Крэйг Ларсен - Мания

– Сара, это ты?

Ник дернулся, пытаясь повернуться.

– Он пришел в себя, – сказал Тодд Уилер.

– Полиция сейчас появится.

Это была Сара.

– Сара! – беспомощно крикнул Ник.

Вертолет уже сел, и гул лопастей затихал.

Девушка подошла к Нику, и в ее глазах он увидел какое-то странное выражение.

– Прости, Ник. У меня не было выбора.

– Мое лицо, Сара.

Челюсть, куда пришелся удар прикладом, ныла от боли.

После этого в его сознании все смешалось. Ник словно сквозь пелену видел, как в комнату вбегают трое полицейских, как Стоули зачитывает его права, как светит фонариком в глаза. Какой-то человек в белом стоял рядом, отмеряя что-то в маленькой пробирке. Когда в руку Ника впился шприц, он попытался дернуться, закричать, но не смог пошевелиться и с его губ не сорвалось ни звука. Он словно парил в воздухе. Последним, что помнил Ник, было то, что он лежит на облаке и его несет на кроваво-красную луну. Он не видел ни носилок, ни вертолета, на котором его переправили назад в Сиэтл.

Все исчезло, сумятица голосов утихла. Время от времени Ник замечал, что кто-то стоит рядом, проверяет на свет шприц, читает карточку, нашептывает загадочные тайны его тени. Так прошло несколько дней, пока Ник наконец не открыл глаза, проснувшись на неудобной лежанке в комнате, где пахло дезинфицирующими средствами. Его руки крепко удерживали рукава смирительной рубашки.

– Где я?

Мужчина, одетый в белую форму, протягивал ему картонный стаканчик. Ник уже привык к тому, что ему постоянно давали эти три таблетки. Большую таблетку было трудно проглотить, а маленькая сильно горчила. И еще в стакане лежала таблетка из тех, которыми его пичкал Барнс, – крошечная желтоватая пилюля со своеобразным послевкусием. Вечером, когда пора было укладываться спать, в стакане появлялась еще одна таблетка, оранжевого цвета, – успокоительное из коричневой банки с белой крышкой. Ник уже пристрастился к этим препаратам и отмерял часы в комнате без окон, чувствуя зарождающийся в глубине души голод, голод, который могла утолить лишь оранжевая пилюля.

Взяв стаканчик из рук санитара, Ник послушно принял лекарство, запив его мерзкой водой. Пару дней назад он понял, что отказываться от препаратов бессмысленно. Тогда пришли санитары со смирительной рубашкой и привязали его к кровати. Первый санитар – громила с руками, попахивавшими железом, – зажал Нику нос, а второй затолкал в него таблетки, словно пичкал ими пса. Нику пришлось просидеть в смирительной рубашке целые сутки. Так что лучше было принимать лекарства и, по крайней мере, свободно перемещаться по комнате. Дверь здесь запиралась снаружи, в палате не было ни телевизора, ни книг. Делать было нечего, даже в окно не посмотришь. От таблеток Ник и так практически весь день спал, а в смирительной рубашке время тянулось совсем медленно.

Мужчина, низенький жилистый мексиканец, замер и удивленно уставился на пациента. За все время пребывания в этой палате Ник впервые заговорил, и санитар не ожидал услышать его голос.

– Это «Вестерн Стейт». – Забрав у Ника стаканчик, санитар смял его. – Вы тут на лечении.

– Это что, богадельня?

– Вообще-то это заведение называется психиатрической больницей, приятель.

Ник чувствовал, как таблетки опускаются в желудок, как активные вещества препаратов проникают в его кровь, глушат все мысли.

– Я давно здесь?

– Пять дней.

– Я хочу поговорить с адвокатом.

– Ничего об этом не знаю, приятель.

– Меня долго собираются держать здесь?

– Насколько я понимаю, не больше пятнадцати дней. За это время проводится психиатрическое освидетельствование, чтобы выяснить, сможете ли вы предстать перед судом.

– За что?

Санитар, поправляя кровать, покачал головой.

– Если у вас есть вопросы, поговорите с врачом.

– С врачом?

– С доктором Барнсом, приятель. – Мексиканец посмотрел на часы. – Он приказал мне дать вам лекарство придет примерно через час.

– Барнс здесь? – Ник с облегчением вздохнул. – Он меня осмотрит?

– Да, приятель, доктор Барнс здесь. Он главврач.

– И он придет через час?

Послышался истерический смех, и только по взгляду санитара Ник понял, что смеется он сам.

– Прилягте, – посоветовал мексиканец. – От этой дряни у вас будет кружиться голова, так что лучше лежать, когда вещество попадет в кровь.

Ник подчинился.

– Доктор Барнс будет здесь через час.

Он устроился на кровати и принялся повторять эту фразу, как мантру:

– Доктор Барнс будет здесь через час…

– Точно, приятель. Не волнуйтесь. Увидимся в три.

Ник прикрыл глаза.

– Доктор Барнс будет здесь через час…

Санитар закрыл за собой и запер огромную стальную дверь.

Нику снился полет на остров Сан-Хуан.

Голубое безоблачное небо, внизу гигантской диорамой протянулся штат Вашингтон. Сапфировые воды залива Пьюджет-Саунд сияли на солнце как сталь, горы покрывали леса, привычные на северо-западном побережье Тихого океана. Сара просунула ладони между его бедер и, склонившись, поцеловала его в губы. Сердце Ника разрывалось от счастья. Самолет парил над холмами с изяществом орла. И вдруг откуда-то появилась рука Джейсона Гэмлина, грубо оттолкнувшая Ника в сторону.

«Ну ты и счастливый сукин сын! Довелось отведать вкус столь сладких губ!»

Отперев дверь, в комнату вошел Барнс. Зрачки Ника подергивались под прикрытыми веками. Доктор едва сумел его добудиться.

– Он спит по восемнадцать-девятнадцать часов в день – выглянул из-за плеча Барнса санитар. – Иногда приходится вытирать его мокрым полотенцем, чтобы разбудить и дать таблетки. Могу предложить вам холодную салфетку.

– Нет, спасибо. Он уже просыпается.

Ник заглянул врачу в глаза. Они были такими же лазурно-голубыми, как и небо в день того полета на остров. Воспоминание вновь начало затягивать его в сон.

– Ник, вы меня видите? Вы меня узнаете?

Ник улыбнулся.

– Это хорошо. – Барнс повернулся к санитару. – Я хочу вывести его на прогулку. Думаю, свежий воздух пойдет ему на пользу.

– Как скажете, док.

– Мне нужна коляска с фиксаторами.

– Конечно, док.

– Вы можете говорить? – повернулся врач к Нику.

Тот кивнул.

– Хорошо. Просто замечательно. Я хочу с вами пообщаться.

Ник снова улыбнулся. Он был благодарен доктору за его присутствие, за его доброжелательность.

– Вот только глаза на секундочку закрою… – пробормотал он, чувствуя, как препарат проникает в мозг.

Комната вокруг потемнела. Ник пытался ухватиться за мысль о том, что Барнс здесь и говорит с ним, но лекарство было слишком сильным, и он потерял сознание.

Ник очнулся под слабыми лучами солнца, просачивавшимися сквозь крону гигантского клена в больничном саду Он засмотрелся на солнце, выглядывавшее из-за ветвей, и только потом заметил, что рядом стоит Барнс и с любопытством наблюдает за ним. Ник попытался поднять руки, чтобы заслониться от света, но не смог пошевельнуться.