Тара Янцзен - Безумно холодный

Никки не видела, чтобы Крид говорил с кем-то с тех пор, как его доставили в церковь, даже с мужчиной, удерживавшим его на ногах. Он был поразительно красив, красив настолько, чтобы послужить моделью для рисования, несмотря на бинты и синяки, но определенно слишком суров: миловидность его лица исчезала под мрачной маской лица. Его глаза были серо-голубыми и совершенно холодными, словно арктический лед. Его выгоревшие на солнце волосы были связаны сзади у основания шеи.

Мужчина, на которого опирался Крид Ривера, был знаком ей. Реган сказала, что его зовут Кристиан Хокинс. Никки не могла вспомнить, как и где они встречались, разве что он был одним из тех угонщиков, которых послали на раскопки ее деда много лет назад вместе с Куином, но его она знала. Она чувствовала это глубоко внутри. Она помнила его татуировку. Она виднелась под манжетой его белой рубашки — черные чернильные изгибы, извивавшиеся по тыльной стороне руки. Каждый раз, как ее взгляд падал на них, искра узнавания пронзала ее.

Она должна расспросить его, но не сегодня. Сегодня ей удавалось лишь держать себя в руках.

Кид покидал ее.

В сотый раз вытерев руку об юбку, она приказала себе расслабиться и не сжимать ткань в кулак. Так проходил весь день: мокрые ладони, натянутые нервы, минуты, когда она не могла справиться с дыханием — все это началось этим утром, когда она проснулась от шума, который производил Кид, чистя свое оружие.

Ее кухонный стол был завален пистолетами, винтовкой, автоматами, двумя дробовиками — разобранными на части. Он протирал каждый кусочек мягкой хлопковой тряпочкой. За ночь до этого он был на Стил Стрит, и большая сумка, лежавшая у его ног, была наполнена оружием разного размера и калибра.

Он был воином и отправлялся на войну. Осознание этого было сравни взрыву.

Он обещал ей, что это не станет личной местью. У него есть работа, правительственное задание — привлечь к правосудию убийц его брата. С ним отправляется его партнер, Кристиан Хокинс, и все будет в порядке. Он будет дома через несколько недель — так он обещал ей.

Но он лгал. Каждое его слово было ложью. Она знала это, даже если сам он и не догадывался. С того момента, как он вернулся в ее жизнь, она постоянно наблюдала за ним. Она знала силу, стоявшую за его молчанием: то была не справедливость — то была месть.

Она вторгалась в его сны и разговаривала с ней — выкрики имени Джей Ти, болезненные стоны, от которых он сворачивался клубком, отодвигая от нее прочь, глубокая печаль, наводнявшая его взгляд по утрам.

Она любила его. Он был как дыхание, как красота, как жизнь — и каждая клеточка его существа была сконцентрирована на смерти.

Его рука сжала ее плечо сильнее, когда первая лопата земли ударилась о гроб, а ей хотелось зарыдать от душераздирающей печали, от мысли о том, что им осталось похоронить лишь обуглившиеся кости Джей Ти — кости, которые Кид привез домой.

Могила была засыпана, и люди начали разбредаться по своим машинам, толпа мельчала, пока не остались лишь люди со Стил Стрит, разговаривавшие рядом с ними. Через пару минут от них отошли еще двое мужчин: Куин Йонгер, ее зять, и Дилан Харт.

Кристиан Хокинс поднял голову и посмотрел на Кида, и в то же мгновение Никки поняла, что все кончено. Он не просто покидал ее. Он уезжал прямо сейчас .

— Кид, — только и смогла выдавить она прежде, чем голос отказал. Она не была готова к этому — к жизни без него.

— Все в порядке, Никки, — сказал он, поворачивая ее в своих объятьях, прижимая к себе и целуя в макушку. Подняв ее лицо, он поцеловал ее губы, потом еще раз, затем зашептал на ухо голосом, хриплым от переизбытка чувств: — Быть с тобой… я никогда ничего подобного не испытывал, Никки. Я люблю тебя. Знаю, я говорил об этом уже тысячу раз. Но это — правда, и ничто не сможет удержать меня вдали от тебя.

Ей хотелось верить ему, всем сердцем хотелось верить, но, пока он уходил от нее, она поняла: случится чудо, если он выживет в Южной Америке. Случиться чудо, если она выживет без него.

ТО БЫЛ ОЧЕРЕДНОЙ ДЕНЬ в южно-тихоокеанском раю. Сине-зеленое море растянулось до самого горизонта, мягкая пена прибоя разбивалась о скалы, окружавшие остров, тишина нарушалась лишь отдаленным пением птиц.

Хокинс дремал на двойном шезлонге, стоявшем на самом конце пристани, врезающейся в лагуну на тридцать метров. Соломенная крыша хижины отбрасывала на них с миссис Кристиан Хокинс тень — прохладный полумрак на фоне яркого великолепия моря и неба.

Миссис Кристиан Хокинс. Это ему нравилось. Очень нравилось.

За последние два месяца ему не раз приходила в голову мысль о том, что он так и не сможет этого сделать. В такие моменты они с Кидом уж слишком искушали судьбу, излишне рисковали. В Колумбию они вернулись через несколько дней после закрытия дела Убийства Короля Выпускного. Альберт остался единственным погибшим в тот день в особняке Трейнора. Стюарт находился в тюрьме в ожидании суда, Филипп вышел под залог, в то время как судебная система наравне с его адвокатами пытались понять, какие точно преступления он совершил, а какие — нет. Большой Джон Трейнор выжил после ранения, но, по словам Мэрилин, никак не мог смириться с тем, что держал на работе в течение тринадцати лет человека, убившего Джонатана.

Но, казалось, эти проблемы унес далеко-далеко мягкий пассат, дувший на их бунгало.

Катя возненавидела его за то, что он покинул ее и отправился выполнять задание в Колумбию. Катя прорыдала над ним несколько дней кряду, но, в конце концов, похлюпав носом, отпустила.

Но не Никки МакКинни. К тому времени, как она уехали, она почти обезумела, что сделало прощания еще более тяжелым для Кида. Хокинс понимал. Никки была совсем молодой, едва ли достигла двадцати одного года, артистичной по натуре и избалованной по жизни, и она не могла смириться с мыслью об отъезде Кида.

Впрочем, это было связано и с самим Кидом. Хокинс уезжал на работу, чтобы воздать долг чести. Кида же наполняла куда более мощная мотивация, съедала жажда куда более опасная.

Проклятье, она съедала его до сих пор. Хокинс не знал, когда Кид наконец насытиться и вернется домой — этого, должно быть, боялась и Никки.

Это было тяжело, быстро и грязно — то, что они совершили. Направляясь туда, он знал, как это будет, а возвращаясь, ни о чем не жалел. Иногда мир был суровым местом, а в таких местах выживали лишь суровые люди — но тоже не всегда.

Джей Ти не смог, и они поймали суровых людей, пытавших и убивших его — всех, кроме двух.

Двоим ублюдкам удалось уйти.

Крид поправился настолько, чтобы заменить его, и они с Кидом до сих пор гонялись за оставшимися мятежниками. Криду было необходимо приехать и стать частью этого. Это Хокинс понимал. Понимал лучше, чем собственную жажду уйти и вернуться к Кэт. Он всегда стоял до последнего, как капитан, последним покидал тонущий корабль — но не теперь. Она была словно зов сирены, и ближе к концу возвращение домой стало более важным, чем завершение работы — что послужило сигналом уезжать из Колумбии прежде, чем из-за него их с Кидом убьют.