Рекс Миллер - Мороженщик

Он благополучно миновал приманки для проезжающих в виде росписей по дереву, ореховых булочек, подлинных индейских украшений. Его не привлекала возможность «увидеть снежного человека» и поторговаться с торговцами змеиным жиром. Он нашел дорожный указатель и через минуту оказался перед входом в сумасшедший дом, где обитала сводная сестра Споды.

— Мне нужен директор, — сказал он женщине-привратнице за столом при входе и назвал свое имя.

Пять минут спустя к нему вышла крупная, грузная женщина и представилась:

— Я — Клара Аймус. Чем могу служить?

— Здравствуйте. — Эйхорд предъявил свой значок и документы. — Это я говорил с вами по телефону о мисс Спода. Можете вы рассказать мне о ней поподробнее?

— Пройдемте ко мне. — Она закрыла внутреннюю дверь кабинета и пригласила его сесть. — Что именно вы хотите знать про Элен Спода, мистер Эйхорд?

— Вы работали здесь, когда ее поместили в ваше учреждение?

— Нет, но я здесь уже больше восьми лет и очень хорошо знаю ее историю.

Эйхорду нужны были как можно более полные сведения о семье. Спода, и при расспросах он старался не упустить ни одной мелочи.

— Оскорбления и унижения со стороны сводного брата и других самцов вернули ее в раннее детство. Я имею в виду сексуальные оскорбления. Но самой большой психической травмой был террор, которому подверг ее сводный брат. Инцест сам по себе достаточно опасен для психики, но дело усугублялось его садистскими наклонностями, которые развивались со временем, и он никогда не упускал возможности использовать шантаж, запугать или обидеть Элен. Мать не была ей защитой. Он постоянно преследовал ее в сексуальном плане, что в конце концов лишило ее рассудка. Окружающая обстановка, особенно сводный брат, вселяли в нее такой ужас, что она совершенно обезумела и вскоре попала в клинику.

— Способна она выдержать беседу? Мне необходимо задать ей несколько вопросов о тех событиях, — осторожно произнес Джек.

— Боюсь, что нет, — слабо улыбнулась она. — К несчастью, Элен Спода не говорит ни слова вот уже несколько лет. Вы хотите на нее взглянуть? — Женщина казалась доброжелательной и готовой помочь.

Эйхорд всегда придавал большее значение интонациям, а не словам, и сейчас у него сложилось впечатление, что Клара Аймус не откажется помочь, если позволит ситуация.

— Конечно, если это не выведет ее из душевного равновесия.

Женщина кивнула:

— Она играет в лото Бинго. Я провожу вас.

Эйхорд встал и последовал за ней. Она тяжело шла по чистому холлу. В комнате, где шла игра, сидели человек тридцать, большинство из них — пациенты. Служитель объявлял выпавшие номера. Темноволосая женщина в свитере и широких спортивных брюках помогала Элен Спода разбираться с ее картой.

— Б-пять, — выкликал служитель, — Б-пять.

— Здравствуй, Элли. Это мистер Эйхорд, он приехал издалека, чтобы поговорить с тобой.

Безжизненные черные глаза взглянули на него из-под буйной копны белых волос. Элен Спода казалась женщиной лет шестидесяти пяти.

— Элли, — почти прошептал Эйхорд, — мы можем поговорить о вашем сводном брате Артуре?

Она сразу же отвернулась от него и уставилась в карточку Бинго, лежавшую перед ней.

— И-семнадцать, — выкликнул служитель, и по комнате прошел шумок.

Выйдя, Эйхорд спросил Клару Аймус, сколько лет Элли.

— Она родилась в тысяча девятьсот пятом, мистер Эйхорд.

Эйхорд высадился с самолета в международном аэропорту Мак Кэррол и ухитрился быстро найти и свой багаж, и такси. Через несколько минут он уже ехал в сторону бульвара Лас-Вегаса, предпочитая сначала появиться инкогнито и разнюхать, что удастся, неофициально.

Вегас — ночной город. Без будней и времени суток. И оформление длинных узких улиц рассчитано на ночную жизнь: мелькание ярких цветных огней ослепляет. Но, Боже, какое тягостное зрелище представляют собой эти улицы в дневное время!

Серый густой туман пластами цепляется за линию горизонта, как грязный дым. От Тропикана до Хилтона сплошной серый туман... Грязное небо и кричащая архитектура отелей.

Полным кошмаром была регистрация туристов, которых медленно пропускали через лабиринт бархатных канатов, провисающих между стойками, увенчанными медными шарами. Эйхорд оказался зажатым в кричащей, гудящей толпе японцев с камерами, которая медленно, по дюйму, продвигалась вперед. Японцы оживленно обсуждали маршруты будущих поездок и что лучше посмотреть сначала — Диснейленд или Анахейм. Господи, откуда только принесло всех этих людей на его голову!

В конце концов, Джек сумел добраться до одного из столов и зарегистрироваться. Он быстро проскочил через казино к лифту и, войдя в номер, долго приводил в порядок основательно помятую одежду. При его комнате был маленький балкон размером с кофейный стол, откуда были видны фантастические неоновые рекламы, оживляющие смог Невады обещаниями легких денег и хорошего времяпрепровождения. Опустив глаза, он заметил под крышей примыкающего к отелю гаража-стоянки желтокожих служителей и пару белых туфель-лодочек на высоченных каблуках, оставленных кем-то. До какой степени отчаяния и безразличия к мнению окружающих должна была дойти женщина, чтобы сбросить роскошные туфли и уйти босиком? Может быть, она была вдрызг пьяна? Хотя, скорее всего, это дело рук мужчины. Дирекция наверняка не всполошилась из-за телефонного сообщения — подумаешь, событие для Лас-Вегаса — сброшенные туфли.

Он сменил одежду, спустился вниз, взял городское такси и отправился для начала в Калифорнийский клуб. У него был с собой набросок портрета Артура Споды, к которому он не имел особого доверия, и поэтому не рассчитывал на особое везение.

Первое, что он услышал в казино, это зазывный смех трех проституток. Баксов по двести пятьдесят каждая. Наметанным взглядом полицейского мгновенно охватил каждую: на одной были чрезмерно облегающие каштанового цвета бриджи на пуговицах и зеленый свитер, обтягивающий напоказ соблазнительные выпуклости. На той, что сидела в центре, было шикарное черное платье для коктейлей, третья девица тоже упакована в пару облегающих бриджей. Все три на высоких танкетках, тщательно причесанные, с тоннами грима и аксессуаров. Просто совершенное воплощение порока. Когда Эйхорд присмотрелся к самой крупной из них, ему вспомнился знаменитый киноактер, переодетый женщиной. Только одна выглядела молоденькой девушкой и была поэтому привлекательнее остальных.

В то же мгновение он увидел нечто фантастическое. Женщину в чем-то сверхкоротком, иссиня-черном, облегающем, из материала, повторяющего каждую линию и изгиб тела. Совершенная грудь кинозвезды, соски, торчащие, как кончики пальцев, великолепные волосы натуральной блондинки, естественное, без косметики, лицо, сногсшибательная, эффектная, великолепная. Впрочем, сказал он себе, дома я имею кое-что получше.