Роберт Кормер - Шоколадная война

- Теперь, ты знаешь, где находится комната Брата Юджина?

В этот момент повисшее в воздухе ожидание стало почти осязаемым, способным воспламениться от собственной наэлектризованности.

- Да… это комната под номером девятнадцать… второй этаж.

- Правильно, — сказал Арчи, словно подготавливая Губера к своей декламации. — Следующий четверг в полдень, ты получаешь освобождение. На день, на вечер, на всю ночь – это важно.

Губер стоял, будто вот-вот написает в штаны.

- Школа будет пуста. Братья, большинство из них, точно – неизвестно кто, уедут на совещание по итогам учебной четверти в Мен. Вахтера на входе тоже не будет. В школе не будет никого кроме тебя, Губер, и твоей отвертки.

И, теперь, самое главное:

- И вот, что ты делаешь, Губер, — пауза. — Ты ослабляешь.

- Ослабляю?

Арчи дождался паузы. Словно по четкой команде наступила почти нестерпимая тишина. И он сказал:

- Все, что есть в комнате Брата Юджина, собрано на винтах. Стулья, столы, стенные доски. И ты со своей маленькой отверткой - может, будет лучше, если ты возьмешь с собой не одну, а несколько отверток разных размеров или одну, но с разными насадками… начинаешь расслаблять винты. Ты это делаешь так, чтобы это не было заметно – винты не должны выступать наружу, но вывернуть их надо почти до конца, чтобы они почти вываливались, чтобы все держалось «на соплях»…

Восторженный вой наполнил комнату. Все просто начали давиться от смеха, представляя себе результат работы Губера. Не смеялся только Оби. Очевидно, он представил себе тот несуществующий дом, построенный у Арчи в голове. Арчи смягчился, стал добрее – то, чего каждый раз от него все так ждали, хотя было ясно, что он разозлится снова.

- Боже, — воскликнул Губер. — Это же столько работы. Там много столов и стульев.

- У тебя есть ночь. Мы надеемся, ты не подведешь.

- Боже… - «Адамово яблоко» задергалось в конвульсии.

- Четверг, — произнес Арчи командным тоном, окончательно и бесповоротно.

Губер кивнул, принимая задание, как осуждение на казнь, как и каждый, кто мог бы оказаться на его месте, понимая, что исполнять указания Арчи придется в срок, не откладывая в долгий ящик. Жизнь «Виджилса» заканчивалась, и в «Тринити» все это знали.

Кто-то воскликнул: «Уау!»

Картер снова щелкнул пальцами, и напряжение тишины снова быстро наполнило эту комнату. Но это было уже совсем другое напряжение – с зубом на Арчи. Он крепился.

Вытянув ноги из-под старого учительского стола, Арчи сидел позади главы президиума. Картер подтянул к себе небольшой черный ящик, легонько встряхнул его, что отозвалось тяжелым рокотом перекатывающихся шаров. Оби с ключом в руках вышел вперед. Была ли на его лице улыбка, в этом Арчи не был уверен. Он мог только догадываться, насколько Оби его ненавидел. Это было не так важно. Пока Арчи все держал в своих руках, он мог оспорить все что угодно, даже содержимое черного ящика.

Картер забрал ключ у Оби.

- Готов? — спросил он у Арчи.

- Готов, — ответил Арчи, сохраняя безразличие на лице. Этого как всегда требовала инструкция, несмотря на то, что в этот момент он почувствовал, как капли пота из подмышек сползали по его бокам, оставляя за собой холодные дорожки. Черный ящик был возмездием. В нем находилось шесть биллиардных шаров: пять белых и один черный. Что до поры до времени было остроумной идеей, для каждого в достаточной мере умного человека было понятно, что управляющий может уйти в отставку, если не будет никакого контроля. Ящик обеспечивал контроль. После объявления каждого задания, его преподносили Арчи. Если бы Арчи вытащил белый шар, то задание исполнялось как обычно, а если черный, то это бы официально обязывало самого Арчи исполнить это задание, предназначенное для кого-либо другого.

Он встряхивал маленький черный ящик уже три года. В конце концов, сколько это могло продолжаться? Или удача могла ускользнуть из его рук? И была ли жизнь благосклонна к нему?

Он запустил дрожащую руку в ящик. Шары разбегались по днищу, выскальзывая из-под потных пальцев. Наконец он схватил один из шаров и сжал его в кулаке. Он вытащил руку и долго не хотел ее разжимать. Волнение и дрожь растаяли. Он открыл ладонь. Шар был белый.

Уголки губ Арчи задергались в расслаблении. Он снова встряхнул ящик. Удивление отказывалось покинуть его лицо: «Я – Арчи. Я не могу проиграть».

Картер снова щелкнул пальцами, и это значило, что собрание подошло к концу. Внезапно, Арчи ощутил пустоту, истощение и заброшенность. Он посмотрел на Губера, стоявшего в замешательстве. Тот выглядел так, словно он вот-вот заплачет. Арчи почти пожалел его. Почти. Лишь чуть-чуть.

Брат Лайн готовился к показу очередного шоу. Джерри знал симптомы, также как и все его одноклассники. Многие из них были новичками в этой школе, и были знакомы с уроками Лайна где-то месяц, но все уже имели полное представление обо всем, что могло происходить у него на уроке. Во-первых, Лайн всегда держал их в напряжении, успевая проверить каждого в течение урока. Он все время перемещался по классу из конца в конец, указка прыгала в его руке, он пользовался ею словно дирижер своей палочкой или мушкетер шпагой. Ее кончиком он мог ткнуть в чью-нибудь книгу или подцепить чей-нибудь галстук, аккуратно водить по чьей-либо спине, накалывать на него всякие мелочи, словно он сборщик мусора где-нибудь на площади. Как-то раз указка на момент остановилась на ухе Джерри, и затем прошлась по его волосам. Джерри непроизвольно вздрогнул, словно непредвиденный поворот судьбы застал его врасплох.

Теперь, зная Лайна, крадущегося по классу, Джерри старался быть глазами в учебнике или в тетради, хотя при этом он не испытывал желания прочитать что-либо еще раз. Он смотрел вперед, как на футбольной тренировке. После нескольких дней интенсивной разминки тренер сказал, что, очевидно, в этот день они приступят к занятиям с мячом.

- Хватит дерьма.

Это был Брат Лайн. Он всегда старался нанести удар ниже пояса, например, используя такие слова, как «дерьмо» или «хрен», иногда кого-нибудь проклиная или посылая к черту. И он наносил его. Может быть, эти слова были так страшны, потому что исходили из уст маленького, бледного и безобидного человечка. Позже становилось ясно, что безобидного лишь на первый взгляд. В данный момент глаза каждого сидящего в классе были уставлены на Лайна, и каждое его дурно пахнущее словцо эхом отражалось от стен помещения этой классной комнаты. Десять минут полета в облаках было вполне достаточно, чтобы Лайн начал очередную свою игру. Класс уставился на него в ожидании какой-нибудь следующей подлости.

Пристальный взгляд Лайна медленно пропитывал каждого по очереди, словно ученики в классе были камешками янтаря, поднятыми с песчаного берега, в каждом нужно было высмотреть какой-нибудь изъян. Страх непредсказуемости повис над Джерри.