Сергей Абрамов - Мертвые не плачут

В этот раз Пастух оставил машиненку на съезде с шоссе, то есть подальше от парадных ворот в поселок. До него они легко дошагали, светиться у ворот не стали, пошли вдоль забора, где тянулась хорошо протоптанная местным людом тропинка, а метров через шестьсот-семьсот в заборе, как Пастух и предполагал, обнаружилась дыра. Не бог весть что, а Пастух все же счел это везением, на которое он никогда особо не рассчитывал. Но надеялся. Оно и случилось. И Мальчик немедленно был запущен в дыру.

Пастух сказал перед «запуском»:

– Я тебя в машине подожду.

– Естественно, – согласился Мальчик. – Я ж, не исключено, надолго.

– Ты там поосторожнее… – все-таки добавил Пастух.

Сам не понял – зачем. Вырвалось.

– Уж как-нибудь… – ответил Мальчик рассеянно.

Он уже был – там.

«Там» оказалось краем леса. Именно краем, потому что вне забора никакого леса не росло. А край, в свою очередь, оказался частью чьих-то владений, потому что справа от Мальчика тянулся тоже забор – пониже и пожиже, а впереди по ходу высилось недостроенное сооружение типа дом. Безлюдно было. Тек славный вечер, и строители этого дома отбыли на временный покой.

Мальчик обогнул дом и вышел через калитку на улицу поселка. Никого там не увидел, уличка как уличка, справа забор, слева забор, посреди – неширокая дорожка асфальта. Он пошел по ней, вспоминая, что поселок невелик, куда меньше того, где жил Гольфист. Он довольно быстро услышал шум праздника, в жаркой и влажной тишине – как фон: слишком громкие голоса, чересчур звонкий смех, навязчивая, с перебором, музыка. Он довольно быстро увидел, откуда звучали музыка и смех, он увидел трех мальчишек – примерно ровесников своих – около открытых въездных ворот. Мальчишки внагляк курили.

Мальчик подошел к ним и сказал:

– Привет. Я – Мальчик.

Трое курящих молча смотрели на пришлеца. Двое показались ему ровесниками, а третий был постарше года на три, он-то и курил по-настоящему, а двое лишь подражали ему, не умея и – слишком явно! – не очень-то и желая. Но – право старшего есть право сильного, с ним не поспоришь.

– И откуда ты такой нахальный? – спросил старший.

– Из Столицы. А почему нахальный?

– Потому. Разрешения не спросил. Чего здесь шаришь?

Вопросы старший задавал лениво и явно по обязанности: старший же…

– Гуляю, – сказал Мальчик. – Обхожу дозором.

Его не поняли, цитату из классика не помнили, потому и не засмеялись, даже не комментировали странноватый ответ. Молчали. Дымили.

– А у вас здесь какой-то праздник? – спросил Мальчик.

Он не чувствовал агрессии и поэтому не боялся парней. Он был спокоен и открыт, и спокойствие это было как бы вроде заразным. По-хорошему. Потому что ему точно ответили на вопрос:

– У отца вот этого пацана… – Старший потрепал младшего соседа по плечу, – день рождения.

– Поздравляю, – сказал Мальчик.

– Меня-то за что? – засмеялся парень.

– Отец все же. И друг твоего отца. Верно? – тоже засмеялся Мальчик.

И двое мелких тоже засмеялись. Хотя никто ничего смешного не сказал.

– В карты играешь? – спросил старший, выбрасывая окурок в траву.

Как черту подвел под допросом: то ли за своего признали, то ли просто лень было залупаться по-лысому.

– В шахматы играю. Но и в карты могу. В преферанс, например.

– Пошли пулю распишем, – предложил старший. – Деньги-то есть?

– С собой нет, – ответил Мальчик. – Я же не предполагал…

– Всегда надо предполагать, – наставительно сказал старший. – Не терплю в долг, но уж ладно…

Нормальные, в меру интеллигентные ребятки. Не жлобы. Скучно им было на празднике для родителей.

Они сели в беседке, куда нанятый официант немедленно приволок бутылки и банки с водой, пивом, кокой.

Спросил:

– Что-нибудь еще?

– Позже, – сказал один из мелких.

Взглянул на старшего: верно ли ответил?

Тот легко кивнул: верно, мол.

И понеслась игра.

А Мальчик играть – играл, а косяка кругом давил: видел очень большой и ухоженный парк – со старыми деревьями, с клумбами в саду, на которых росли крупные и яркие цветы, видел легкий открытый павильон – подальше от дома, где шло взрослое гулянье, где орали, хохотали, а то и пели не в лад. Видел и большую круглую беседку, где какая-то женщина – нанятая на вечер няня, вероятно, – занималась малыми детишками, которых ей с лихом хватало: гости с собой привели, семейный вроде праздник. Справлялась няня с детишками без плачей и воплей.

Мальчик хорошо играл в преферанс, что было вполне синергично шахматной игре, а ему еще и везло, он выигрывал и посему позволял себе отвлекаться от партии, отвлекать от нее партнеров. Особенно младших: старший старался играть всерьез и – Мальчик понимал – умел играть всерьез. Не исключено, папаша его и научил – всерьез.

Впрочем, преферанс легко все же позволяет сторонние разговоры.

Мальчик уже знал много про завтрашнюю охоту на уток, про то, где она будет вестись, про время, которое она займет, про драйв, который она рождает, про успехи, которые, несомненно, проявят в стрельбе по уткам его партнеры по игре в преферанс. Пацаны, очевидно, ждали этого нечастого события, отцы обещали взять их на охоту, обещали дать пострелять, если, конечно, егеря позволят, а у старшего, как он с гордостью сказал, свое оружие было.

– Я с отцом всегда хожу, – сообщил он. – Практически с пеленок. – И на младших глянул: они, по его мнению, как раз пока в пеленках и пребывали. В смысле охоты.

Но Мальчика старший влегкую пригласил на охоту.

– Увы, но не смогу, – сказал Мальчик с искренним сожалением. – Завтра с раннего утра – самолет… Обменяемся телефонами, пацаны. В смысле – номерами. Ты же тоже столичный, да?

Спросил навскидку. Навскидку и попал.

– Столичный. Батя у меня – Депутат.

Что и следовало ожидать.

Мальчик с некоторым напрягом, но выиграл. И получил выигранное. Не много, но – заработанные.

– Еще пулю? – с надеждой спросил старший.

– Не могу, – честно сказал Мальчик. – С утра – рейс, а нам еще в гостиницу…

Обменялись координатами.

– Да, – будто вспомнил Мальчик, – пока не ушел… А все ж где вы охотиться станете? Карта есть? В Столице пацанам покажу, совру, что был, пусть завидуют…

– Пошли в дом, – сказал старший, то есть сын отца своего.

В доме – видимо, отцовском, – на стене висела большая крупномасштабная карта этого края. Сын отца взял карандаш и обвел им район предполагаемой охоты. Не маленький.

– Может, все же останешься? – спросил.

Славные они какие-то, думал Мальчик. И оттого странные. Места здесь, что ли, такие – благодушные?..

– Хотел бы, завидую, но… – развел руками. – Ладно, увидимся еще, надеюсь…

А гулянье шло своим чередом, и не наглым оно показалось Мальчику, не чрезмерно шумным, не буйным тем более, хотя смех и не сильно громкие песни не прекращались.