Патрисия Корнуэлл - Ферма трупов

— Может, мне просто нравится, когда меня как будто нет. Все равно я никому не нужна. Вот, наверное, и весь смысл, — с горечью произнесла она.

Мы поговорили еще немного, потом я сделала несколько звонков — в авиакомпанию, в клинику и местному психиатру, моему хорошему другу. В «Эджхилле», наркологическом центре с отличной репутацией, Люси согласились принять уже завтра днем. Я хотела отвезти ее сама, но Дороти и слышать об этом не желала. Люси сейчас нужна поддержка матери, заявила она, и мое присутствие совершенно излишне и даже неуместно. Так что я была не в лучшем настроении, когда около полуночи зазвонил телефон.

— Надеюсь, не разбудил? — спросил Уэсли.

— Нет. Рада тебя слышать.

— Ты оказалась права насчет отпечатка — он перевернут. Его оставила не Люси, разве что она сама сделала слепок.

— Господи, ну конечно, нет! — нетерпеливо воскликнула я. — Бентон, у меня прямо камень с души свалился.

— Дело все-таки еще не совсем закончено.

— Что насчет Голта?

— Ни малейшего следа. Тот тип из «Всевидящего ока» говорит, что никакой Голт к нему никогда не заходил. — Он помолчал. — Ты уверена, что не обозналась?

— Я готова повторить свои слова под присягой.

Голта я бы узнала где угодно. Его глаза до сих пор преследовали меня во сне — две прозрачные голубые стекляшки смотрели на меня из-за чуть приоткрытой двери, за которой стояла пугающая темнота, пропитанная запахом разложения. Как наяву я видела обезглавленное тело тюремной охранницы Хелен. Труп, одетый в униформу, восседал в кресле, там, где оставил его Голт. Незадачливому фермеру, неосмотрительно открывшему найденную им сумку из-под шаров для боулинга, очень не повезло…

— Поверь, мне тоже жаль, что его не удалось поймать, — сказал Уэсли. — Даже не представляешь насколько.

Я сказала Бентону, что отсылаю Люси в Род-Айленд, а затем принялась говорить обо всем том, что мы с ним еще не обсуждали. Когда заговорил он, я выключила лампу на прикроватном столике и слушала в темноте его голос.

— Все идет не так как надо. Голт, как я уже сказал, снова испарился. Опять он пудрит нам мозги. Мы не знаем, что действительно его рук дело, а что нет. Убийство в Северной Каролине, потом похожее в Англии, и вдруг ты сталкиваешься с ним в Спрингфилде, да еще и выясняется его возможная связь с проникновением в ТИК.

— Не возможная, а совершенно неоспоримая, Бентон. Он проник в самое сердце Бюро, в его мозговой центр. Вопрос в том, что теперь делать?

— Сейчас в ТИКе меняют все коды, пароли и прочее. Мы надеемся, что Голту не удалось забраться слишком далеко.

— Надежда умирает последней.

— Кстати, полиция Блэк-Маунтин получила ордер на обыск дома и грузовика Крида Линдси.

— А самого Крида разыскали?

— Нет.

— Что нового у Марино? — спросила я.

— Черт его знает.

— Ты с ним не виделся?

— Практически нет. Кажется, он все время проводит с Денизой Стайнер.

— Она же вроде уезжала из города.

— Вернулась.

— Бентон, ты можешь сказать, как далеко это зашло?

— Пит, по-моему, просто рассудок потерял. Никогда его таким не видел. Я уже не верю, что его удастся отсюда вытащить.

— А у тебя какие планы?

— Буду, наверное, появляться тут время от времени, но точно сказать не могу. — В его голосе звучало уныние. — Я ведь не принимаю решений, Кей, могу только давать советы. Местная полиция слушает только Марино, а сам он вообще никого не слушает.

— Что по поводу Линдси говорит миссис Стайнер?

— Говорит, что, возможно, он и был тем, кто вломился в их дом. Правда, она тогда мало что успела заметить.

— У Крида вполне узнаваемая манера речи.

— Когда миссис Стайнер указали на это, она ответила, что плохо запомнила голос похитителя, может сказать только, что он принадлежал белому.

— От Линдси и пахнет вполне ощутимо.

— Неизвестно, как от него пахло в день похищения.

— Вряд ли он вообще следит за гигиеной.

— Проблема в том, что неуверенность миссис Стайнер только подстегивает подозрения полиции в его адрес. А тут еще постоянные звонки с сообщениями, что Голт появлялся там-то и там-то. Якобы он проезжал мимо каких-то детей и как-то подозрительно на них смотрел. Или вскоре после исчезновения Эмили рядом с озером Томагавк вроде бы видели такой же пикап. Ты же знаешь, как бывает, когда люди заранее против кого-то настроены.

— А ты против кого настроен?

Темнота обволакивала меня мягким, уютным покрывалом. Я лежала, вслушиваясь в тембр голоса Уэсли, такого же сухощавого и литого, как его фигура. Не сразу можно было оценить их красоту и скрытую, подспудную силу.

— Крид, конечно, не подходит, а вот насчет Фергюсона еще есть сомнения. Кстати, результаты анализа ДНК готовы — кожа принадлежит Эмили.

— Как мы и предполагали.

— И все же с Фергюсоном что-то не складывается.

— О нем больше никакой информации не поступало?

— Сейчас как раз выясняю некоторые моменты.

— А по Голту?

— Его пока тоже со счетов сбрасывать нельзя. Вероятность, что убийца он, остается. — Он замолчал, потом произнес: — Давай встретимся.

Моя голова покоилась на подушке, веки отяжелели. Сонным голосом я ответила:

— Ну, я как раз собираюсь в Ноксвилл. От тебя не очень далеко.

— Едешь к Кацу?

— Он и доктор Медиум проводят для меня исследование. Сейчас оно как раз заканчивается.

— Ферма меня не слишком привлекает.

— То есть там мы не увидимся?

— Не увидимся, но не поэтому.

— Едешь домой на выходные, — догадалась я.

— Да, утром.

— Все в порядке? — Мне было неловко спрашивать о семье Бентона. Обычно мы избегали касаться в разговорах того обстоятельства, что он женат.

— Да. Дети из Хэллоуина уже выросли, так что по крайней мере устраивать праздник и заниматься костюмами не придется.

— Ну, совсем из Хэллоуина никто не вырастает.

— Знаешь, как мы раньше здорово все устраивали. Я возил детишек по всей округе, они стучались к соседям, кричали: «Сладости или гадости!» — в общем, все как положено.

— При этом ты наверняка не расставался с пистолетом и все конфеты просвечивал рентгеном.

— По себе судишь? — шутливо ответил он.

Ранним утром субботы, упаковывая багаж для поездки в Ноксвилл, я заодно помогала Дороти собрать вещи Люси. Не так-то легко оказалось убедить сестру, что в клинику не стоит брать дорогую или требующую тщательного ухода одежду. Когда же я подчеркнула, что вообще не надо везти с собой ничего ценного, Дороти так и взвилась.

— Господи Боже! Можно подумать, она отправляется в тюрьму!

Мы занимались сборами в гостевой спальне, чтобы не разбудить Люси. Уложив в раскрытый на кровати чемодан сложенную спортивную кофту, я заметила:

— Вообще-то я бы даже в шикарный отель не повезла с собой драгоценности.