Патрик Бовен - Око Каина

— Вы же говорили, что вначале они хотели основать независимое государство.

— Не получилось. Их территорию захватила Мексика, а затем снова передала Соединенным Штатам. После этого было еще множество конфликтов, но Янг настоял на том, чтобы мормонам позволили соблюдать их обычаи: он единственный из всех губернаторов штатов был официальным многоженцем. После его смерти осталось двадцать три жены и огромное состояние.

— Двадцать три?! Да уж, святой пастырь!

— Именно, — улыбаясь, сказал Ленни.

Томас некоторое время изучал его профиль. Тонкий нос, безупречно уложенные волосы…

— Вы ведь хорошо знаете пустыню, да?

— Я же вам говорил, у меня были свои шахты по добыче буры. Но сейчас это меня больше не интересует. Когда имеешь определенные привычки и склонности, гораздо проще жить в Нью-Йорке или Сан-Франциско.

Томас кивнул.

— Спасибо, — просто сказал он.

— За что?

— За вашу дружбу и поддержку. За то, что спасли мне жизнь.

— О, не стоит благодарности. Иначе с кем бы я вел столь интересные беседы?

Томас поднялся.

— Мне нужно вернуться в поселок. Вы не будете чувствовать себя неуютно, если я оставлю вас здесь?

Ленни поправил солнечные очки.

— Нет, ведь больше некого бояться. А я слегка позагораю. Загар снова входит в моду.

Томас направился по проселочной дороге прямиком к сгоревшему зданию. Он обошел развалины и оказался у задней стены. Частично она уцелела. Его разорванная рубашка все еще свисала из оконного проема.

Он должен был удостовериться. Чтобы знать наверняка.

Ему пришлось повторить былой маневр с подъемом, хотя на этот раз не было нужды так торопиться. Заглянув внутрь, он увидел лишь беспорядочное нагромождение стальных, бетонных и деревянных обломков.

Дрожь пробежала по его телу, когда он подумал, что труп Каминского где-то рядом. Но потом он все же двинулся вперед, чтобы увидеть то, ради чего пришел.

В прошлый раз он не успел как следует рассмотреть фотографии, но теперь спешить было некуда. Он прошел мимо групповых снимков рабочих и, остановившись возле той фотографии, которая его интересовала, пристально взглянул в лицо изображенного на ней человека. Тот был моложе, чем сейчас, но этот взгляд и манеру улыбаться невозможно было спутать ни с чьей другой.

Главой Bullfrog Mining Company был Леонард Штерн.

Дьюи вошел и закрыл за собой дверь. Он был немало удивлен, увидев человека, сидящего в его собственном кресле за его столом.

Свет едва проникал сквозь пыльные жалюзи, но этого было достаточно, чтобы разглядеть внушительную фигуру человека и ширину его плеч.

— Что вы здесь делаете? — спросил Дьюи.

Человек убрал ноги со стола. В руках его был нож для вскрытия конвертов в форме ружья, которым он слегка поигрывал.

— Судя по этому, вы чертовски хороший профессионал.

Кончиком ножа он небрежно указал на многочисленные награды за участие в авиационных соревнованиях, развешанные по стенам.

Дьюи нервно улыбнулся.

— Вообще-то, — сказал он, — мои клиенты обычно ждут снаружи.

Тот, другой, улыбнулся в ответ.

— Я не совсем обычный клиент.

— Лорен говорила мне о каком-то бизнесмене. Это ваш здоровенный джип там, внизу?

— Да.

Дьюи попытался мысленно сопоставить автомобиль и владельца.

— Это не слишком-то похоже на машину бизнесмена.

— Я люблю свободное пространство. К тому же можно взять с собой кучу полезных вещей. — Он рассмеялся. — Если бы мне вдруг вздумалось погрузить в багажник пару трупов, там бы еще вполне хватило места, чтобы поиграть в теннис!

Эта шутка показалась Дьюи не слишком смешной.

— Вы не бизнесмен.

— А вы не из тех, кто считается с запретами.

Человек встал из-за стола. В полный рост он выглядел еще более внушительно. Обритая голова напоминала снаряд. Он все еще не выпустил из рук ножа.

— Простите?

— Вы прекрасно знаете, что я хочу сказать, Дьюи. Сегодня утром вы летали над запретной зоной. В районе старой шахты. Там летать запрещено.

Дьюи начал понимать. Он закусил губы.

— Но это… я не собирался…

— Не собирались, не собирались, но уже поздно оправдываться. Так что мы теперь с вами будем делать, Дьюи?

Сет вернулся к машине и, открыв дверцу, убедился, что под покрывалом ничто не шевелится. В этот момент зазвонил его мобильник.

— Уже три часа дня, где вас носит? — резко спросил голос в трубке.

— Я импровизирую, — ответил Сет, слегка отстранив трубку от уха.

— Что?

— У меня не самая легкая работа, — ровным тоном произнес Сет. — Хотите, поменяемся?

— У нас серьезные проблемы!

— Самолет. Я знаю.

— Не только. Две ищейки из ФБР. Они задают вопросы о вас. Говорят, что…

— Я не хочу об этом знать, — сухо перебил Сет. — Уладьте это дело сами.

— Само собой, — после некоторого молчания ответил голос в трубке. — Что касается ваших ближайших планов — как вы намерены возвращаться?

— История с самолетом оказалась кстати. Мне пришла в голову идея. Я ее обсудил с пилотом, неким Дьюи.

— Это мне дорого обойдется?

— Абсолютно ни во что, — ответил Сет, заводя машину. — Этот Дьюи — сама любезность.

Томас положил фотографию на середину скатерти. Целый день он раздумывал, как лучше поступить, искал объяснения и не находил. Наконец избрал тактику, отличную от первоначальной.

Он знал, что порой необходимо быть жестким с пациентами. Абстрагироваться от своих чувств к ним. Посмотреть им в глаза и объявить жестокую истину. Не подслащивать пилюлю. Как бы ни было тяжело им услышать, а ему самому — произнести эту новость.

— Вот что я нашел, — сказал он почти небрежно.

Все, за исключением Сесила, все еще несшего дозорную службу у входа в поселок, собрались на ужин в «холодильнике».

Съестные припасы были разложены на скатерти, расстеленной прямо на полу, словно речь шла о пикнике. Элизабет смастерила бумажные гирлянды, раскрашенные с помощью Питера в разные цвета, и развесила их по стенам — что ж, неплохой способ занять ребенка. Здесь уже не было так холодно, как раньше, — благодаря климатизатору установилась приятная прохлада Бутылки и банки с консервами только и ждали, пока их откроют. Однако никто из присутствующих не жаждал этим заняться.

Помощь, на которую они так надеялись, слишком уж запаздывала. Все втайне ощущали нарастающую тревогу и все боялись проявить ее открыто.

В целом атмосфера напоминала ту, которая бывает на неудавшемся празднике.

Элизабет первой взглянула на фото, непонимающе моргнула, потом вгляделась боле пристально. Села.

Затем настала очередь Камерона. Он несколько раз переводил взгляд с Томаса на фотографию и обратно, потом машинально потянулся к поясу — должно быть, в поисках несуществующего оружия (этот жест выглядел даже немного смешным), наконец провел рукой по волосам, снова взглянул на Томаса и тоже сел.