задерживаясь то в одной, то в другой точке, высвечивая все, что попадается на пути, все, что важно высветить. И ты застреваешь на важных объектах, например: на Арчи – на ублюдке… на умном и ловком ублюдке, начинающем все заново. Посмотреть на него, стоящего рядом с боксерским рингом, на то, как он, король всего на свете, обозревает все, что вокруг. И это он. Он добрался до Рено – бледного и стоящего в напряжении, словно приговоренного к расстрелу, ждущего команды «Огонь», и до Джанзы – до животного, животного на привязи, которое обязательно прыгнет, если его отвязать, он прыгнет на первого же попавшегося».

Оби – прожектор. Он собрался на Рено: «Бедный, бессловесный и обреченный парень. Он не может победить, он это знает, знает не от Арчи. И никто не победит Арчи – Арчи, идущего к нанесению удара, удара возмездия. Если вспомнить большую сцену, что произошла на последней встрече «Виджилса», где он стоял униженный. Но теперь он был снова на вершине. Весь шоколад продан, в один заход, и вся школа снова охапкой в его руке. Все кроткие и смирные. Им все равно не одолеть Арчи. Не слишком оригинально, как иногда он сам может сказать».

«Не двигайся. Не напрягайся. Только жди. Жди в сторонке, жди и смотри».

Джерри перенес вес тела с одной онемевшей ноги на другую.

«Как нога может онеметь, если ты стоишь?»

«Я не знаю. Наверное, это сон?»

«Нервы, может быть. Напряжение…»

Иначе, это было похоже на то, как маленькие дротики пронзили его ногу, и он воздерживался от какого-либо движения. Он не смел пошевелиться, боясь упасть при любом неверном шаге.