Патрик Бовен - Цирк монстров

Последняя фраза наконец вывела меня из оцепенения.

— Я запрещаю тебе общаться с моей семьей! — резко сказал я. — Раз уж тебе так нужны были фотографии, попросил бы их у меня!

— Да ты бы ради меня и пальцем не пошевелил.

— С чего ты вдруг решил пообщаться с Клэр?

— Я уже стар. Старики сентиментальны.

— ТЫ МЕНЯ БРОСИЛ!

Я выкрикнул эту фразу во весь голос, даже не отдавая себе в этом отчета.

— Ах вот как? — проговорил отец с нехорошей улыбкой. — Значит, это я уехал от тебя на другой конец страны? Это я постарался сделать все, чтобы ты видел во мне какого-то прокаженного, к которому нельзя приближаться? Я даже не был у тебя на свадьбе, даже не держал своего внука на руках!

Он сделал усилие над собой, чтобы успокоиться, но я видел, что он весь дрожит.

Однако это меня ничуть не смягчило.

— Ты — чертов псих и наркоман! — заявил я, упирая указательный палец ему в грудь. Его глаза превратились в две узкие щели. — Ты никогда не проявлял никакого интереса к семье! — продолжал я. — И сейчас то же самое, просто ты боишься загнуться в одиночестве! Единственное, что тебя когда-либо интересовало, так это твои животные. Джордж Дент и его… — Я обвел широким жестом окружающее пространство. — И его гребаный зверинец!

— Не говори так, Пол. Они тоже заслуживают уважения. — Его голос понизился и стал шелестящим, как тонкая оберточная бумага. — Животные порой опасны. Или жестоки. Но они никогда не скрывают своей истинной натуры. Чего не скажешь о людях, не так ли?

Отец сунул руку за борт пиджака и задержал ее там, словно не решаясь достать из внутреннего кармана то, что собирался.

Хмыкнув, я сказал:

— Ну и что ты со мной сделаешь за эту непочтительность? Вытащишь свой старый ремень и всыплешь мне по заднице, как в детстве?

Он замер. Выражение его лица преобразилось. Признаюсь, я не знал, что и думать. Он как-то сразу показался мне очень старым и немощным. Неужели этот человек в молодости и в самом деле раздавил ребенка грузовиком? Для меня не составляло никакого труда представить отца употребляющим наркотики, но от него всегда исходила такая властность, такая сила… Я никогда не видел, чтобы он потерял над собой контроль. Даже сегодня, когда воздух между нами был буквально насыщен электричеством, которого хватило бы, чтобы осветить весь Майами, отец оставался спокойным. Он контролировал себя. А я, как прежде, был маленьким хнычущим мальчиком, который очень боялся, что отец его оставит.

Мой гнев улетучился в одно мгновение.

— Папа… — Теперь мой голос звучал почти умоляюще. — Клэр и Билли вчера исчезли. Хоть раз в жизни ты можешь сказать мне правду?

На секунду в его взгляде промелькнуло что-то необычное. Как будто в глубине его души приоткрылась какая-то дверь… Во всяком случае, на сей раз он воздержался от своего обычного сарказма.

Он машинально провел языком по губам. Рука его по-прежнему оставалась под пиджаком.

— Ты знаешь, где они? — наконец не выдержал я.

— Нет.

— Кроме Клэр, тебя здесь кто-нибудь навещал?

— Нет.

— Клэр когда-нибудь тебя фотографировала? На мобильный телефон?

Он помолчал. Затем произнес:

— Насколько я помню, нет.

— Ты что-нибудь слышал о человеке, который возглавляет фирму «Карнавал теней»? Он называет себя Алан Смит. Или Кош Чародей.

Его ресницы чуть заметно дрогнули.

— Нет.

Он отвел взгляд.

Еще секунда — и я поверил бы отцу.

— Кажется, ты зря потратил время на эту поездку, — сказал он с непроницаемым лицом.

— Кажется, да.

— У тебя есть еще вопросы?

Я не знал, что сказать. Слишком много противоречивых эмоций боролось во мне. Я приблизился к отцу, чувствуя усталость от этого психологического поединка, и сжал кулаки.

Он поднялся. Его рука наконец выскользнула из-под края пиджака наружу. В ней был пистолет. И отец направил его прямо мне в грудь.

Я смотрел на отца, не веря своим глазам:

— Папа, что ты делаешь?

— Извини, Пол.

Он выстрелил. Я ощутил резкий толчок в грудь.

Я не мог поверить в случившееся — даже когда рухнул на пол. Мне казалось, что моя грудь разорвана.

Мой отец не мог меня убить! Он ведь не мог этого сделать, правда же?

Потом меня окутала чернота.

Конни терпеливо ждала окончания разговора, стоя под домом на сваях и глядя на дождь. Она обняла себя за плечи и слегка потерла их ладонями, пытаясь согреться. Она охотно вернулась бы в машину, но ключи остались у Пола. Порывшись в карманах, Конни нашла бисквитное печенье в упаковке, взятое с собой в дорогу. С дерева слетел ворон и опустился на мокрую траву. Она разорвала упаковку и надкусила печенье. Ворон наблюдал за ней, слегка подергивая головой.

— Что, тоже хочешь?

Раскрошив печенье, Конни бросила его птице. Но вместо того чтобы склевать угощение, ворон снова взлетел.

— Да ты привереда!..

Она проследила за птицей, потом перевела взгляд на клетку с клоунами. Примерно десяток манекенов, каждый с пластиковым пакетом на голове. Одни ростом со взрослого, другие — с подростка.

Вообще, конечно, странная идея…

Грызя печенье, она разглядывала манекены. И вдруг сверху донесся глухой шум — как будто какой-то тяжелый предмет рухнул на пол почти у нее над головой.

И снова тишина.

Конни принялась нарочно воображать себе всякие ужасы. Потом оставила это занятие, чтобы вернуться к своему печенью.

Но что же на самом деле могло случиться?.. Если Пол и его отец серьезно поссорились… ну, это ведь не ее проблема, в конце концов. Если принимать реальность такой, какая она есть, приходится признать, что у семейных историй редко бывает счастливый финал — именно те люди, которые когда-то любили друг друга, порой ненавидят друг друга сильнее всего. Бла-бла-бла…

Конни снова посмотрела на клоунов. У одного из них были настолько характерные черты лица, угадывающиеся под пластиковым пакетом, что его можно было бы принять за живого человека.

Она приблизилась к манекену, чувствуя себя идиоткой. Ей хотелось снять пластиковый пакет, чтобы увидеть его лицо.

Девочка моя, ты растеряла последние мозги.

Хорошо, пусть так. Но я его потрогаю — хоть одним пальцем.

Ну-ну. А почему бы заодно не протанцевать с ним танго?

Конни сделала несколько шагов. К любопытству примешивалось какое-то другое чувство — страх?.. Расстояние между нею и манекеном теперь составляло меньше двух метров. Ветер гудел между прутьями клеток — странный звук… Пластиковая оболочка вплотную облепила лицо манекена.

Взглянув на него, Конни замерла. Кровь застыла в ее жилах.

И вдруг кто-то коснулся ее плеча.

— АХ!.. — Она резко обернулась.

— Какого черта вы тут делаете?

— Я… э… — с трудом произнесла Конни.