Кирилл Григорьев - Лекарство для безнадежных

— Я тебе сказал вчера выставить оцепление? Неужели ты думаешь, что я что-то говорю просто так?

— Но, Тарас Васильевич… Кто же знал, что начнется пожар…. Я ведь толком даже и поспать не успел. Мне как позвонили, так и вскочил. Оделся, в машину прыгнул — и в путь. Какое там было что-то помнить! Но неужели мы сейчас ничего сделать не можем?

Петровский вздохнул.

— Боюсь, что мы уже опоздали.

Он сидел и прикидывал, как скоро обо всем станет известно. Маньяк, теряющий свое «я» в огромном городе, очень быстро объявится в истеричных и падких на кровь сводках новостей. Сколько же он успеет убить прежде, чем мы его возьмем, подумал Петровский. Скольких?…

Петровский в затруднении потер лоб.

— Не знаю, — горько произнес он. — Его надо было брать еще теплым. Тогда, ночью. А сейчас… Конечно, мы может отправить людей, попробовать прочесать лес. Вполне вероятно, что он до сих пор еще там. Отлеживается…. Да выброси ты эту бутылку, бога ради!

Антон быстро спрятал воду под сиденье.

— Может милиция? — с надеждой поинтересовался Тополев.

Петровский фыркнул.

— Антон, ты у меня сколько? Лет пять работаешь?

— Шесть, — поправил Тополев.

— Неужели ты еще не понял, что милиция, в большинстве своем способна только идентифицировать трупы?

Тополев вздохнул.

— В лес я отправлю людей в течении получаса, Тарас Васильевич, — сказал он. — Можем также отправить группы по местам его вероятного появления.

— А ты знаешь такие места? — покосился на него Петровский.

— Ну, родители, — в затруднении произнес Тополев. — Друзья… Девушка у него есть, надеюсь?

— А я откуда знаю? Я с ним общался-то всего пару дней. И, кроме того…. Родители, друзья…. Вполне вероятно, что он ничего о себе не помнит.

— Как это? — открыл Антон рот.

— В некоторых случаях бывает амнезия, — пояснил Петровский. — В редких. Но, учитывая наше везение и то, что он до сих пор не объявился, я склонен полагать, что это как раз наш вариант. К счастью, беспамятство быстро проходит, от силы день-два, и обычно странно выборочное, частичное. То есть что-то человек помнит, что-то нет. И никто не сможет точно сказать, какие воспоминания у него сейчас сохранились. Родители… не знаю… Скорее, какие-нибудь сильные переживания. Ну, там несчастная любовь, заветное место, где хулиганы морду били, любимый угол в детсаду…

— Ага, — в растерянности произнес Тополев. — Значит, к нам он в добром здравии не придет?

— Ни к нам, ни к матери…, — сказал Тарас. — Он даже не помнит, была ли у него когда-нибудь мать. Он пойдет к кому-то другому…. К кому, как полагаешь?

— К девушке, — резонно ответил Антон.

— И это вряд ли, — покачал головой Петровский. — К кому-то, с кем у него были связаны сильные переживания. Стрессовые. Скорее, к своим бывшим подельникам.

— Тарас Петрович! Но ведь мы может отправить группы и туда!

— А ты знаешь, где это? …Я вот, например, нет….

Петровский несколько мгновений смотрел вперед, на дорогу.

— Как же все не вовремя, — произнес он. — Пожар этот, что б ему….

— Неприятности ко времени не бывают, — согласился Антон почти философски.

Петровский, покосившись на него, решительно завел машину.

