Кирилл Григорьев - Лекарство для безнадежных

— Сгинь, гад! — в неистовстве заорал Немченко.

Сзади раздался грохот. Кто-то спускался, кубарем катился, по лестнице.

Вспыхнул ослепительный свет и Вадим, стиснув зубы, прикрыл свободной рукой глаза.

— Папа! — закричала Машка.

Ее руки обхватили его со спины.

— Папа, ты что?!

Он, помаргивая, отвел пальцы от глаз.

Там, напротив него, на стуле никого не было. Ни мертвого парня, ни крови, ничего. В лопнувшей обивке зияло четыре дымящихся дыры, а пол вокруг был усеян горячими гильзами и обломками дерева.

Вадим опустил пистолет. Сзади рыдала в голос Машка, стискивая его в объятиях.

— Па-а-па, — захлебываясь причитала она. — Ну, что-о же-е…. ты-ы…

Левее сзади что-то хрустнуло.

Вадим, вскидывая пистолет, обернулся.

Там, у лестницы стоял заспанный Машкин бойфренд в одних трусах. Глаза его были круглыми, а рот удивленно приоткрыт.

Он, с перепуга, даже не догадался поднять вверх руки.

— Что-то ты сегодня озабоченный, — наблюдательно заметила Майя, когда Петровский принялся разуваться в прихожей.

— Были проблемы, — неопределенно буркнул он. — Как ты?

— Да, по дому все больше, — Майя, поджав ноги, сидела на диване и смотрела телевизор. По экрану скользили освещенные солнцем горы. Маленькая машина неторопливым жуком карабкалась по серпантину.

Петровский снял плащ.

— Никак «Сияние»? — поинтересовался он.

— Да захотелось вдруг посмотреть что-то, — пожала Майя плечами.

— Николсон — велик, — объявил Тарас и подергал скрюченным указательным пальцем: «Рэд рам, рэд рам»…

Майя рассмеялась и легко поднялась, взмахнув пультом. Горы и машина замерли на экране.

— Есть будешь? — чмокнула она его в щеку.

— Обязательно, — сказал Тарас. — Только, для начала, чашечку хорошего кофейку. Сваришь?

И сейчас же у него запел мобильник.

Он сделал извиняющий жест и достал телефон.

Несколько мгновений сосредоточенно слушал.

Потом поднял взгляд на Майю и, отстранившись от трубки, начал:

— Знаешь….

Жена приложила палец к его губам.

— Думаю, что кофе отменяется, Тарас Васильевич. Это звонит почти ненавистный мне Антон Тополев, и снова тащит тебя на все время крадущую тебя у меня работу.

— А ты не телепатка, часом, Майя? — пытаясь скрыть неловкость, попробовал улыбнуться Тарас.

— Нет, Петровский, — грустно произнесла супруга, — Я просто твоя жена.

Пока открывались ворота гаража, Петровский набрал номер Антона.

— Я не мог толком поговорить, — пояснил он. — Что случилось?

Майя имела очень поверхностное представление о роде деятельности своего мужа. Официально «Полночь» занималась продажей программного обеспечения. Вторая и большая ее часть была реально зарегистрированным охранным агентством.

— Я только что беседовал с нашими друзьями в милиции, Тарас Васильевич, — ответил Тополев. — Они задержали парня. Какой-то бомж, судя по всему. Но, по их мнению, это и есть наш таинственный поджигатель.

— Вот как? — хмыкнул Петровский. — Занятно. С чего возникло такое мнение?

— Говорят (цитирую, Тарас Васильевич), парень только не мочится бензином. В карманах — крышки от многочисленных пластмассовых бутылок, остатки которых нашли на месте поджога.

— Ага, — Петровский поднял голову. Майя наверху, в гостиной задергивала шторы. — Ты выдвигаешься?

— Буду через сорок минут, — пунктуально ответил Тополев.

— Куда двигаться?

— В соседнее с нами отделение милиции.

Ворота, наконец, поднялись, и машина блеснула в тени гаража круглыми фарами.

— Я тоже, — закончил разговор Петровский и опустил телефон в карман плаща.

Посмотрел на зашторенные окна гостиной.

Когда-нибудь, подумал он. Когда-нибудь, Майя, я расскажу о себе все.

Каждое посещение отделения милиции оставляло в душе Петровского неизгладимый отпечаток. То ли это было связано с военной юностью Тараса, то ли с чересчур активным детством. Поэтому, когда агентство поднялось и окрепло, вопросами связи с правоохранительными органами стали заниматься подчиненные.

В особенности Тараса угнетали камеры. Сырость, промозглый холод и пустое одиночество — все это он успел в достатке испытать еще на гаупвахте в бытность свою курсантом военного училища. А лязганье тяжелых дверных запоров и много позже снилось ему по ночам.

За большим стеклом, словно в аквариуме, сидел серьезный майор и что-то читал по старенькому монитору. Большая карта района на стене перемигивалась огоньками. Где-то, громко пощелкивая, басила невидимая рация.

Знакомый сержант Тополева, встретивший их у входа, румяный молодой парень лет двадцати пяти, словно герой боевика, весь увешанный милитаристским снаряжением, проводил их к окну.

— Андрей Александрович! — постучал он в стекло костяшками. — К нашему поджигателю пришли.

Майор поднял голову от монитора и взглядом, не сулившим ничего хорошего разномастным ворам и преступникам, ощупал посетителей.

Неторопливо поднялся.

Ростом он был, наверное, метра под два.

— Обычно мы такого не практикуем, — через мгновение говорил майор Петровскому, стискивая его руку железной хваткой. — Но вы все-таки единственное охранное агентство в нашем районе. Так сказать, содружество родов войск.

Улыбался он здорово.

Честно и открыто, располагающе. Даже не верилось, что этот человек изо дня в день возится с трупами, оформляет проституток и утихомиривает бомжей.

Петровский улыбнулся в ответ.

— Ну, что, посмотрим? — спросил он.

В «обезьяннике», за толстыми стальными решетками, сидело двое.

Прямо напротив входа, прислонившись к стене, спала объемная тетка в грязных лохмотьях. От нее ощутимо несло перегаром и несвежим телом. Хотя, в помещении царил все-таки другой запах. Тарас принюхался. Резко и сильно пахло бензином.

— Мы его часа два назад взяли, — рассказывал майор, звеня ключами. — За пару кварталов от вашего пожарища. Никакого сопротивления. Брел себе по улице и бормотал что-то под нос. В руках нес бутылку с бензином, да и сам, как видите, настолько провонял, что хоть нос затыкай.

— Он что-нибудь говорил? — поморщился Петровский от резкого запаха. — Хоть что-то?

— Молчит.

— Ну и вонища! — произнес Тополев в сердцах.

— Хорошо, что посетителей сегодня у нас мало, — весело заметил сержант.

Майор открыл дверь камеры и строго на него посмотрел.

— Синицын, — спросил он. — А ты что здесь делаешь?

— Объясняю дислокацию, товарищ майор! — бодро отрапортовал сержант.

— От двери объясняй.

— Понял.

Друг за другом они вошли в камеру.

Второй задержанный сидел в самом дальнем углу темной безжизненной тушей.