Пол Галлико - Посейдон

— Эйкр! — закричал Роузен. — Что вы там, наверху, делаете? Объясните нам, что тут вообще происходит!

— Корабль перевернулся, сэр. Вверх тормашками, так сказать.

— Но ведь, помнится, вы сами говорили, что это невозможно!

Смысл слов стюарда еще не дошел до всех присутствующих.

— Как это «вверх тормашками»? Что вы имеете в виду? Как это произошло? — один за другим слетали вопросы с языка Шелби.

— Точнее будет сказать, сэр, кверху дном. Что касается причин, то они мне не известны. Видимо, что-то да заставило наше судно перевернуться.

В голосе Эйкра слышалась боль, и это встревожило Джейн Шелби.

— А с вами все в порядке, Эйкр? — поинтересовалась она.

— Я сломал ногу, мэм.

— Ой, бедный! — воскликнула Джейн. — Кто-нибудь там вам может помочь?

— Надеюсь, кто-нибудь очень скоро мною займется, мэм.

— А как вы, Питерс? — осведомился Скотт.

— Все в норме, сэр, — отозвался второй стюард и тут же заволновался: — А что случилось с Киреносом? Где он?

— Он погиб, — сообщил Рого. — Он сказал, что ему нужно срочно спуститься в машинное отделение, бросился вон туда и утонул. — С этими словами Рого кивнул в сторону центральной лестницы.

Словно в подтверждение его слов из центра огромной лужи-впадины, как из гейзера, снова вырвался огромный зловонный пузырь. Он лопнул на поверхности, и перед испуганными пассажирами промелькнули чьи-то конечности. Вскоре лужа опять успокоилась, будто ничего страшного и не происходило в ее глубинах. Однако все успели отметить, что за несколько минут она значительно разлилась и поднялась фута на два, постепенно отвоевывая у зала все новую территорию.

Эйкр печально покачал головой:

— Машинное отделение теперь не внизу. Оно уже наверху. Жаль, что Киренос так и не успел этого понять.

Скотт подошел к Шелби, как к старшему из присутствующих, и, положив ему ладонь на плечо, попросил:

— Не давайте никому разбредаться, Дик. Постарайтесь сделать так, чтобы все оставались на своих местах, а я пока отойду на минуту. Мне нужно проверить остальных выживших. Может быть, я смогу оказаться им полезен.

И пошел прочь, ногами разбрасывая осколки посуды, жалобно звеневшие ему в ответ, словно рождественские колокольчики на праздничных санях.

Потолок обеденного зала главной столовой на пароходе «Посейдон» был составлен из стеклянных квадратиков с узором «мороз», окантованных стальными и медными рамками. Лампочки находились как раз за этими квадратиками. Теперь, когда потолок превратился в пол, он напоминал поле сражения, на котором тут и там валялись неподвижные тела пассажиров. Одни уже умерли из-за переломов шеи или позвоночника, другие потеряли сознание из-за сотрясения мозга. Некоторые, постепенно приходя в себя, начинали шевелиться, постанывая от боли. Лишь несколько человек, которые, как и обедавшие у кормы, оказались близко к левому борту, остались почти невредимы и сейчас уверенно держались на ногах.

Судовой врач, доктор Каравелло, в свалке потерявший свои очки с толстыми линзами, ничего не видел уже в двух футах от своего лица. Несмотря на это, он без промедления, полагаясь на одну интуицию, начал действовать, хотя толку от него было немного. Доктор выискивал пострадавших, ощупывал их, обнаруживал увечья и пытался оказать хотя бы первую помощь. Сейчас он держал в руке салфетку, которой останавливал кровотечение из разбитой брови одного из пассажиров. При этом доктор без конца звал к себе своего помощника, выкрикивая:

— Марко! Марко! Куда же ты запропастился, черт тебя побери?! Неужели ты не видишь, что мне срочно нужна твоя помощь?

Возле Каравелло возникла чья-то высокая фигура.

— Это ты, Марко? — тут же осведомился доктор. — У меня кончился перевязочный материал.

— Нет, Марко здесь нет, — с сожалением признался Скотт. — Но я могу сделать все, что вы попросите. — И он принялся разрывать салфетки, превращая их в бинты. — Чем еще я могу быть вам полезен? У вас, наверное, очень много работы?

— Я почти ничего не вижу без своих очков, — вздохнул доктор. — Так что мне приходится обо всем догадываться. Но если корабль действительно перевернулся, мы все можем утонуть в любую минуту.

— Если Господь в курсе событий и мы сами не поведем себя, как последние трусы, Он поможет нам выпутаться.

— Но я ничего не вижу без очков! — второй раз пожаловался доктор Каравелло и принялся шарить среди осколков посуды и мусора.

— Вот они, — Скотт протянул доктору его очки.

Четвертый судовой механик, югослав, совсем еще юноша, только что окончивший мореходное училище, поднялся на ноги, отряхнулся, помотал головой, чтобы прийти в себя, и, как заведенный, начал повторять, выговаривая слова с сильным акцентом:

— Пожалуйста, не волнуйтесь. Все будет хорошо. Пожалуйста, не волнуйтесь.

Из пяти стюардов, обслуживавших в тот вечер столики обеденного зала, один погиб, двое были без сознания, а еще двое, потрясенные случившимся, как роботы, перемещались по стеклянному потолку, ставшему полом. Они подбирали с него салфетки и куски разбитой посуды, одновременно ногами разгребая мусор, чтобы проделать что-то вроде дорожек, по которым могли бы передвигаться пассажиры.

Примерно два десятка пассажиров, чудом переживших катастрофу без единой царапины, жались маленькими группами друг к другу: греки, французы, бельгийцы, семейство немцев с фамилией Аугенблик и пожилая супружеская пара американцев, которым уже перевалило за семьдесят.

Неожиданно одна из женщин пронзительно закричала, да так звонко и заразительно, что вслед за ней принялись жалобно плакать и все дети немецкого семейства. Затем крик женщины так же внезапно прекратился, будто кто-то хорошенько стукнул ее по голове. Однако ребятишки с фамилией Аугенблик продолжали поскуливать.

Один из двух судовых экономов-британцев лежал без сознания. Пока доктор и Скотт осматривали его, второй эконом попытался успокоить пассажиров.

— Вы не должны паниковать. Прошу вас, соблюдайте спокойствие. Сейчас вам ничто не угрожает. К вам очень скоро обязательно придут члены команды и выведут в безопасное место. Прошу вас, пока что оставайтесь на своих местах.

Вид его формы, вера в его решительный голос и надежда на то, что все сказанное им исполнится, подействовали на пассажиров. В это время к доктору присоединились двое стюардов и принялись помогать раненым.

— Этот парень не знает, о чем говорит, — недовольно пробурчал Каравелло, обращаясь к Скотту. — Никто за нами сюда не придет. Через пару минут корабль потонет. И самое главное — мы ничем не можем этому воспрепятствовать.

— Перестаньте ныть, — резко одернул врача Скотт. — Лучше займитесь своим делом, а я займусь своим. — И отправился искать живых и нуждающихся в помощи среди лежавших на полу пассажиров. Обнаружив такого, он звал к нему стюардов, а сам отправлялся дальше. Покончив с ранеными, он перешел к оставшимся в целости счастливчикам.