Таня Карвер - Суррогатная мать

Стены и без того маленькой комнаты начали вдруг давить на них, вызывая непреодолимое чувство клаустрофобии.

Они молча смотрели друг на друга. И не могли ничего придумать.

— Знаете, — доверительным тоном сказал Фил, словно делясь секретом с закадычным другом, — вам не нужно было всего этого делать. Я имею в виду, с грейфером и кучей металлолома.

— Не нужно? — Бразертон выглядел неподдельно заинтересованным.

Фил работал с Бразертоном напряженно, не давая понять, что он на самом деле сейчас делает. Методика работала безотказно. Он видел и более крутых преступников, с которыми это срабатывало. На нее реагировали даже копы, перешедшие черту и в итоге оказавшиеся по ту сторону стола. А их ведь специально готовили не поддаваться на такие вещи.

Но Фил не позволял себе расслабляться. Он оставался сосредоточенным и сконцентрированным. Ему предстояло еще очень многое сделать.

— Не нужно, — подтвердил он. — Если вы хотели как-то вывести меня или Клейтона из строя, почему было просто не ударить кого-то из нас?

— Но тогда это было бы уже нападение, разве не так?

— Да, но зато это помогло бы выиграть время; вы могли бы скрыться. А потом хороший адвокат мог бы все это оспорить. Сказал бы, что я спровоцировал вас или что-нибудь еще в этом роде.

— Что, правда?

— Конечно. — Будет лучше, решил Фил, не упоминать о том, что в данный момент над головой Бразертона висит обвинение в покушении на убийство. Он не хотел ломать линию разговора. — Вы действительно могли бы это сделать. Я имею в виду, — сказал он, — что с мышцами у вас все в порядке. — Он выждал несколько секунд, чтобы его слова дошли по назначению, и продолжил: — Я считаю, что нахожусь в довольно хорошей форме, но чтобы иметь такое тело, как у вас, нужно заниматься специально и целенаправленно. Это ведь не только благодаря тому, что вы работаете на складе?

— Не только, — сказал Бразертон, непроизвольно напрягая бицепсы. — Я над этим работаю.

— Я так и думал. И сколько вы этим уже занимаетесь?

Взгляд Бразертона скользнул вправо.

— Начал, когда мне было чуть больше двадцати. Получается, уже пятнадцать лет.

— Это настоящее увлечение. А где вы занимаетесь?

Тот снова посмотрел направо.

— Раньше я ходил в развлекательный центр на авеню Ремембранс. Но сейчас это тренажерный зал в Хай-Вудс.

— Хорошее место. Я и сам люблю хорошенько подкачаться, но вот с залом пока не определился. Я недавно переехал. — Фил засмеялся. — Но мне до вашего уровня далеко. А что за зал в Хай-Вудс? Мне там понравится?

Бразертон нахмурился, и посмотрел налево.

— Да. Это настоящий тренажерный зал, понимаете? Во всех развлекательных центрах есть бассейн, сауна. — Он кивнул. — Он неплохой, есть и похуже, но не эксклюзивный. Но вы же понимаете, что тренажерный зал — это, в конце концов, всего лишь тренажерный зал. И ты получаешь там только то, что туда вкладываешь.

Фил кивнул, как будто что-то обдумывая.

— Хорошо.

В зеркало постучали.

Бразертон вскочил с места. Фил тоже не ожидал этого.

— Извините, — сказал он. — Меня, похоже, зовут. Я скоро вернусь.

Он встал и вышел из комнаты.

Когда он вошел в соседнюю комнату, Марина уже ждала его.

— Ты что-то поняла? — спросил он.

— Да. Когда глаза уходят направо, он вспоминает. Глаза идут влево — он думает.

Фил хмуро улыбнулся.

— Будем надеяться, что это не косоглазие и не нервный тик. Иначе он нам этим все испортит.

Марина тоже улыбнулась.

— Отлично, — сказал он. — Мы хорошо продвинулись?

— Думаю, да.

Нейролингвистическая методика допроса включает в себя два вида вопросов: познавательные и на вспоминание. Отвлекающие нейтральные вопросы и приведение объекта допроса в состояние кажущейся безопасности помогают определить точку отсчета, по которой можно будет судить о последующих ответах. Когда Бразертону задавали вопросы на вспоминание, взгляд его уходил направо. Когда те, где нужно было подумать, он смотрел налево. Теперь Фил и Марина знали, что если на вопрос, где нужно что-то вспомнить, Бразертон будет отвечать как на вопрос, требующий осмысления, это означает, что он пытается выиграть время и задумывается над ответом. Короче говоря, вероятно, он лжет.

— Прости меня за всю эту… чушь. Там, за стеклом, — сказал Фил.

— Это не имеет значения, — ответила Марина, возвращаясь к своим записям. — Ты же работаешь. Так что можешь не извиняться.

— Хорошо, — сказал он и взял со стола папку. Сверху на ней было написано имя Бразертона. — Тогда я пошел. Пожелай мне удачи.

Она улыбнулась.

— Тебе это не требуется.

Он тоже улыбнулся.

— Все равно пожелай.

— Желаю удачи.

— Спасибо.

Он снова оставил ее одну. Она смотрела через зеркало. И ждала, когда все начнется снова.

Клейтон окинул взглядом унылую комнату. Он начинал понимать, что чувствует человек по ту сторону этого стола. Как будто он загнан в угол собственной ложью и теперь ему нужно вырваться из этой ловушки. Он посмотрел на Софи. Она поймала его взгляд и с ненавистью отвела глаза в сторону. Он не осуждал ее за это.

Он сверился с часами и вздохнул. Похоже, они показывали то же самое время, которое было, когда он смотрел на них в последний раз. Он снова вздохнул. «Сидишь, как на приеме у врача, — подумал он. — Ждешь результатов анализа, чтобы подтвердить свои самые худшие предположения. Что-то ужасное. Что-то смертельно опасное».

Еще один вздох. Он боролся с искушением опять посмотреть на часы.

— Твой бой-френд к этому моменту, наверное, уже раскололся.

Софи уставилась на него.

— Сомневаюсь. — Это прозвучало твердо, но в голосе ее чувствовалась нервозность. — Он не такой.

Клейтон покачал головой.

— Все они одинаковые. — Он приподнял рукав над часами, но удержался и не посмотрел на них. Рукав скользнул на прежнее место. — Он ничем не отличается.

Софи подалась вперед, готовая поспорить с ним, но передумала. Откинулась на спинку стула. Сдалась.

Клейтон мог ей только посочувствовать. Сам он никогда не был в таком положении…

Закончить мысль он не успел. Дверь распахнулась и в комнату для допросов решительно вошла Анни Хэпберн. Под мышкой она несла папку с документами, глаза ее торжествующе сверкали. Увидев Клейтона, она вздрогнула, но быстро взяла себя в руки, подошла к столу, придвинула стоявший у стены стул и села.

Она бросила в сторону Клейтона хрупкую, неопределенную улыбку и посмотрела на Софи.

— Простите, что заставила вас ждать, — сказала она. — Я констебль Хэпберн. Думаю, с моим коллегой, сержантом Томпсоном, вы уже знакомы.

Сказав это, она выразительно посмотрела на него. Взгляд ее был красноречивее любых слов, ошибки быть не могло. Приехал доктор с результатами анализов.