Крэйг Ларсен - Мания

Ник как раз успел пересечь площадь, когда нищий вошел внутрь. Репортеру пришлось проталкиваться сквозь толпу, чтобы проникнуть в здание. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Бездомные заметили его приближение, и Ник почувствовал, как они смотрят на его фотоаппарат. Но выбора не было. Ему до сих пор не удалось взглянуть на лицо этого бродяги, так что необходимо было проследить за ним. Репортер поднялся по ступенькам.

– Эй, профессор, доллар для меня найдется?

– Отличный фотоаппаратик отхватил, чувак!

– Можешь сфоткать меня за доллар, профессор.

Ручка двери показалась Нику липкой от грязи. Зайдя внутрь, он снова принялся проталкиваться через толпу. Очередь вела к центру здания.

– Чего вы тут ждете? – спросил Ник у одного из бродяг.

– Кларк Кент, – пробулькал тот. – Ты Кларк Кент?

Ник покосился на его лохмотья и разбитые очки и повернулся к следующему бездомному.

– За чем очередь?

– За жратвой.

Нищий не сводил глаз с фотоаппарата.

Репортер прошел по едва освещенному коридору. Стены тут были покрыты грязной зеленой плиткой, а потолок посерел от пыли. У Ника начался приступ клаустрофобии. Он осторожно заглянул за угол и увидел начало очереди перед двойной дверью, ведущей в наполненную паром столовую. Нищего, которого преследовал Ник, здесь не было. Все-таки ушел!

Ник осмотрел очередь оборванцев. Они перешептывались, уступая ему дорогу, когда он шел по коридору, но их ряды вновь смыкались за его спиной, отрезая путь к отступлению. Когда Ник подошел к двойной двери, запах еды стал сильнее. Аромат говядины с овощами смешивался с густым запахом спагетти с тушенкой. Воздух стал вязким, стены, казалось, готовы были сомкнуться. От людей в очереди воняло, словно они спали в собственной моче и экскрементах. Спрятанные в лохмотьях руки, беззубые ухмылки, заросшие лица. У двери Ник наткнулся на сухопарого мужчину с короткими каштановыми волосами и крысиным лицом. Сухопарый отступил, пропуская Ника.

– Я кое-кого ищу, – сказал репортер.

Нищий не ответил.

– Он был лишь в паре шагов от меня. Вы его видели?

Мужчина покосился на дверь с другой стороны коридора, которую Ник не заметил.

– Он пошел туда, – прохрипел другой нищий. – Похоже, он убегал от вас.

Ник сделал шаг к большой металлической двери и нажал на ручку. Дверь распахнулась, и он увидел грязную, залитую искусственным светом мужскую уборную, отделанную тем же мерзким кафелем, что и коридор. Пол был покрыт толстым слоем помоев. Вонь мочи и аммиака обожгла Нику ноздри. Взяв себя в руки, он вошел, и дверь закрылась.

У писсуара стоял какой-то нищий и мочился. Еще один сидел в кабинке на унитазе. Под потолком вращался вентилятор, лопасти его дребезжали, проворачиваясь на старой металлической оси. Лампы искусственного света мигали, но Ник не обращал на это внимания. Бездомный, которого он преследовал, стоял перед умывальником. Из поломанного крана капнула вода. Нищий опустил ладони на рукомойник и смотрел на Ника в зеркало.

Их отражения были совсем рядом – напряженное лицо Ника с кровоподтеками, оставшимися с ночи убийства Сэма, и потрепанная физиономия бродяги. Взглянув в карие глаза попрошайки, Ник понял, что гнался за призраком. Этот жилистый мужчина ничуть не напоминал голубоглазого нищего, напавшего на Сэма.

Но он зашел слишком далеко, чтобы теперь просто уйти. Дверь сзади захлопнулась, так что пути к отступлению не было. Ник стоял в уборной в двух шагах от человека, за которым следил от Пайк Плейс Маркет.

Мужчина у писсуара застегнулся и уже повернулся, чтобы уйти. Ник слишком поздно заметил, как сузились глаза нищего в зеркале. Он прыгнул на Ника и, схватив его за рубашку, ударил о твердую плитку. В зеркале Ник увидел, как фотоаппарат отлетел в сторону и стукнулся о стену. Грязные крючковатые пальцы незнакомца впились в его одежду. Коленом мужчина давил Нику на ногу, и репортер ощутил его зловонное дыхание. Безумные глаза блестели. – Чего тебе надо, мальчишка? Хочешь забрать то, что у меня есть?

Ник покачал головой.

– Ты за мной шарился. Чё, думал, не замечу?

– Я ошибся.

Ник пытался сопротивляться, но пальцы нищего сжались на его горле.

– Колес моих захотел, да?

– Нет.

Рука на горле душила его. Ник не мог дышать. В глазах у него потемнело.

– Ты меня с кем-то перепутал, понял, парень?

Колено нищего впивалось Нику в бедро, а сухие, покрытые коркой грязи пальцы сжимали горло, давя на кадык.

Ник пытался высвободиться. У него перед глазами всплыло воспоминание о Сэме, напавшем на него на заснеженной лужайке перед их домом в Мэдисоне. Он стукнулся головой о стену, и белизна того дня, когда он подрался с братом, исчезла. Ник провалился в темноту. Наконец нищий отпустил его и, ударив под ребра, развернулся и вышел в коридор. Репортер услышал гул голосов и осел на пол.

Ник обхватил руками колени. Фотоаппарат валялся на полу, но, судя по всему, был цел. Репортер решил, что остался в уборной один, и перевел дыхание, приходя в себя. Он уже хотел подняться на ноги и выйти отсюда, когда услышал какой-то звук из кабинки. Пластиковое сиденье туалета стукнуло о фарфоровый унитаз. Послышалось шуршание одежды. Ник поднял голову.

У него кровь застыла в жилах.

Под серой пластиковой дверью кабинки Ник увидел кроссовки, в которые был обут стоявший там человек. Это были его кроссовки. Черно-оранжевые «найки», которые Ник потерял в ту ночь, когда убили Сэма.

Мужчина подобрал штаны и застегнул ремень, собираясь выйти из кабинки.

После того как Сэм высадил Ника и Сару на причале парома в день первого свидания, братья увиделись лишь через несколько дней в итальянском ресторанчике у Пайк Плейс Маркет. Ник не звонил Сэму и знал, что брат будет волноваться. Не утруждая себя приготовлениями к обеду, он явился в ресторан в джинсах и футболке, опоздав на двадцать пять минут. На нем не было ни свитера, ни куртки, хотя снаружи было так холодно, что припаркованные машины покрылись инеем, а на лужицах образовалась тонкая корка льда.

Сэм приподнялся от накрытого скатертью столика и отодвинул стул в сторону, освобождая место брату. В ресторане было полно людей. Серебряные приборы на столе звякнули, красное вино заколыхалось в бокале. Сэм не скрывал своей тревоги. Ник, не обняв брата и даже не прикоснувшись к нему, уселся на стул. Он только сейчас понял, какой у него, должно быть, растрепанный вид. Волосы не причесаны, глаза припухли. Возможно, приходить сюда не стоило.

– Что случилось, Ник? – спросил Сэм. – Ты выглядишь все хуже и хуже.

Усаживаясь, Сэм пролил вино, и Ник засмотрелся на то, как красная жидкость впитывается в белую скатерть.