Патрисия Корнуэлл - Ферма трупов

— Я не полицейский, — заметила я, строго посмотрев на него.

Марино щелчком отправил окурок в окно.

— Не переживай, док. Может, сойдешь, если повезет.

— Если повезет, и ты сойдешь, — огрызнулась я.

— Кажется, меня хотят оскорбить?

— Это мне надо чувствовать себя оскорбленной. Тебе отлично известно, что я не в том положении, чтобы жульничать со скидками или чем-либо еще, — сказала я. Как должностное лицо я была связана четкими и недвусмысленными правилами поведения, и Марино прекрасно знал, что мои недоброжелатели не простят мне ни малейшей вольности. А недоброжелателей у меня хватало.

Уэсли открыл передо мной заднюю дверь.

— После тебя, — сказал он спокойным голосом и обратился к Берду: — О Моте есть какие-нибудь известия?

— Он в палате интенсивной терапии, сэр.

— Как его состояние?

— Пока все выглядит не очень обнадеживающе, сэр.

Уэсли вслед за мной уселся в машину, осторожно пристроив перевязанную руку на коленях.

— Пит, надо бы еще кое с кем переговорить.

— Вообще-то, пока вы двое играли в доктора в подвале, я с этим уже разобрался. — Марино выставил напоказ свой блокнот и демонстративно перелистнул несколько страниц, исчерканных неразборчивыми пометками.

— Мы можем ехать? — осведомился Берд.

— Можем, можем, — ответил Уэсли. По тону я поняла, что Марино и его удалось вывести из терпения.

Почти в два часа ночи на фоне холмистой линии горизонта возникла желтая неоновая вывеска мотеля «С-Путник». Я бы сейчас и «Хилтону» не обрадовалась больше, но вся моя радость испарилась, когда мы узнали, что ресторан уже закрыт, заказывать еду в номер тоже поздно, а бара нет в принципе. И вообще, заявил нам говоривший с северокаролинским акцентом портье, чем вспоминать пропущенный ужин, нам скорее нужно дожидаться завтрака.

— Это что — шутка? — грозно вопросил Марино, по лицу которого было видно — вот-вот разразится буря. — Если я сейчас чего-нибудь не сожру, у меня кишки наизнанку вывернутся.

— Весьма сожалею, сэр. — Портье был почти мальчик, с румянцем на щеках и волосами едва ли не такими же желтыми, как вывеска мотеля. — Но возможно, вас обрадует то обстоятельство, что на всех этажах есть торговые автоматы. И отсюда не больше мили до «Мистера-Свистера», — указав рукой, добавил он.

— Наш транспорт уже укатил. — Марино свирепо уставился на него. — И что мне теперь — посреди ночи топать пешком в какую-то там забегаловку, да еще с таким названием?

Улыбка портье застыла у него на губах, в глазах огоньками двух крохотных свечек мелькнул испуг. Он повернулся к нам, ища поддержки, но мы были слишком измотаны. Когда Уэсли взгромоздил на стойку руку в окровавленной повязке из моих колготок, паренек и вовсе пришел в ужас.

— Сэр, вам нужен врач?! — пискнул он на октаву выше.

— Нет, только ключ от номера, — ответил Уэсли.

Портье развернулся, судорожно сдернул со смежных крючков три ключа, два уронил на ковер, нагнулся за ними, и у него упал третий. Наконец он протянул ключи нам. К каждому был прикреплен пластиковый жетон с огромными цифрами, различимыми шагов с двадцати.

— Вы в вашей шарашке вообще слыхали о мерах безопасности? — процедил Марино, глядя на парнишку так, будто ненавидел его с самого рождения. — Номер должен писаться на бумажке, которую передают постояльцу кон-фи-ден-ци-аль-но, чтоб никакой обормот не видел, в какой комнате находится его жена и его «Ролекс». Если вы не в курсе, всего пару недель назад здесь, совсем рядом, произошло убийство.

Портье, потеряв дар речи, смотрел, как Марино берет свой ключ с видом следователя, обнаружившего изобличающую улику.

— И ключа от мини-бара нет? То есть о том, чтобы выпить у себя в номере, я тоже могу забыть? — Марино еще подбавил голоса. — Ладно, проехали. Хватит с меня на сегодня разочарований.

Мы прошли по дорожке к центру небольшого здания мотеля. В окнах светились голубым экраны телевизоров, за тонкими шторами мелькали силуэты. Цвет дверей, попеременно красных и зеленых, напомнил мне о пластмассовых домах и отелях из «Монополии». Поднявшись на второй этаж, мы нашли свои комнаты. В моей было аккуратно прибрано и довольно уютно — телевизор прикреплен к стене, стаканы и ведерко со льдом обернуты целлофаном.

Марино тут же залез в свою берлогу, даже не пожелав нам спокойной ночи. Дверь захлопнулась за ним с ощутимым треском.

— Какая муха его сегодня укусила? — поинтересовался Уэсли, входя вслед за мной в мой номер.

Я не стала отвечать. Придвинув стол к кровати, я сказала:

— Прежде чем начать перевязку, раны надо обработать.

— Тогда мне понадобится обезболивающее.

Уэсли сходил за льдом, достал из сумки бутылку «Дьюаре» и наполнил стаканы виски. Я тем временем расстелила на кровати полотенце и выложила на него пинцет, упаковки бетадина, иглу и нейлоновые нити среднего диаметра для наложения швов.

— Чувствую, будет больно. — Уэсли взглянул на меня и сделал большой глоток скотча.

— Адски больно, — подтвердила я, надевая очки и направляясь в ванную. — Идем.

Следующие несколько минут мы бок о бок стояли у раковины, пока я промывала его раны теплой водой с мылом. Стараясь действовать как можно более аккуратно, я все равно чувствовала, как до дрожи напряжен каждый мускул на руке Бентона, хотя сам он стоически молчал. В зеркале отражалось его побледневшее лицо с выступившими капельками пота. На ладони зияли пять рваных ран.

— Хорошо еще лучевая артерия не задета. Ты просто счастливчик, — сказала я.

— Да уж, таким счастливым, как сейчас, я себя никогда не чувствовал.

Взглянув на его колено, я добавила:

— Садись. — Я опустила крышку унитаза.

— Брюки снимать?

— Или снимай, или придется их разрезать.

Он уселся прямо в них.

— Все равно они теперь на выброс.

Я разрезала скальпелем тонкую шерстяную материю. Уэсли сидел неподвижно, вытянув левую ногу вперед. Порез на колене оказался довольно глубоким, и мне пришлось выбрить вокруг и тщательно промыть рану. Я застелила пол полотенцами, чтобы они впитывали стекавшую воду, смешанную с кровью. Когда я отвела Бентона обратно в спальню, он дохромал до бутылки скотча и налил себе еще порцию.

— И кстати, — сказала я ему, — хотя выпить сейчас было бы нелишне, перед операцией я этого делать все-таки не буду.

— Видимо, меня это должно порадовать, — заметил он.

— Еще как должно.

Он уселся на кровати, а я придвинула поближе стул, разорвала несколько пакетов с бетадином и начала обрабатывать раны.

— Че-ерт, — пробормотал Уэсли. — Это что — соляная кислота?

— Это местное дезинфицирующее средство на основе йода.

— И ты таскаешь его в своем медицинском чемоданчике?

— Да.

— Вот уж не думал, что многим твоим пациентам требуется первая помощь.