— Значит так, Антон, — сказал он. — Давай-ка, вот как поступим. Отправишь людей на прочесывание леса. Первое. Второе. Постарайся выяснить о нем все. Где родился, вырос, в какой школе учился, институтских друзей и недругов. Причем, мне это надо быстро. Третье. Группы к родителям, к девушке, если она у него есть, на прежнее место работы. Далее. Подключай отдел Токарева и всю информацию о происшествиях в городе пропускай через себя, понял, всю…. Оставь под рукой пару групп. Запусти нюхачей, может, они его обнаружат. Свяжись с нашими на ментовском пульте, может там что проскочит. Опять же больницы…. Если его скрутит по серьезному, не исключен шанс обращения в скорую помощь…

— Тарас Васильевич… А… Простите… А обычно сильно бывает?

Петровский посмотрел на него.

— Обычно, — он подчеркнул слово «обычно», — очень сильно. Выворачивает наизнанку в полном смысле этого слова.

Антон помолчал.

— Не могу себе представить, — признался он.

— И не надо… Просто поверь на слово — это очень, очень больно…. Петровский достал мобильник.

— И если хоть что-то всплывет, мне звони немедленно. Впрочем, давай-ка лучше созваниваться через час.

Антон сосредоточенно кивнул.

Открыл дверь, вылезая.

Остановился, и, вытаскивая бутылку, оглянулся.

— И все-таки, Тарас Васильевич, на что мне особенно обратить внимание? — поинтересовался он.

Петровский пожал плечами.

— Телевизор смотри и слушай радио, — посоветовал Тарас грустно. — Найдет он своих или нет, след за ним все равно останется. И след этот, к несчастью, наверняка будет кровавый…

Демон приходил обычно под утро.

В надвинутом на голову черном капюшоне, сосредоточие беспросветной тьмы, он вселял в Ивана настоящий животный ужас.

Сегодня демон пришел к нему в полночь.

— Иван, — прошептала тьма, когда он, пошатываясь, отливал излишки пива за опорой платформы. — Ждешь меня?

С перепуга Иван едва не обмочил свои поношенные джинсы. Оттер мокрые пальцы о грязную штанину. Бежать от демона бессмысленно — Иван усвоил это еще в первое его появление. Впрочем, демон обычно бывал к нему непривычно милостив и нечеловечески великодушен.

— Если честно, не жду, — собрав остатки мужества, пробормотал Иван, бессильно опершись на опору.

Тьма напротив его лица сгустилась, обретая знакомые очертания.

— Значит, ты все еще не веришь мне?

Иван нервно сглотнул.

Ну, как не поверить в существо, подарившее фантастическую сумму денег? Даже по меркам не то, что новых, новейших русских.

— Верю.

— Прекрасно, — удовлетворенно прошептал демон. — Знаешь, что за все хорошее в жизни надо платить?

— Мне-то чем? — простодушно буркнул Иван, ощутив насущную потребность присесть. — Ничего же нет у меня…

Это все Галька, подумал он со злостью. Конечно, соглашайся, нашептывала она ему вчера на драном матрасе в их доме. Будут деньги — исправим все. И жизнь, и судьбу и даже раскрошившиеся зубы. Начнем новую жизнь, с нуля, безо всяких палочек и оговорок. Дом наш выкупим, обустроим, вставим двери с окнами, и не позволим никакому засранцу-архитектору даже близко к нему подобраться. И, кроме того, еще существуют дети, окончательно положила его на лопатки Галька-искусительница. Неужели ты, Ванюша, не желаешь иметь наших общих любимых маленьких прекрасных принцесс и принцев?

Распаленный таким образом Иван неистово любил Галину до рассвета, а поутру ответил демону бесповоротным согласием.

По рукам, нисколько не удивился демон и рассказал ему, что, где и как. Дельце оказалось совсем плевым и ровно через час Иван с Галиной уже ломали непрочные замки. Позвали на праздник близких друзей: калымщика Вову, умевшего открывать бутылки глазом, бывшего канатоходца Семена Семеновича, повредившего в цирке спину и теперь передвигающегося только бочком, да весельчака Понюшку (никто не знал, как его на самом деле зовут), помнившего три тысячи семьсот два анекдота и умевшего плеваться дальше всех. Тихо мирно посидели, с достоинством отметили великое событие.